бы я когда-то озадачила себя поиском еды и хвороста для своей семьи. Не трутнем сидела на их шеях. Не югом грезила и богатой жизнью, а элементарно хоть что-нибудь делала для собственных сестёр, то сейчас я бы наверняка быстро поняла, куда бежать.
Томмали уж точно знает тут каждый куст.
А я?
А я, как всегда, оплошала. Подвела и себя, и Вьюго.
Наверное, жизнь так меня учит.
Это было даже смешно. Вот так сгинуть рядом с родным поселением.
Позорище!
В паре часов от собственного дома. Прожила тут практически всю жизнь и не знаю, в какую сторону мне податься.
Да, даже если бы и знала, как дотащить тяжёлого мужчину до деревни?
Куда бежать? Что делать? Как донесли его?
Столько вопросов, а в голове ветер слышно. Ни одной толковой мысли, одни сожаления.
Мой взгляд упал на сарай. Возле него стояла тачка. Большая, в которой дровосеки короткие поленья перевозили. У нас была такая, и управляться с ней я умела. Ну, хоть что-то я могла. В конце-то концов, я дочь дровосека. Подскочив, стрелой метнулась к покосившемуся строению и, сбившись с шага, замерла.
Из кустов, растущих у сарая, на меня в упор смотрела Рыжуха. Туман потрепал её. На щеке почернела рана, руки исцарапаны. Но при этом прыти явно она не растеряла.
Оскалившись, умертвие сделало шаг вперёд.
– Вартеса, – услышала я противное шипение, – а я тебя нашла.
Это окончательно меня добило. Да так, что кровь закипела от лютой злобы на всех и вся.
– Да, что ты всё никак не издохнешь, а? – процедила я сквозь зубы. – Что ты тащишься за мной? Сделай милость, закопайся в какой яме сама и ни беси.
– Вартеса, – бестолково прорычала она в ответ.
Тупая нежить.
Качнувшись, Рыжуха издала странный вопль и рванула на меня. Скорее по инерции, я развернулась и дала дёру. Но понимала, что от Вьюго я не отдалюсь ни на шаг. Нужно было срочно решать, как упокоить эту неугомонную. Рыча, мертвячка преследовала меня. Я же пыталась найти взглядом хоть что-то похожее на оружие. Но, как назло, даже палки мне не попадалось.
Где все лопаты? Где толстые ветви, ну хоть какой-нибудь дрын?!
Споткнувшись, я распласталась на земле, пропахав по ней подбородком. Взвыв от боли, вскочила. Шатаясь, сделала пару шагов и почувствовала, что рыжая запрыгнула мне на спину.
Туша воняющая. Как будто она действительно, где прикопанная была. И главное, следов разложения и гниения нет, а воняет так, как будто стухла.
Этот запах меня дезориентировал. Дышать невозможно было.
Крутясь на месте в попытке её сбросить, я ощутила сильный укус в шею. Вот дрянь.
– Слезь тварь, – мой вопль разнёсся по поляне. – Спрячь свои зубы, тупая дохлая баба.
В ответ умертвие лишь крепче сомкнуло челюсти. Не выдержав его веса, я повалилась на землю, увлекая его за собой.
От удара у Рыжухи клацали зубы.
Она, наконец, выпустила меня. Откатившись, я попыталась встать, но мертвячка вцепилась когтями в мою ногу, повалила на спину. Наползая, она мерзко клацала нижней челюстью, испачканной в моей крови.
Визжа, я пыталась оттолкнуть её ногами. При этом выражалась такими словцами, что у Обертона бы уши повяли. Но сейчас грубая брань придавала мне сил, правда, эта неуёмная тварь была явно сильнее. Наседая, она давила меня своим весом.
– Слезь, – снова завопила я, понимая, что проигрываю.
Склонившись, она зашипела мне в лицо.
– Вы останетесь здесь. Оба!
– Не воняй на меня, – собрав остаток сил, я удерживала её, отодвигая. Но этот бой мне было не выиграть. И вдруг, словно вспышка над нами.
Тени!
Белоснежные, они зависли прямо над рыжей.
Я мгновенно узнала их. Бывшие пленники. Сейчас они казались мне такими родными. Не бросили. Пришли.
– Помогите, – выдавила я из себя. Они заметались, врезаясь в тело умертвия, но Рыжуха словно и не замечала этого. Вокруг мелькали лица, они беспомощно разевали рты. До меня доносились обрывки их фраз:
«Отпусти!»
«Не тронь!»
Мои силы были на исподе, закричав, я дрогнула. Челюсть мертвячки сомкнулась на моём плече. Она пыталась рвать зубами мою плоть, причиняя просто нестерпимую боль.
Плача и визжа, я вдруг выхватила взглядом знакомую тень. Только раньше она была грязно серой, а теперь чиста как снег.
Девушка, что в ужасе смотрела на меня, имела лицо того же умертвия, что сейчас увивало.
«Прости, – её шёпот буквально оглушил. – Прости за то, что я натворила! Я не желала никому смерти. Никогда».
Схватив запястье мертвяка, я, собрав последние силы, потянулась к призраку.
– Дай мне свою руку, – прохрипела я. – Обе живы останемся.
Покойница дёрнулась, словно зная, что я задумала. Её зубы всё глубже врезались в мою плоть.
– Дай руку, Стужу тебе под хвост, – завопила я, – не глупи, рыжая.
Кажется, душа девушки сообразила, что я обращаюсь к ней. Подлетев ближе, она несмело коснулась моих пальцев. Но мне и этого было достаточно. Выкрикнув единственное слово на древнем языке, я второй раз в жизни, не считая себя, вернула душу в тело.
Тени, отлетев назад, в волнении следили за нами.
– Челюсть разожми, – прохрипела я сорванным голосом. – И хватит меня жрать. Прекрати меня кусать!
Застонав, Рыжуха отпрянула и повалилась на траву. Давясь рыданиями, девушка ногтями впивалась во влажную землю, вырывая её комьями, и тёрла ею свой рот, оставляя чёрные разводы.
– Да-да, я на редкость невкусная, – съязвила я, не удержавшись.
В ответ она ещё больше разразилась слезами. Хлюпая носом, чего-то бормотала несвязное. Я представила, как ей сейчас больно.
В моей душе шевельнулась щемящая жалость и стыд. Не нужно было с ней так.
– Ну, всё-всё, – кряхтя, я потянулась к ней и попыталась приобнять за плечи, – тут до деревни всего ничего. Дойдём, слышишь, а там помогут.
Она будто не понимала меня. Её рыдания становились громче.
Чистые тени заметались.
«Уходите» – вопили они.
«Чёрные придут».
«Грязные вернутся».
Сообразив, что к чему, я дёрнула рыжую за плечи.
– Приходи в себя, слышишь, – я проорала это буквально ей на ухо, – потом вместе порыдаем. А сейчас помоги мне спасти моего мужчину.
Встав на колени, она энергично закивала головой.
– Больно? – всё же спросила я.
– Я такое делала, – выдохнула она, – я…
– Не ты, а мертвяк. Не путай одно с другим.
– Но…
– Ты – это твоя душа, а тело всего лишь оболочка.
Я успокаивала её, а сама видела, что ей даже дышать тяжело. Ещё бы. Тело-то до конца не ожило. Это сколько ещё мучений ей пережить, пока всё в норму придёт.
«Торопитесь» – запричитали тени над нашими головами.
– Ты
