заглядывая инспекторше в глаза: — Обычно я этого не делаю, но вам, несравненная Олеся*, я могу дать их потрогать, — голос у него при этом сделался совершенно бархатный.
Вот стервец!
Все три соцдамы дружно покраснели.
*Справедливости ради, надо сказать, что Олеся
на непредвзятый взгляд (особенно мужской)
и впрямь была весьма: большая грудь и приличная попа
(то, что некоторое время назад
было принято называть «бразильской»),
при довольно узкой талии.
Женщина-гитара.
Моя бабушка называла таких фигуристыми.
Плюс светло-русые волосы,
мягкий овал лица, голубые глаза.
Красивая баба, что говорить!
— Глирдан! — укоризненно сказала я, хотя на самом деле мне больше хотелось заржать.
— Да, матушка кельда? — и глазками хлопает, чисто ангелочек!
— Лучше пой.
И он же спел! Лирическую композицию по мотивам шекспировских сонетов. И всё бросал на наших дам взгляды романтического… м-м-м… толка. Ну, приедем, получит он у меня!
Вове, видимо, тоже надоел этот цирк, и он спровадил молодёжь вперёд под солидным предлогом необходимости обсудить серьёзные вещи с дамами инспекторшами.
— Итак, барышни, сперва по размещению. Послезавтра у нас годовщина основания баронства. К этой дате приурочено несколько свадеб. Соответственно, я думаю, в женских общежитиях освободится достаточно мест. Но я хотел бы поселить вас именно в тех комнатах, из которых съедут старшие.
— Это как? — осторожно уточнила Антонина. — В каком смысле — старшие?
— В том смысле, что там живут в основном подростки — и из семей, и те, которые на попечении. И одна девушка более старшего возраста, старшая комнаты.
— Типа вожатой?
— Нет. Типа вожатых — это у них в рейнджерских отрядах. А в комнате — именно старшая. Как старшая сестра или тётя. Тот, кто присматривает, чтобы в комнате был порядок, чтобы не пропускали дежурства по уборке, чтобы никого не превращали в парий и изгоев, вовремя ложились спать и тому подобное. Организующее начало. Послезавтра они съедут, так что у вас как раз будут сутки, чтобы вникнуть в курс дела.
Лица у дам сделались слегка испуганные. Вова продолжал объяснять строго и терпеливо:
— Далее, пункт второй. Кроме проведения проверок и написания бумажек, что вы умеете?
Все трое переглянулись.
— Какую пользу вы сможете причинять нашему сообществу? — усмехнулась я.
Так мы дальше с мужем и говорили, по очереди.
— Поймите, — продолжил барон, — во-первых, здесь нет такого объёма работ для проверок. Во-вторых, я вас принимал не проверяющими. Допустим, я согласен выделить на ваши писанины два часа в день или, скажем, день в неделю — и то только поначалу. Дальше вы будете делать что? Дурака валять? Людям головняк придумывать? При нашем коллективном полунатуральном хозяйстве каждый должен себя обеспечивать.
— Наша задача — подобрать вам дело, в котором вы будете прямо ураган. Тогда есть шанс, что проявится магическое умение.
— Я лично думал, что вам, возможно, захочется работать в вашей же области — с детьми. Скоро учебный год начнётся. Школа. Детей теперь много. В детский сад тоже можно.
— Да даже к Маргарите. Двадцать девять детей! Скоро рейнджеры в леса уйдут на месяц — считай, постоянных помощников не остаётся, так и так придётся кого-то к ней назначать.
— Думайте. День вам даю на осмотреться, как всем. К вечеру нужно определиться.
— Вы не пугайтесь так. Можно попробовать — там, там поработать. Где понравится. Ну, вот например…
Инспекторш Вова поручил Марку, и их расселили по женским общежитиям на места выбывающих девушек, пока на раскладные армейские кровати. В каждой комнате жило по двое-трое бывших детдомовских девчонок. Вот заодно и посмотрят их бытовые условия изнутри, надо же с чего-то эти дурацкие отчёты начинать.
Татьяну Филипповну, жирную дуру, мне искать совершенно не хотелось, и всё же по просьбе Дмитрия Сергеича — «если вдруг получится, попробовать отыскать её» — я показала фотографию Кадарчану. Следопыт взял фотку, долго так и сяк смотрел, крутился по сторонам света — и в конце концов с сожалением сказал:
— Нет, не вижу — где. Далеко, однако. Вижу, что жива, а направления нет.
Понятно. Жаль. Хотя, нет, что лукавить-то — не жаль мне вовсе. Сама голову в петлю сунула. Жива — может, и дальше выживет. Кто её знает, как там судьба сложится.
ЗДЕСЬ ВСЁ НЕПРИВЫЧНО
Олеся
Олеся Васильевна пребывала в совершенном раздрае. Для начала, выяснилось, что тот гитарист вовсе не шутил и на самом деле был эльфом. Эльфов здесь оказалась целая куча. Даже эта девушка, на место которой её хотели определить. Эль-да-ло-тэ. Тоже оказалась эльфийка. Все, конечно, называли её просто Эльда. Но уши у неё были самые что ни на есть настоящие, остренькие. Сказочное царство какое-то.
Эльда собиралась не просто выходить замуж, а уезжать в новый посёлок за реку. И… что вызывало у Олеси форменный ступор… она собиралась замуж сразу за троих мужей. Эльда вышивала последние узоры на зелёном свадебном платье и делилась своим радостным ожиданием. Четверо молодожёнов для начала решили заключить союз пока на три года, а там видно будет. Это вот как? Так можно?
Эльфийка видела её растерянность и весело смеялась.
— А почему нет? Мне все трое нравятся, и между собой они дружат. Зато как удобно! Даже если кто-то на ночном дежурстве, дома всё равно хоть один да останется, да?
Олеся не сразу поняла, что Эльда её поддразнивает, и спросила:
— А если никто на дежурство не пойдёт?
— На этот случай девчонки готовят нам в подарок большое одеяло, — с чопорным лицом ответила невеста и снова засмеялась: — Ну ты даёшь! А у тебя есть кто-то? Говорят, тебе Глирдан глазки строил?
Олеся покраснела, не зная, что сказать. Кошмар. Вот уже и сплетни про неё рассказывают. Не успела приехать…
— Ты имей в виду: он весёлый, лёгкий, но для серьёзных отношений — вряд ли. Так… повстречаться, время провести.
Двери хлопнули, и в комнату внеслись две девчонки, лет двенадцати, обе с разбегу повисли на шее у эльфийки:
— Эльдочка! Миленькая! Ура! Господин барон разреши-и-ил!
Они радостно трещали в два голоса и прыгали по комнате. Не сразу, из беспорядочных и обрывчатых объяснений Олеся Васильевна поняла, что девчонки тоже собираются переезжать за реку. И будут соседями Эльды и её новой семьи (по этому поводу было отдельное ликование). И одна из девочек, Карина, была из большой семьи, где кроме неё была куча родни и пятеро детей, но все мальчишки. А вторая, Ксюша, вот уже год её лучшая подруга — из детского дома. И то, что переезд раскидает их по разным берегам Бурной, и видеться они будут только изредка, повергало обеих девчонок в отчаяние. И вот вчера, когда вся большая семья паковала вещи, Каринка возьми да и спроси: а что если она и дальше в общежитии жить будет? Живут же дети в интернатах? А по воскресеньям в гости приходить? Родители, а тем более бабушки-дедушки такого поворота событий никак не ожидали и быстро докопались до сути, после чего недолго думая сочинили заявление, нет — прошение к господину барону с просьбой отдать Ксюшку в семью на удочерение. А что? Так и так всё свободное время девчонки вместе, все уж и привыкли, как к родной. Девчонка хорошая, сообразительная. Будет Каринке сестра.
Барон с утра был занят, а вот сейчас вернулся с портала — и подписал, что не возражает! Завтра к порталу вместе поедем новое пластиковое удостоверение получать! Ура!!! Девки с удвоенной силой заскакали по комнате, а потом бросились паковать свои нехитрые пожитки.
Вот как просто, оказывается. Ни тебе комиссий, ни тебе проверок. Хотя какие тут проверки? Все, должно быть, и так друг друга знают, как облупленных. Барон подписал — и всё, больше не требуется никаких бумаг. А мог бы и не подписывать — вдруг подумалось ей. Достаточно ведь и просто слово сказать. Как он говорил? Моя земля, мой закон, что-то такое. А карточка с фоткой — это ведь больше для ребёнка. Подтверждение, что взяли в семью. Новая фамилия…
ОТСТРЕЛЯЕМСЯ?
Вечер тот же
Олеся
Она так задумалась, что когда в дверь коротко стукнули, аж вздрогнула. На пороге стояла Лида, из-за её плеча выглядывала Антонина.
— Олесь, ну ты чего? Мы тебя ждём-ждём. Договорились же?
Действительно, хотели же после ужина сходить к Маргарите, посмотреть: как она со своей малышнёй устроилась!
— Ой, девочки, бегу!
Но на выходе из общежития их остановила девушка в спортивной форме:
— Девушки, вы у меня
