От востока до запада в диком смятенье
Они бегут от лица его.
Скажите, враги Ваала,
Почему вы ныне в таком страхе?
Потому, что глаза его зорки,
Его руки могучи.
Каждый, кто будет спорить с Ваалом,
Будет сражен его мощью.
Падут сильные и высокие кедры
Перед порывом гнева его470.
Рядом с Ваалом стояла Анат - кровавая богиня войны, которая "мыла руки в потоках крови врагов". Она была сестрой-женой властителя бурь. Другая богиня, Ашера, обеспечивала плодородие земли.
Обряды в честь богов совершались чаще всего у каменных столбов "массеб", которые считались обиталищами духов. Такие же волшебные свойства приписывали холмам и рощам. Веселые, но порой и коварные существа гнездились там, и человек стремился заручиться их дружбой. На священных холмах "бамот" (высотах), если они были оголены, нередко устанавливали "ашеру" изображение дерева, в котором, как полагали хананеи, обитала богиня Ашера.
В годы народных бедствий люди в отчаянии шли на самые большие жертвы. Духам приносили детей, надеясь этим смягчить их гнев. Эта жертва считалась особенно действенной. Когда однажды израильтяне осаждали Моавитскую крепость, царь Моава вывел своего сына на стену и заколол перед лицом Кемоша, бога моавитского. Видя это, израильтяне обратились в паническое бегство, будучи уверены, что теперь Кемош непременно отомстит им. Огромное число обгорелых детских скелетов, зарытых в землю, замурованных в стенах и фундаментах, было обнаружено повсюду в Ханаане.
Особую роль у хананеев и финикийцев играли сладострастно-вакхические культы. Это было редчайшее в истории обожествление чувственности. Здесь культивировали все виды извращений и разнузданности. Все было поставлено на службу воспаленной эротике: и обилие непристойных символов и фетишей, и возбуждающий напиток из мандрагоры, который употребляли участники оргий, доводившие себя в неистовстве до самооскопления. Существовали даже специальные жрицы распутства, которые назывались "кедешим", т. е. священные. Хананеи верили, что радения исступленных людей, обуянных чувственной стихией, угодны богам и магически помогают созреванию нив и размножению скота.
Израильтяне, пришедшие из пустынь и гор, не могли, конечно, меряться с хананеями в смысле цивилизации. Их появление воспринималось, вероятно, как нашествие дикарей. Но с другой стороны, они явились как бы очистительной бурей, ворвавшейся в тлетворную атмосферу суеверий и извращенности.
Поэтому в том, что Израиль смотрел на свои войны как на священные Войны Ягве, была известная доля исторической правды. Это убеждение подкреплялось поразительными успехами, которые на первых порах сопровождали евреев.
x x x
С тех пор как Египет потерял власть в Палестине, она превратилась в своего рода "ничью землю". Однако население ее, хотя и не образовало единого государства и даже конфедерации, было вполне способно защитить себя. Строго говоря, у израильтян не было почти никаких шансов на победу. Крепости, конница, хорошее оружие с одной стороны и пешая, вооруженная чем попало толпа - с другой: соотношение сил было слишком неравным. Однако Иошуа сын Нуна, который стал во главе израильтян после смерти Моисея, глубоко верил в то, что обетование сбудется и что странники обретут наконец желанное пристанище. Народ разделял эту уверенность. Хотя авторитет нового вождя был несравним с авторитетом Моисея, тем не менее Иошуа был признан большинством колен. В такие решительные минуты даже неорганизованные толпы чувствуют, острую потребность в сильной руке. Иошуа был прирожденным воином, еще при Моисее отличавшимся в сражениях471. Суровый, непреклонный человек, он был истинным сыном своего века, с его жестокостью и дикостью. В отличие от Моисея он не был пророком, религиозным вождем, однако сознавал, что, стоя во главе Израиля, он выполняет миссию, возложенную на него Ягве472.
Главным препятствием, которое нужно было преодолеть на пути в Западную Палестину, являлся Иерихон. Его циклопические стены возвышались среди пальмовых рощ в двух часах пути от Иордана. Не было никакой надежды миновать его без боя.
Иошуа колебался недолго. И в один прекрасный день по его сигналу был поднят Ковчег, свернуты палатки, и израильтяне двинулись на запад, к берегам Иордана.
Боевые песни отразили дух тех лет, когда совершался этот удивительный поход:
Хананеи трепещут,
Напал на них страх и ужас,
Могуществом руки Твоей
Да онемеют они, как камни,
Доколе не пройдет мимо них народ твой, Ягве,
Доколе не пройдет народ, созданный Тобою...
Море видело и побежало,
Иордан отступил в страхе,
Горы прыгали, как козы,
И холмы, как резвые ягнята.
Что с тобою, море, что ты побежало?
Что с тобою, Иордан, что отступаешь в страхе?
Перед лицом Ягве трепещет земля,
Перед лицом Бога Иаковлева!473
Исход из Египта переживался Израилем как цепь чудес, точно так же и это вступление в Обетованную Землю запечатлелось в памяти народа в виде сверхъестественной эпопеи, происходившей при явном вмешательстве таинственных сил. Действительно, какие-то стихийные явления, очевидно, способствовали стремительному натиску отрядов Израиля. Это был район землетрясений, и камни, как это бывает в тех местах, перекрыли течение реки. Ковчег Владыки Синая посуху был перенесен на правобережье474.
Лагерь разбили уже в виду Иерихона. Жители города могли видеть костры в долине и готовились к отпору... Это происходило в то самое время, когда ахейцы осаждали Трою.
До сих пор остается загадкой, как мог пасть столь надежно укрепленный город. В Библии сохранилось поэтическое сказание о том, как стены его рухнули от звуков израильских труб. Возможно, здесь, так же как и на Иордане, произошло землетрясение, открывшее внезапно брешь в стене475. Легко представить себе то впечатление, которое должен был произвести подземный толчок, расколовший стену как раз в момент приближения Израиля...
События разворачивались быстро, триумфальный марш Ковчега продолжался. Центральные области не оказывали сопротивления. В Сихеме, очевидно, обитали евреи, которых Библия, в противоположность пришельцам, называет "природными жителями" 476. Возможно, это были те эфраимиты, которые проникли в Ханаан еще при Эхнатоне или раньше. Здесь Иошуа, сам принадлежавший к колену Эфраима, устроил свою резиденцию и отсюда предпринял большой поход далеко на север, где готовилась к наступлению коалиция ханаанских царей. Этот большой поход кончился победоносно.
Войны, которые вел Иошуа, представлялись в то время израильтянам войнами самого Ягве477. Их воображение, вероятно, рисовало грозного Бога святой горы, покидающего свой гранитный престол на Синае и в окружении небесных воинств несущегося на херувимах в огненном вихре. Им казалось, что звезды низвергаются с небосклона, чтобы вступить в бой с их врагами. Легенды повествуют о каменном граде, побившем аморитов, а в одной старинной песне говорится, что Иошуа заклял солнце и луну над Гаваоном, чтобы они стали его союзниками478.
Весьма знаменательно, что археологи обнаруживают в слоях этой эпохи разбитых идолов. Очевидно, сыны пустыни, подобно фанатическим последователям Ислама, истребляли языческие капища и уничтожали изображения богов.
x x x
Сказания Библии содержат много очень древних источников о завоевании Ханаана, однако библейский редактор представил дело так, что кажется, будто за короткое время была завоевана вся страна479. Между тем в других древних частях Св. Писания мы находим совершенно иную картину480. Израильтяне захватили лишь несколько крупных центров и предпочитали овладевать свободными территориями. Одни колена осели в Заиорданье и не последовали на запад. Другие обосновались на севере, близ Геннисаретского озера, и были отрезаны от собратьев цепью ханаанских городов. Колено Эфраима в центре страны также было окружено крепостями туземцев. А колено Иуды укрепилось в суровых горных областях; оно было более всего обособлено. Среди пустынь и скал в маленьких долинах иудеи легче могли оказывать сопротивление. Между тем северяне быстро переходили к земледелию и мирной жизни бок о бок с хананеями. Язык у них был сходный, это способствовало развитию контактов. Смешанные браки случались все чаще. Через каких-нибудь сто пятьдесят лет обе народности полностью слились481.
Следует заметить, что с самого начала Израиль складывался из множества племен. В его состав влились египтяне, бежавшие во времена Моисея вместе с евреями, часть синайских мадианитов, племя Калеба и несколько мелких кланов, обитавших между Синаем и Сирией. После вторжения в Израиль влились те евреи, которые жили в Ханаане прежде, и, наконец, сами хананеи. Однако ядром народа, носителем его духовной традиции были именно те, кто пришел с юга под водительством Моисея. С годами весь народ отождествил себя с этой группой пришельцев и ее религиозным и национальным самосознанием482.
