В голубых глазах мелькнул страх. Сдался. Принял поражение. Чертов придурок. Блондин оторвал руку от трепыхающейся груди. Положил клочок бумажки в нагрудный карман рубашки.
– И ещё вот это, – выудил из кармана брюк ключи, присоединил к листку, – у меня дом в Лос-Анджелесе, адрес там же, вам надо будет где-то побыть вдвоем.
– Не надо, – Макс сопротивлялся.
Поднял руку. Замешкался. Не вытащил нежданные подарки.
– Не надо? – взревел Батлер.
Приятель порядком вывел из себя. Со всей силы припечатал ладонь друга к груди.
Надавил. До ребер.
Вдавил в самое сердце.
– Слышишь, бьется под пальцами. Стучит. Громко стучит, – замолчал.
Услышь идиот.
Дэвис отступил назад. Неон опустел. Мозг боролся с сердцем. Трудно дышать. Справится. Пошли все на хер. Не сдастся. Развернулся. Медленно пошел к машине.
Батлер безнадежно опустил руки. Грустно смотрел вслед удаляющемуся другу. Что же ты делаешь, Макс. Мозг лихорадочно искал выход. Мотив. Причину.
Мотив.
Нет, не сбежишь. Не дам уйти. Просто уйти. Ни за что.
– Девис, хочешь потерять её? – ударил в затылок. Остановил. Продолжил бить в спину.
– Ты представь, что улыбается она не тебе… Утром готовит завтрак не для тебя… Не тебя она ждет дома… Не с тобой сидит вечерами положив сою голову не на твоё плечо… Ни тебе рассказывает о том как прошёл день… Ни тебе дарит свои поцелуи… Ни тебя ласкает ночью… Не в твоих объятиях она кричит от сладкой истомы… Ни к твоим губам прикасается своими сладкими губкам.
Пауза и последний удар наотмашь.
– Ты хочешь, чтобы это всё стало реальностью? – удовлетворенная улыбка на лице. Он сделал все что смог. Брюс вернулся в кафе.
Макс замерев, стоял на месте. Не шевелился. Не дышал.
Слова друга расстреляли спину. На вылет. Через ребра. Через сердце. Кровь хлестала из ран. Клокотала в порванной глотке. Он захлебывался. Захлебывался правдой. Правдой, выпущенной Батлером пулеметной очередью.
Превозмогая боль, дошел до audi. Спрятался в салоне. Обхватил руками руль. Уронил на них голову. Он не изменит решения. Будет корчиться от боли. Изнывать от тоски. Но не испортит жизнь Лили. Не впустит свое прошлое в её жизнь. Он сможет.
Слева у сердца. Кожа горела. Чертов Батлер. Выдернул из кармана четырехугольный клочок и ключи. Сжал в кулаке.
Метал, соблазнительно, холодил разгоряченную кожу. Откинулся на спинку сидения, устало прикрыл глаза.
А под веками ОНА.
Чертовски трудный день.
Глава 29
Audi черной птицей летела по автостраде. За окном мелькали пустынные пейзажи укрытые темным пологом. Свет фар рассекает ночь, опустившуюся на пустыню окружающую Лас-Вегас. Мотор автомобиля довольно урчит. Работает без сбоев. Толкает машину вперед. Вперед к тому, что правильно. Без колебаний. Больше никаких сомнений. Только, правда. Какая бы она не была.
Нельзя бежать. Нельзя игнорировать. Настигнет. Встанет на пути.
Шаг вперед. Признать. Впустить в себя.
Отступить назад. Предать себя.
Обойти. Оказаться трусом.
Макс Дэвис не трус. Он принял правду Брюса. Согласился. Слова Батлера расстрелявшие спину, вскрыли мысли, что прятал глубоко внутри, за железной дверью. Отворачивался. Гнал прочь. А они день ото дня возвращались. Назойливо сверлили виски. Избегал. Не думал. А блондинистый приятель одной обоймой выпустил в него все то, чего так не хотел признавать Макс.
Другой. Не допустит. Она для него. Она нужна ему. К черту все глупые решения. Он поедет к ней. Поговорит. Вернет. Хватит прятаться, бежать от того что правильно. Лили это правильно.
Он не знает, сколько времени провел у окна на кухне. Задумчиво смотря на цветок. Во дворе сгустились сумерки. А когда на небе замерцали первые звезды. Сорвался с места. Ворвался в гардеробную, покидал первое попавшееся под руку в дорожную сумку. Принял душ. Переоделся. Бросил взгляд в зеркало. Поправил рукава элегантного костюма. Пришло время поступать правильно.
Макс со словами извинений преподнёс Вивиан скромный цветок. Алый гербер. Красное солнышко на зеленой ножке. Решил быть оригинальным. Сработало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Бывшая подружка, смахнула ресницами маленькие соленые капельки. Под пристальным взглядом своего парня. Обняла бывшего. Оставила короткий поцелуй на щеке. Она не злилась. Она давно простила.
После примирения троица оказалась в кругу участников коллектива. Новость о беременности мисс Льюис приняли с восторгом. Но тут же девчонки во все глаза уставились на руководителя. Он не торопился с именем новой солистки.
– После шоу вынесу свой вердикт, – на губах хитрая улыбка, – предоставляю вам возможность поразить меня.
– Ну, ты и плут, Дэвис, – поддел за спиной Батлер.
Директор клуба вел себя так словно и не было того разговора на парковке. За это Макс и уважал друга. Не совался лишний раз с советами.
– Хочу насладиться шоу, – в голубых глазах совсем капелька грусти, – мне ещё предстоит явить свою задницу зрительному залу.
– Пойдем, поддержу тебя, – приятельский хлопок по плечу.
– Хочешь примазаться к моей славе, – не злобная шутка.
От Макса? Что-то исключительное.
– Весьма сомнительная слава, – парировал Батлер, – не находишь.
– Уж, какая есть, – выдохнул Дэвис и шагнул в зрительный зал.
Первое появление на публике после выхода гребанной статьи и злосчастного снимка.
Не громких оваций. Не криков «браво». Не оглушительного свиста. Ничего из того что так красочно представлялось в сонных грезах.
Ничего из.
Только взгляды. Косые. Прямые. Исподлобья. С улыбками. С ехидными замечаниями. Восхищенные. Вопросительные.
Любые. Но не безразличные.
Зал на одно крошечное мгновение затих.
Макс Дэвис в сопровождении Брюса Батлера шел по проходу к своему столику. Друг не бросил. На лицах мужчин приветливые маски с оттенком благодарности, с примесью гордости и одной сотой долей высокомерия.
Оказавшись на месте, молодые люди устроились за столиком. Услужливые официанты подали напитки. Стоило им присесть, зрители зашептались.
Неоновый взгляд по залу с недовольным прищуром. Желчь клокотала в глотке.
– Они все пришли посмотреть не шоу, а на мою задницу, – через стиснутые зубы, натягивая улыбку. – Достаточно выйти на сцену спустить штаны и сорвать шквал аплодисментов.
Такое внимание раздражало. Бесило. Выводило из себя. Послать бы всех к чертовой матери. Озабоченные людишки.
– Не преувеличивай таланты своей задницы, – усмехнулся Батлер, пригубил виски. Снять напряжение, передававшееся от приятеля.
Ответить Макс не успел. Свет в зале погас. Шоу началось.
Финальные аккорды.
Зал заполняется аплодисментами. Танцоров одаривают цветами.
Занавес.
И теперь все внимание приковано к постановщику. Овации не смолкают.
Дэвис поднимается со своего места. Холодный взгляд. Сдержанный поклон головы. Благодарит за признание. Все как обычно. Но Макса коробят восторженные взгляды. Нет в них искренности.
Он чертов сутенёр, а они восхищаются им. Хмурая тень скользнула по лицу.
Брюс заметил перемену. Поднялся. Встал рядом. Тихо возле уха.
– Держи себя в руках, – бровь Дэвиса удивленно изогнулась. – У тебя такой вид, словно ты готов всех растерзать, – не задерживал объяснений приятель, – в ответ ухмылка. – Пойдем, – еле заметно подтолкнул вперед руководителя коллектива.
– Никакой морали, – угрюмый шепот. Мужчины двинулись по проходу между столиками. – Мир сошел с ума. Я противен сам себе, а они рукоплещут такой сволочи как я. Нонсенс, – лицо Макса скривилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Прекрати, чувак.
Брюс впервые видел Дэвиса в подобном настроении. Точнее никогда. Ещё несколько дней назад, он не задумывался ни о какой морали. И вдруг...
