На очередном витке спирального спуска я врезалась в двух женщин — космозонку и земную иммигрантку, которая пыталась копировать космозонгский стиль в прическе. Но ее пепельно-русые волосы были слишком короткими для высокого хвоста на макушке, и выглядело это не величественно, а смешно.
От удара мы разлетелись в разные стороны, причем космозонка на ногах устояла, а мы с соотечественницей рухнули на пол.
— Дура, у тебя совсем глаз нет? — окрысилась иммигрантка. — Здесь тебе не беговая дорожка!
Космозонка высокомерно промолчала, ожидая, когда ее спутница встанет на ноги.
— Извините, — неловко брякнула я, поднимаясь и украдкой потирая ушибленный копчик.
— Извинения не приняты! — последовал ядовитый ответ.
Я пожала плечами и продолжила путь уже спокойным ходом, поскольку впереди толпа значительно сгущалась. Возле входа в фуршетный зал образовался затор: самые молодые и нетерпеливые рвались внутрь, как будто при задержке им не достанется ни закусок, ни напитков, ни развлечений. Дамы постарше невозмутимо пережидали ажиотаж в сторонке.
В числе последних я заметила худую фигуру Ядхе Цин и невольно замедлила шаг, ища глазами Сета. Но его красивого лица с чуть капризными чертами нигде не наблюдалось.
Космозонка что-то выговаривала коленопреклоненному рабу у своих ног. Проходя мимо, я вытянула шею и увидела, как тот вжимает в широкие плечи голову в черной анатомической маске. А затем до меня донеслись слова:
— …скрыть твое смазливое личико! Такова техника безопасности. Но зато твои сладкие сиськи…
— Соски! — сердито перебил ее голос Сета.
Я почувствовала, как злость от мужского унижения на мгновение пересилила в нем страх перед проклятой бабой, заполучившей безграничную власть над его жизнью.
Ядхе Цин громко хмыкнула — скорее удивлённо, чем оскорбленно, — непривычная к непочтительному поведению мужчины. И с предвкушением протянула:
— Тебя будет о-очень интересно дрессировать, мой дичок… — и отвесила ему звонкую пощечину.
Я оставила их позади, размышляя о перипетиях судьбы. Было ли то, что случилось с моим лживым женихом, возмездием судьбы по кармическому принципу вселенского равновесия? Он причинил мне моральный ущерб и украл мои деньги, а потом ущерб причинили ему и украли его свободу. Но так просто я этот беспредел всё равно не оставлю, и мерзкий Сет Хомм здесь совершенно ни при чём.
Опять же… инцидент навёл на мысль о махинациях с черной маской. Возможно, эксперименты над деторождаемостью плывчи — это всего лишь прикрытие, а под всеми подобными масками скрываются незаконно похищенные граждане ЗССР?
И откуда у космозонок такая страсть давать незаконным рабам дурацкие прозвища? Сначала Ушастик, теперь Дичок…
Кто-то в детстве явно не доиграл в куклы.
Снаружи, перед зданием-тортом на мой браслет поступил вызов от Грая. Запрыгнув на припаркованный антиграв, я бросила:
— Что?
— Где вы? — спросил он с требовательными нотками курицы-наседки в голосе.
— Направляюсь в учебно-рабскую зону.
— Сейчас догоню.
— А надо ли? Посидел бы спокойно, отдохнул.
— Я ваш телохранитель, — напомнил Грай.
— А. Ну ладно, — я подумала, что сопровождение сильного мужчины и впрямь будет нелишним. — Как там твои товарищи?
— Нажрались закусок и отключились. Они… — Грай поколебался и закончил: — …в плохом состоянии. Очень плохом.
— У меня с собой аптечки нет…
— В учебно-рабской зоне наверняка найдутся стимуляторы, — намекнул он.
Идея мне понравилась. В кои-то веки местные запасы стимулирующих веществ пойдут не на поддержание активного сознания в истязаемом «ученике», а на укрепление жизненных сил двух несчастных бросовых рабов, которых нужно доставить на мой остров живыми.
— Разберемся. Догоняй меня! — я отключилась и прибавила скорость.
Планировка курорта чем-то напоминала мне игрушечный городок в увеличенном виде. Каждая зона представляла обширный район в ярко-кричащем цвете и была отделена от других высокой сплошной оградой из тонких металлических плит, выкрашенных в тематический цвет. Внутри зоны делились на секторы по убывающей классификации — то есть самые популярные располагались возле входа и в центре, а маловостребованным отводились самые дальние от парадных ворот места. Дорожки между зонами пролегали не напрямую, а красиво змеились в рамке бесконечных рекламных видеобаннеров и экранов с живыми трансляциями из самых популярных развлекательных секторов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я успела проехать мимо ярко-зелёной торговой зоны и белой лечебной, куда собиралась отправиться сразу после игровиртов Катёна. Вполне вероятно, что она уже там.
Грай присоединился ко мне, когда я почти добралась до учебно-рабской зоны, окружённой серой оградой и производящей из-за этого навязчивое впечатление тюрьмы. Желающих посетить это место было не так уж много в сравнении с другими зонами, и парадные ворота мы миновали почти без задержки, сразу после знакомой уже процедуры с подпиской о неразглашении.
Ближайший идентификатор я высмотрела на информационном стенде с указателями, подъехала сразу к нему и ткнула в белый выпуклый кружок. На сей раз местонахождением Тэмлина оказалось здание, чье назначение мне озвучили в переводе с космозонгского на эсперанто как «Наука пеггинга». Термин был незнаком.
— Что это означает? — спросила я у Грая, который должен был хоть как-то разбираться в подоплеке условно родного языка.
И получила в ответ такой выразительно-угрюмый взгляд, что стало ясно — не расскажет.
— Сами увидите, — проворчал он неприязненно.
Не став настаивать, я переключила внимание на карту и нашла нужное здание. Оно располагалось совсем недалеко от нас, в секторе Б-2.
Добрались мы туда быстро. Выруливая на антиграве между зданиями, я читала мелкие дублирующие надписи на эсперанто, но в понимании специализации некоторых наименований это мало помогало. Что, например, могла подразумевать «Наука ноцицепции»?
Нужное здание выросло за поворотом трехэтажным домом-колодцем с изолированным внутренним двором. Настоящая миниатюрная копия Великих Чертогов. Возле придомового информационного стенда я ещё раз удостоверилась, что Тэймин внутри, и уточнила:
— Какой этаж? Комната?
— Второй этаж, — отрапортовал идентификатор. — Зал три.
Я стремительно вошла в фойе и сразу свернула к лестничной клетке, проигнорировав приветственный оклик космозонки за ресепшеном. Грай бежал следом, печатая шаги.
В помещение под номером три я не вошла, а влетела, тяжело дыша после быстрого забега по лестнице и коридору. И остолбенела от увиденного. Чертов Грай! Мог бы и предупредить. Теперь значение слова «пеггинг» запомнится мне надолго.
Абсолютно голого Тэймина зафиксировали с подогнутыми ногами животом вниз на странного вида конструкции, чем-то напоминающей массажный стол с отверстием для лица. Но тут были предусмотрены боковые подставки с наручниками для конечностей и… широкое отверстие для мужского полового органа. Видимо, чтобы не препятствовать эрекции при положении тела лёжа и иметь свободный доступ к нему.
При моем внезапном появлении от стены, увешанной целым арсеналом интимных игрушек, обернулись две космозонки — одна незнакомая, а вторая — Муй Задаки с потрясенно-раздосадованным лицом.
Я поверхностно прощупала их мысли. Они только что обсуждали достоинства страпонов и согласовывали выбор. Незнакомая космозонка, оказавшаяся лучшим специалистом по усмиряющему пеггингу, предлагала сразу крупные размеры, а Задаки колебалась. Ей не хотелось, чтобы из-за внутренних травм «Ушастик» слишком долго восстанавливался.
«Фи будет в ярости… — думала она. — Правильное обучение покорности это хорошо, но он нужен нам здоровым… Нет, минимального размера достаточно. Унижение ломает не хуже болевого пеггинга!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А Тэймин же… Тэймин наглухо закрыл свой разум, не выходя на контакт. Но от него исходили волны безумного стыда, отчаяния и… смирения. Он смирился с тем, что его ждёт!
