Я посмотрел на корму, где стояла небольшая шлюпка, посмотрел просто так, понимая, что одному ее не спустить на воду, и горько усмехнулся: дно оказалось прорублено в нескольких местах.
Что еще? Дым стал гуще и тяжелее, времени у меня оставалось все меньше. Я запнулся о канат, и сразу появился план. Тут же бросился вниз, вытащил на палубу один за другим четыре бочонка, они были хорошо проконопачены, днища забиты и промазаны смолой – такие хорошо будут держаться на воде. Возможно, я и ошибался, да только времени не было искать что-то другое. Подкатил к корме и сбросил за борт.
Солнце блеснуло в мелкой волне. Мир казался тихим, добрым, приятным. Зеленое море, белые барашки облаков на горизонте, ветер теплый… В такую погоду смерть кажется чем-то нереальным, далеким и невозможным.
Я какое-то время стоял, любуясь морем, пока едкий дым не ударил мне в нос.
Бочки погрузились наполовину, но остались на плаву. Шхуну нес ветер, хотя на ней и не было парусов. Еще немного, и я потеряю последний шанс на спасение. Я выругался, вспомнив мага, который что-то во мне изменил, схватил канат и прыгнул в воду.
Когда доплыл до бочек – а это оказалось нелегко: одежда намокла, в сапоги набралась вода, да и золото тянуло вниз, – начал привязывать их друг к другу. Занятие это оказалось непростым, бочки все норовили вырваться и уплыть.
Я не знаю, сколько времени провозился с этим, должно быть, очень долго, потому что когда наконец-то залез на бочки, то шхуны уже не было видно – то ли она затонула, то ли ее утащило ветром.
На меня навалилась усталость, я вытянул ноги и закрыл глаза, обмотав кусок каната вокруг пояса. Я провалился в тяжелый сон, который скоро наполнился ветром, холодом и дождем.
Когда открыл глаза, моросил мелкий дождь, закрывший плотной пеленой все вокруг, словно тяжелым занавесом. Волны толкали бочки, и они бились друг о друга. Несмотря на то что я старался вязать канат крепко, все равно даже при средней волне бочки разбросает в разные стороны, и я утону.
В общем, жить мне оставалось совсем немного. В голову лез один и тот же вопрос: а стоит ли бороться, трепыхаться, если конец все равно неизбежен? Однако надежда еще оставалась, хотя и была настолько мизерной, что о ней не стоило думать.
Мне захотелось есть. Я пошарил по карманам, вытащил размокший сухарь и, закрыв глаза, попытался его съесть. Потом мучительно захотелось пить. Во фляжке еще оставалось разбавленное вино. Я сделал пару глотков – жажды это не утолило, только чуть приглушило ее…
Время тянулось долго и уныло.
Я умирал и знал об этом, но когда все происходит не сразу, а бесконечно долго, то к этому привыкаешь. Однажды, придя в себя и увидев все тот же серый моросящий сумрак, я решил, что уже умер и нахожусь в нижнем мире.
Но, очнувшись в очередной раз, я вдруг понял, что что-то изменилось вокруг: вроде все то же самое – дождь и волны, а все равно что-то не так.
Мое неуклюжее сооружение понемногу погружалось, теряя плавучесть! Наверное, бочки были плохо проконопачены, и в них просачивалась вода.
Вроде ничего не изменилось, и в то же время что-то чувствовалось чужое, враждебное, где-то совсем рядом. Я вяло пошевелился, с трудом переходя от смерти к бодрствованию, и попытался понять, что же меня разбудило. И тут услышал чьи-то голоса, вдалеке, едва слышные.
Я хотел что-то прокричать в ответ, но из моего горла вырывалось только хриплое шипение. Холодная вода сделала свое дело – я простыл, у меня начался жар, отсюда вялость и нежелание шевелиться.
Голоса приближались. Я подумал, что рядом проплывает какой-то корабль и скоро должен пройти мимо. Не думаю, что меня кто-то заметит с палубы: слишком низко сидит мой плот в воде, да и серо все, ничего не видно, мелкий дождь почище любого тумана…
Плевать. Умирать лучше. Спокойнее. Зачем куда-то снова бежать, идти, к чему-то стремиться, если в конце пути начнется новый путь, который будет таким же гадким? Насколько легче вот так медленно погружаться в бред, ощущая вялость пылающего тела и его слабость.
Голоса приближались. Я сделал попытку что-то выкрикнуть, но с губ слетел вялый шепот, а я при этом так устал, что тут же впал в беспамятство.
В следующий раз очнулся от боли – мой оберег с силой царапал мне грудь, предупреждая о присутствии сильной магии, но боль шла не от оберега, а оттого, что в мою грудь словно вонзали раскаленный клинок, и он прорезал меня, дымясь и шипя. Рядом были люди, я это точно чувствовал. Да и находился я не на своем плоту, а на чем-то более приспособленном к плаванию, скорее всего в лодке. И еще слышались тихие голоса и чье-то дыхание.
Открывать глаза было трудно, веки налились такой тяжестью, что поднять их мог только настоящий силач, а я к таковым никогда не был. Мое достоинство было только в несокрушимом духе, но сейчас он у меня отсутствовал, поскольку я уже смирился со смертью. Но кто-то не давал мне умереть, мучил меня снова и снова, вонзая в тело горячий клинок, и при этом наслаждался моей болью.
Я открыл глаза и тут же зажмурился – свет не был ярким, так, едва теплился, но мне, привыкшему к серому дождю, он показался таким ярким! Лишь после того, как слезы обильно исторглись из моих глаз и смягчили боль, я прозрел.
Горел масляный фонарь, привязанный к мачте с серым, надутым пузырем парусом. Надо мной склонялось чье-то бледное лицо, а на груди этого человека болтался камень, именно от него и исходил яркий свет – он раздражал. И не только меня. Оберег тоже крутился как бешеный.
– Очнулся? – Голос был мне знаком, встречались мы недавно… Он принадлежал… Нет, не помню. – Скоро ты снова будешь здоров.
«Здоров? Передо мной лекарь или колдун?»
Маг с пиратского корабля!.. Я вспомнил этот голос.
– Где я?
– Все там же, в море. Только теперь в нашей шлюпке.
– Как вы меня нашли? Ох! – От камня мага сорвался лучик света и снова вонзился в мою грудь. До чего же больно! Меня словно прожигают насквозь раскаленным металлом. Что он делает со мной? – Зачем?
Последнее слово я простонал.
– Найти тебя было просто. – Маг был сосредоточен и деловит, слова его срывались с губ и падали на меня желтыми яркими листочками. – Это не самая трудная задача для настоящего чародея. А вот зачем? Этот вопрос требует объяснения.
– Объясняй, – потребовал я, неожиданно чувствуя, как вялость и слабость понемногу уходят. – Я уже умирал, и мне было хорошо…
– Да, ты действительно умирал, и, если бы мы не успели тебя поднять, могло произойти много неприятных событий, в том числе и наша гибель. Так что мы спасали не только тебя, но в первую очередь самих себя…
– Почему?
– Потерпи немного, сейчас будет особенно больно, но я должен очистить твои легкие, в них скопилось слишком много слизи, которая не дает тебе дышать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
