Рейнард пытался уследить за их движениями, но при сосредоточении они только больше изгибались и таяли, чтобы потом снова принимать знакомые формы – где-то по краю зрения. Или он сходит с ума. Или видит своих родителей.
Он с трудом повернул голову, чтобы различить лицо матери.
“Это ты?” – безмолвно задал он вопрос.
“Я” – прозвучало безразлично.
“Мама!”
“Рейнард... Тэмхас”, – почувствовал он улыбку, с которой мать всегда обращалась к нему по имени, именно с такой интонацией!
И не понять, это насмешка злых духов или на призыв и правда откликнулись именно они. Но это не казалось тьмой.
“Мне нужна ваша помощь!”
Дух матери взглянул в его лицо.
“Ты очень сильный, мой мальчик, – кивнула она, будто не слыша. – Ты справишься”.
Она исчезла, а вместо нее Рейнард увидел отца – такого, каким видел в последний год. Молодого, полного сил, любящего жизнь и так несправедливо погибшего!
“Отец.”
“Я всегда был рядом с тобой. Прости меня, Рейнард”.
“Простить?”
“Что не уберег от проклятия. Не смог его одолеть. Мне так жаль. Но ты был для меня всем. Я так надеялся… так надеялся, что моей жизни Зверю хватит, чтобы закончить всё это. Мне так жаль. Мне так жаль”, – дух повторял это вновь и вновь, словно в нем что-то сломалось.
“Это и правда ты, отец?”
“А кого ты видишь? – распахнул глаза дух так жутко, что захотелось отшатнуться. Но Рейнард не мог и вздохнуть. – Разве это не я?! Разве не я отдал за тебя жизнь, не желая уступить демону! Чтобы ты… ты, мой сын, пал так низко! Чтобы ты стал бродягой и разбойником. Чтобы грабил и убивал, потакая Зверю, на потеху ему! Это не Рикард, заключивший сделку, а ты – ты предал наш род!”
Рейнард разрывался на части. Так хотелось услышать их, сказать хоть пару слов, всё то, что не успел, не смог раньше. И так ужасно было слышать обвинения отца! Он не помнил, когда последний раз всю душу выворачивало наизнанку.
И вдруг Рейнард увидел снова взгляд Полины – спокойные, твердые, верящие в него темные глаза. Любящие его глаза. Как можно любить такого, как он? Предателя. Отступника. Который не смог отомстить за родных. Который предал всё, что было дорого.
Или и это всё ложь. Что было правдой? За что держаться?
Мир обернулся вокруг него, закружив голову.
Если сила и есть, то только внутри него самого. Ведь есть то, во что он верил всегда, и это в его душе. Незыблемо. И это – любовь родителей, отдавших за него свои жизни. Их безусловная вера в него. Только это заставляло жить дальше, когда ничего не осталось. Это его молитва, его церковь, религия и святыня.
“Ты не мой отец”, – даже не повернулся он к духу, что маячил возле.
Дух неожиданно громко расхохотался.
“Как же так, Рейнард Тэмхас! Как же ты смеешь отказываться от родства?!”
Разочарование смешалось с облегчением. Он не поговорит с настоящим отцом, но зато знает, что тот никогда бы не обвинил так. Он снова ощутил опору и теперь не сорвется.
“Скажи мне истинное имя Зверя”.
Дух неуловимо менял очертания, и больше не было сходства с отцом, да и вообще с человеком. Был лишь плотный туман, липкое ощущение на коже, незримое присутствие особой силы.
“Ты изменился, Рейнард Тэмхас, – совсем другим голосом произнес этот дух, кружа возле него. – Теперь тебя не так легко столкнуть с пути?”
“Скажи мне имя Зверя”.
“А может Бреннан был прав, и ты предатель дважды? Убил того, кто растил тебя вместо отца, кто дал пищу, кров и возможность сохранить свою жизнь? Не захотел делиться богатством, когда он отдавал тебе последнее. Как это подло!”
“Имя Зверя”.
“Ни доли сомнений, Ре-ей?”
“Я сделал то, что было единственно верным в тот момент. Каждый момент я делал единственно верный выбор, чтобы оказаться там, где есть сейчас.”
“Какая твердость духа! Нет, вы посмотрите на него!”
И будто сотни духов вокруг закружились, рассматривая, насмехаясь. Рейнард смотрел только на того, кто говорил с ним, кто был здесь старшим. Как бы они ни пытались задеть, эти духи – не демоны.
“Я знаю, ради чего иду. Мне есть, за что бороться”.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
“Знает он! – снова расхохотался дух и почему-то обернулся к Полине. Потом снова к нему. – Что ж! Раз ты “зна-аешь”, за что бороться! Тогда слушай”.
Десятки, сотни, тысячи духом выстроились вокруг него, заполнили собой пространство и тихо, утробно принялись повторять какие-то звуки.
Соединяясь, эти тысячи голосов звучали страшным эхо.
“Я не понимаю!”
Голоса продолжали повторять одни и те же слова. Рейнард слушал, пытаясь разобрать, с таким напряжением, что хотелось разорваться на части. Эхо звучало в голове, отражалось от стен, смешивалось, как грязная вода с чистой. Уплывало дымом наверх, клубилось и снова возвращалось к нему.
Сотни, тысячи голосов. Сотни, тысячи загубленных Зверем душ. Или кто они? Лучше не знать!
И он может стать одним из таких голосов. Рейнард зарычал, заставляя эхо заглохнуть, выплеснул всю силу, скопившуюся внутри – и духи разлетелись в стороны. Остался только десяток голосов. Стройный хор, повторявший одни и те же имена.
Их было пять.
“Какое из них истинное?!”
“Узнаешь, когда увидишь”.
И в этот же момент всё исчезло.
Он сидел там же, в той же позе, перед ним – Полина. Растерянная, будто заплаканная, с опухшими губами, которые так ему нравились. Она подняла на него глаза, и на миг показалось, что он увидит там сомнение.
Но нет. Ее покрасневшие глаза смотрели твердо… И улыбались так, будто всем назло. Интересно, что за испытание провели духи для нее?..
– Вы услышали, что хотели, – сипло произнес колдун, который выглядел так, словно эти тысячи духом прошли прямо по нему.
Он даже пошатнулся, будто может в любой момент упасть.
Рейнард кивнул. Полина посмотрела на него и кивнула тоже.
– Не знаю, поможет это вам или погубит.
Колдун уставился мрачно на обоих как на сумасшедших.
– Я тоже не знаю, – пожал плечами Рейнард. – Ты должен рассказать, как вызвать демона. Как сделать так, чтобы он появился. Наш договор… должен помочь. Наверняка есть условие, по которому Зверь обязан к нам явиться.
Колдун вздохнул так тяжело и безысходно, что Рейнард на миг засомневался, сможет ли его уговорить это сделать.
– Оставь договор. Я буду думать. А вы оба теперь будете спать, – он хмыкнул. – И это будет долгий и возможно пугающий сон. Встреча с духами не проходит так просто. Я разбужу вас, когда придет время.
Он забрал пергамент и покинул комнату, плотно прикрыв дверь. Гореть осталась только одна свеча, едва-едва разгоняя сгустившийся сумрак.
– Тебе страшно? – спросил он, разгоняя недавний кошмар и подбираясь к ней ближе.
– После такого? Уже нет.
Полина опустилась на лежанку так устало, что Рейнард понял, колдун не шутит насчет долгого сна. Боги знают, сколько времени они провели в этом бреду.
Они легли вдвоем у стены, Рейнард укрыл одним пледом их обоих. Коснулся губами щеки Полины, чувствуя привкус соли. Сладкое с соленым.
Она вытянулась и повернулась к нему лицом со всей доверчивостью, пытливо глядя на него. Неожиданно нежно и ласково провела ладонью по его лбу, переносице. Шутливо коснулась кончиками пальцев губ.
Рейнарду хотелось просто зарыться в ее волосы, прижать к себе и никогда не отпускать. Забыть все кошмары. Начать всё заново.
– Хочешь знать, что за духи были у меня? – тихо спросила она.
Рейнард взглянул в ее глаза, заметил, как дрогнули ресницы. Как она красива в свете этой единственной свечи. Едва уловимая, чужая для этого мира, такая родная – для него.
– А ты хочешь рассказать?
Он смотрел на нее и видел тень прошлых сомнений. И даже представлял их. Может, он, Рейнард, – и был ее демоном, который говорил о том, что предаст. Как предавал бывший муж. Ведь она так боится поверить снова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Полина не отвечала, только молча касалась его щеки.
– Тогда я не хочу знать, – Рейнард хмыкнул, дотянулся до свечи и потушил фитиль пальцами. И проговорил шепотом в темноте: – Мне не важно. Мы все уязвимы, я тоже. Эт-ти духи показали самые слабые места... Нашу боль, страх, вечные сомнения. Но всего этого, что бы они ни показали, нет. – Он склонился к ее уху, прошелся пальцами по шелковистым волосам, убирая их от лица. – Это только в нашей голове. Ничего этого не существует, пока ты не веришь.
