– Господин слегка задремал, – раздался тонкий, немного сиплый женский голос, усиленный эхом стен.
– Вот мы и пришли, Ваша Светлость, – провожатый толкнул моренную дубовую дверь перед собой, и прокричал в проход парадной залы – Его Светлость Герцог Майоран Данэйский, господин Барон!
Парадный зал был плохо освещен редкими газовыми фонарями в стенах. Откуда-то сверху свисали запыленные полотнища штандартов. Огромного размера камин, в котором, казалось, горела одновременно пара сосен, ярко пылал, озаряя красным светом квадратную фигуру барона, храпящего в старинном деревянном кресле с бутылкой в руке.
– Уууррр, – звук растекался по залу баюкающей волной, – уффф.
Почувствовал стук двери и крик прислуги, барон заворочался, вырываясь из цепких пут сна, дернулся и заорал что есть мочи:
– Кого я вижу! Мэйрэн! Господин Герцог! – его голос, казалось, разорвет камни зала изнутри, – Простите, я задремал, пока эти ленивые увальни открывали двери! Я так рад Вас видеть в этой глуши! Я жду Вас уже второй день и решил немного развлечь себя элем. Но это все баловство, я совсем трезв.
Он оторвал грузное тело от кресла и, обхватив Мэйрэна могучими руками за плечи, потащил его к камину.
– Садитесь, садитесь, дорогой мой, как Вы добрались? Вы один и без охраны, это может быть опасно в такое время года. Надеюсь, без приключений? Хотя, какие могут быть приключения в этой дыре, – барон вздохнул, усадил герцога в кресло напротив и стал наливать ему эля из бутылки. – Вот, возьмите, это поможет Вам согреться и взбодрит Вас с дороги.
– Эй, оглоеды, – барон снова заревел, поворачиваясь к невидимым в темноте слугам за дверьми, – изжарьте кабана, того, что я подстрелил с утра – быстро. И еще пусть принесут всякой всячины, и еще вина, пока кабанчик будет готов. Нам предстоит долгая беседа с Их Светлостью Герцогом.
– Ну, рассказывайте, как у Вас там дела в столицах? Как Вы добрались до наших краев?
– Был в Троттердакке, оттуда дошел до Сионау на яхте. Вот и решил навестить Вас, дорогой мой Бома. Как Вы тут поживаете?
– В этом лесу совершенно ничего не происходит, я только жру как медведь и сплю. Даже не с кем поговорить, а эти слуги такие недалекие люди. Вот тот, что Вас привел, интересуется только охотой и больше ничем. Дикари! А этот как его конюх… вообще говорит только бабах. Но какие в этом лесу бабы?! Эххх… дикари… Да что там говорить, даже в шахматы поиграть не с кем!- барон шмыгнул носом, изобразив крайнюю степень досады, – Хотите в шахматы, герцог?
– Да полноте, барон, Вы опять проиграете и будете с досады бить посуду. Отложим на утро, – ответил герцог, снисходительно глядя на раскрасневшуюся физиономию друга.
– Пожалуй, ты прав, мой милый Мэйрэн, на утро. Да, на утро, будет всего разумнее, – барон плеснул эля себе в кубок. – Так что говорят в Троттердакке? Вы обещали мне все рассказать в подробностях.
– Все мутно, словно в осенний дождь, барон. Похоже, утликанцы затеяли какие-то игры против Империи, и дело пахнет какой-то новой большой заварухой.
– Что, опять? Вот не сидится этим островитянам на своих островах, чтобы их сгрызла ползающая рыба Эуу вместе с островами! И что затеяли эти стервецы на сей раз?
– Выглядит так, что они начали большую игру и хотят, чтобы герцогства перешли на их сторону и выступали против Империи в грядущей войне. Они всячески обхаживали меня, показывали всякие военные игрушки.
– М-да, господин герцог, уж в чем, в чем, а в умении вешать лапшу на уши они всегда были мастера. Но скажу Вам по секрету, в прямом бою они слабаки, как только чуют свою слабину, сразу бегут. В прямом бою нам, поданным Императора, нет равных! Точно тебе говорю, мой герцог! – барон зычно рассмеялся.
– Судя по всему, они рассчитывают что им удастся перетянуть меня и других герцогов на свою сторону, и потом они объявят войну Империи. Оттяпают дельту Варры и подножья Тарганских гор, богатых углем и металлами. Заводам нужны ресурсы, при таких темпах роста их месторождения скоро иссякнут, и у них не останется выбора – или экономический кризис, или война. Хотя, конечно, они могут попытаться освоить ничейные приполярные районы, но это очень дорого и не гарантирует, что они найдут там нужные руды. Кроме того, война убирает избыток населения, позволяет магнатам и концессиям получить новые военные заказы, а после войны заказы на восстановление дорог и промышленности. Опять-таки, патриотизм для плебса, по крайней мере, если это не затягивается надолго. Война – выгодный бизнес, особенно, когда она не затяжная. Да и, вообще говоря, они считают, что Империя несправедливо захватила огромный кусок территории, который мог бы принадлежать им. Так что ничего удивительного, что они точат ножи.
– Нет, Герцог, хвост мохнощекого утконоса им, а не устье Варры! – Барон стукнул по столу кулачищем, – Если это случится, я лично поведу свой отряд в бой и скину этих чертовых ублюдков назад в океан!
Немного успокоившись, Бома спросил:
– А император знает про эти планы?
– Да, полагаю, что знает, разведка у Холленов поставлена неплохо, – герцог вздохнул, – Но ты же и сам знаешь про настроения в столице. Идеально правильная система, обеспечивающая невиданную устойчивость государства, за счет могучей армии, лояльных промышленников и преданной аристократии. Никакой враг не сможет разрушить это построение. Ну и всякая прочая благоглупость.
– А Вы? Что Вы? Неужели Вы не можете донести Его Величеству о готовящихся умыслах? Вы же всегда хранили верность дому Холленов. – Барон опять потряс кулаком с зажатой в нем бутылкой, – или Вы боитесь его расстроить? Уж лучше его расстроите Вы, чем десант утликанской пехоты!
– Конечно, барон. Да я думаю, что он и сам все знает. Генералы постоянно твердят, что наша армия и флот непобедимы, одним ударом мы сметем любого захватчика. Работа у них такая – набивать себе цену и готовиться к прошедшей войне, – герцог взял кусок козьего сыра, отхлебнул вина. – У Империи свои интересы – они были бы рады оттяпать пару десятков островов, принадлежащих Ливейской унии, – там, в зоне у экватора, богатой рыбой, черепахами и крабами. Плюс, на островах растут пряности, редкое ароматическое дерево курдык. Республиканцы дорожат своим островами, квоты на вылов рыбы дороги, и мало кто из имперских рыбаков может позволить себе рыбачить в этих местах. А наши ноблы любят рыбу и пряности. Так что, не сомневайтесь, барон, при случае Империя вонзит меч в мягкое утликанское подбрюшье и отгрызет себе свой лакомый кусок.
– Значит, и правда дело идет к большой резне, Мэйрэн? Однако, узнаю в тебе мужчину, а не увиливающего от прямого разговора столичного слизняка, – барон стукнул герцога в плечо, – делай, как велит тебе твоя совесть и долг – и ты будешь честен перед собой всегда!
