острове есть какая-то шутка про рыбу, которую я не слышал?
— О нет, мистра. Рыба это не смешно. Разумеется, нет.
Герти с раздражением запустил руку в волосы:
— В бакалейной лавке, где я спросил банку сардин, хозяин уставился на меня так, словно я потребовал крови его первенца! Сардин у него не оказалось, как не оказалось и прочей рыбы. Судя по всему, он отродясь её не продавал. Уму непостижимо! Во второй лавке хозяин, этакая детина с уэльским акцентом, с самым наглым образом осведомился у меня, зачем мне рыба. Зачем мне рыба! Представляешь? Можно подумать, я собирался вдеть её в петлицу по случаю торжественного приёма! Или поставить в вазу! А может, хранить в книге вместо закладки! Зачем человеку рыба!.. Но прежде, чем я успел найти достаточно язвительный ответ, он самым недружелюбным тоном посоветовал мне проваливать, пока он не вызвал констебля! Каково?
Муан ничего на это не сказал.
— Это похоже на какой-то заговор или нелепый розыгрыш, — пожаловался Герти, — Только я в жизни не видал более глупой задумки. Я просто хочу немного рыбы, что же в этом такого? Хуже всего получилось в ресторане, где я спросил, какие рыбные блюда есть в наличии. Я бы съел совсем немного и, клянусь старой доброй Англией, заплатил бы сполна! Просто кусочек копчёной трески с лимоном, пусть даже не очень хорошо прожаренной… Вместо этого мне едва не пришлось спасаться бегством! Хозяин разъярился настолько, что едва не лишился чувств. Видимо, он из какой-то лиги защитников животных, они сейчас набирают моду в Европе… Но я в жизни не видел, чтоб кто-то устраивал такой скандал из-за жалкой рыбёшки! Он заявил, что в его заведении не потерпят рыбоедов, а если я хочу есть рыбу, то могу убраться с его глаз, спрятаться в каком-нибудь подвале, и там набить себе брюхо!
— Это было невежливо, — согласился Муан, глядя в окно, хотя за стеклом не происходило ровным счётом ничего интересного.
— По меньшей мере это было странно.
— В Новом Бангоре сложно достать рыбу.
— Но я слышал, что в городе есть рыбаки. Значит, они что-то ловят?
— Это их ремесло.
— В порту я их не видел, но, может, они есть в Скрэпси?
— Только там они и есть, мистра. У меня знакомых рыбаков нету, но если надо, я могу кинуть словечко некоторым людям… Я думаю, они могут достать рыбу. Немного рыбы. Если вам она действительно нужна. Дело-то ваше.
— Разумеется, нужна! — воскликнул Герти нетерпеливо, — Этим ты сильно меня выручишь, Муан. До чёртиков хочется рыбы, но тут словно весь город в сговоре. Вот, держи деньги. Этого хватит?
— Вполне.
Зажав банкноты в кулаке, Муан сделал было шаг к двери, но нерешительно остановился.
— Мистра…
— Ммммм?
— Что от рыбы вам надо?
— В каком смысле — что? — не понял Герти, — От рыбы мне нужна рыба. В чём затруднение?
— Некоторые любят рыбу по-разному. Что именно от рыбы вам надо? Чешуя? Кости? Глаза? Кое-кто любит плавники…
Герти пристально взглянул на своего помощника, чтоб убедиться, что тот не шутит. Муан не шутил.
— Я не ем ни чешую, ни глаза. Мне нужна рыба. Просто рыба. Целиком. И желательно чтоб она была посвежее. Окунь, марлин, карп, камбала, осётр, севрюга, кефаль… Просто рыба, Муан.
— Ясно. Просто рыба. Понял.
Муан кивнул и скрылся за дверью. Некоторое время спустя он вышел из здания, и Герти из окна ещё наблюдал некоторое время за тем, как грузная фигура его помощника неспешно удаляется вниз по улице.
— И что за дела у них с рыбой? — пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь, — С ума они тут посходили, что ли?..
* * *
Муан вернулся поздно вечером, в тот час, когда стрелки на часах встали буквой «V», а Новый Бангор стал постепенно остывать, обернувшись в вечерние вуали, зияющие прорехами уличных фонарей. Город неохотно отдавал накопленный за день жар, источая тепло каждой своей каменой порой. В меблированных комнатах, которые снимал Герти, имелся новомодный гальванический вентилятор, но и он не в силах был разогнать душную вечернюю духоту, лишь перемешивал воздух в комнате, как кухарка перемешивает в тазу густое и липкое тесто для пирога.
Герти слышал, как Муан тяжело поднимается по лестнице, и нетерпеливо ёрзал в кресле. Судя по тому, как скрипели ступени, помощник торопился, что было не в его обыкновении.
— Есть! — громко возвестил Муан, распахивая дверь. После быстрого подъёма на четвёртый этаж даже его мучила одышка, — Есть, мистра из шестнадцатого!
— Кто есть? Что есть? — встрепенулся Герти, мгновенно забывая про выматывающую жару. Приятное возбуждение заёрзало в груди маленькой тёплой мышью.
— Стиверс, — выдохнул секретарь-референт, едва не выворотив из петель дверь, — Приятель ваш.
Герти сам не заметил, как вскочил на ноги.
— След? Есть след?
— Не след, мистра. Сам Стиверс. Я… Я знаю, где он.
Герти мгновенно забыл про жару. Если на то пошло, он вообще про всё забыл в этот миг.
— Выкладывай! Ну же, скорее! Не томи!
— Он в притоне.
— В каком ещё притоне?
— На Херринг-стрит. Это на западной окраине Скрэпси. Плохое место.
«Как будто в Скрэпси есть и хорошие, — мысленно усмехнулся Герти, — Притон. Ну замечательно. Этим и должно было закончиться».
— Я думал, ты избегаешь проверять притоны, Муан.
— В этот раз у меня был повод, — сказал Муан, проверяя что-то, лежащее во внутреннем кармане, — Так что меня впустили. Я немного порасспрашивал тамошних обитателей. Они, когда в полу-отключке, бывают весьма болтливы. Стиверс там, мистра. Сам я его не видел, но точно знаю, что наружу он не выходил. Знать, прячется где-то там. Или лежит без памяти …
— Надо немедленно принимать меры! — Герти стал нервно щёлкать суставами пальцев, — Мы идём по его следу больше недели. Сейчас он выскользнет, и кто знает, когда мы обнаружим его в следующий раз.
— На этот счёт можете не волноваться, — успокоил его Муан, — Приятель ваш уже далеко не уплывёт.
— Что ты имеешь в виду?
— Он там уже дней десять. В притоне. Это значит, что всё, нырнул.
— Нырнул? — не понял Герти. Несмотря на близкое знакомство с Муаном, язык новобангорских улиц и его криминальный сленг всё ещё часто ставили его в тупик.
— Аэ! Так говорят про тех, кто употребил слишком много зелья, мистра, и на поверхность уже не вернётся. Когда с концами. Ну, нырнул.
— Понимаю… — медленно произнёс Герти, — Нырнул, значит.
Его это не обеспокоило, напротив, вселило надежду. В его уговоре с мистером Шарпером звучало имя Стиверса, но не звучало требований на счёт того, в каком виде он должен быть предоставлен. Герти хорошо ориентировался в канцелярских хитросплетениях и незначительных, на первый взгляд, оговорках. Пусть даже Стиверс довёл себя до края инъекциями, его голова от этого не становится менее цена. Напротив. Если он пребывает в беспомощном, свойственном для всех закоренелых наркоманов, состоянии, его проще будет выдернуть из раковины.
— Значит, морфий довёл-таки
