Она подняла глаза от редакционной статьи и заметила:
— Вам не кажется, что пора разобраться в патологии этой «любовной лихорадки»?
Мерт положил в чашку сахар и взглянул на нее. Такое случилось впервые за полгода их совместной работы: чтобы Филлис допустила в разговоре с ним игривый тон?! До сих пор он испытывал постоянно растущее уважение к ее знаниям, серьезному подходу к делу, профессиональному достоинству и умению держаться. Правда, подпоясывалась она, пожалуй, чуть туже, чем требовалось, и отказывалась носить больничную обувь, ссылаясь на то, что низкий каблук уродует ногу. Но при этом она не злоупотребляла ни косметикой, ни вызывающими нарядами. Вот почему так неожиданно для Мерта прозвучала ее поразительная реплика.
— Любовная лихорадка? — переспросил он. — Позвольте, но чем объясняется ваш интерес к чисто моральным проблемам?
— Эпидемическим характером и все растущей интенсивностью заболевания, — спокойно ответила она. — Если верить редакционной статье «Таймс», нынешней весной явление стало совершенно неконтролируемым. Безобидный вирус из малонаселенных университетских городков перекинулся буквально на все университеты и превратился в общенациональный феномен. А теперь наблюдается вторичный эффект. По сообщениям преподавателей, из-за бесконечных любовных историй университетские общежития стали прямо-таки домами свиданий.
Мерт отпил глоток и сказал:
— Благодарите бога, что вы не психиатр. Нам хватает своих хлопот с мутациями бактерий, тут не до размышлений о непредсказуемых эмоциональных сдвигах.
Однако Филлис не унималась:
— Пишут, что аудитории опустели — все студенты устремились в бюро бракосочетаний! — и что если не будут приняты решительные меры, выпускные экзамены станут попросту посмешищем. По последним статистическим данным, говорится далее в статье, число браков между студентами растет с угрожающей быстротой.
Мерт устало передернул плечами — сказывалось долгое сидение за микроскопом — и заметил:
— Тогда благодарите бога за то, что вы не акушерка.
Она бросила на него быстрый взгляд, и в ее темных красивых глазах мелькнула досада.
— Неужели вам безразлично, что сотни тысяч юношей и девушек покидают колледжи и университеты только потому, что не в состоянии контролировать деятельность своих желез?
— Тогда возрадуйтесь, что вы не эндокринолог, и пейте кофе, — холодно сказал Мерт. — Слышите, включили микротом. Нам с вами предстоит немалая работа.
Филлис Саттон скомкала страницы «Таймс» и бросила газету в мусорную корзинку с большей энергией, чем того требовали обстоятельства. Тема разговора была исчерпана.
Работа доктора Мерта в Хайдоунской больнице оплачивалась невысоко, но она устраивала его куда больше, чем лихорадочная, хотя и более благополучная жизнь многих его коллег, частных врачей. Он появлялся в больнице рано — каждый день к семи утра, чтобы быть на месте и без промедления провести гистологические анализы после утренних операций. К десяти с биопсией обычно бывало покончено, и оставшуюся часть рабочего дня он посвящал проверке материалов бактериологического отделения и изучению послеоперационных срезов опухолевых тканей и удаленных органов.
Эта работа целиком поглощала его; как правило, он справлялся с нею в течение дня, и у него еще оставалось достаточно времени, чтобы позаниматься, почитать и отдохнуть. После знаменательного разговора с Филлис Саттон о «любовной лихорадке» он с гораздо большим вниманием стал просматривать вечерние газеты.
Эмоциональный взрыв в среде молодых мало-помалу вытеснил все остальные темы с газетных полос. Писатели, в изумлении подняв брови, срочно подыскивали эпитеты и метафоры применительно к статистике, которую они называли по-разному — то пугающей, то обнадеживающей, то приводящей в уныние, то провоцирующей, то убийственной, то романтической, а то и возмутительной — в зависимости от настроения пищущего и его взглядов.
Но вот июнь, традиционный месяц свадеб, перешел в июль, и статистики выявили тот факт, что число браков в июле вдвое превысило самые «урожайные» годы и что эта волна нарастает.
Ювелиры и оптовики по продаже драгоценностей отметили баснословный спрос на обручальные кольца и свадебные подарки. Священников и чиновников из бюро бракосочетаний завалили заявлениями о проведении религиозных и гражданских свадебных церемоний.
Парки, пляжи и кинотеатры на открытом воздухе были битком набиты влюбленными и молодоженами, и администрация парков отдыха в срочном порядке увеличивала число «беседок любви».
Начался невиданный спрос на дома, мебель, бытовые электроприборы и телевизоры; предметы домашнего обихода, не находившие сбыта в прошлом году, теперь неожиданно стали дефицитными.
Однако далеко не все обстояло благополучно. Как сообщалось, бракоразводные процессы настолько участились, что очереди к адвокатам растянулись на месяцы вперед, и газеты смаковали подробности скандалов в благородных семействах на почве «любовных треугольников». Разоблачения прелюбодеяний и случаев двоеженства занимали все больше места на страницах газет.
Все в мире, от мала до велика, сгорали от любви с ее неизбежными последствиями: безрассудной страстью, ревностью, изменами и мучительной радостью всепоглощающих, незаконных, немыслимых любовных ситуаций, в которые в астрономически возросших количествах вовлекались ранимые человеческие создания.
Авторы научно-популярных статей по психологии приписывали неистовую эмоциональную вспышку то массовой истерии, вызванной пятнами на солнце, то отеческой опеке государства, повысившего подоходный налог с супружеских пар.
Все растущий интерес доктора Мерта к рассматриваемой проблеме не был явлением чисто академическим. Не превратностью судьбы следовало назвать холостяцкий образ жизни, который он вел, а скорее нежно лелеемым состоянием, со всей его независимостью, каковую он постоянно, бдительно оберегал. И как только процент близких ему по духу холостяков стал стремительно падать, его беспокойство усилилось, он стал более резок с сестрами и другим женским персоналом больницы.
В один прекрасный день Мерт и сам осознал глубину своих опасений. Когда он и Филлис Саттон мыли руки над умывальником после очередного вскрытия, Филлис вдруг сказала:
— Сегодня Холли из отдела кадров показала мне табличку, которую она сделала просто так, из любопытства. Знаете, доктор, среди больничного персонала осталось только восемь незамужних женщин!
Мерт стряхнул капли с рук и проворчал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
