Еще долго она трепетала и содрогалась, лежа под ним, сердце ее бешено колотилось, она тяжело дышала, и королеве показалось, что она уже никогда не сможет вдохнуть достаточно воздуха. Ощущения были необыкновенными. Каждый дюйм ее тела саднил, даже губы распухли. Гассем медленно отодвинулся от нее, и она протестующе закричала, потому что не хотела его отпускать.
Она с трудом могла поверить в то, что чувствовало ее собственное тело; теперь ей казалось, что оно принадлежит кому-то другому, такими богатыми были эти ощущения. А Гассем возобновил свой земной, губительный танец жизни. Она обняла его и отдалась ему с радостью, очищенная от страха и сожалений, сознавая, что этот мужчина вновь сделал ее своей рабыней и что она в восторге от этого.
Глава тринадцатая
Анса не знал, есть ли хоть какой-нибудь смысл в этой бешеной скачке. Успеет ли он добраться до Шаззад раньше, чем Госс доставит Лерису к Гассему? Но и этого будет недостаточно. Необходимо найти королеву и сделать так, чтобы она успела послать свой флот и перехватить Лерису. Сможет ли даже самый быстрый кабо добраться до побережья скорее, чем доплывет корабль в то время года, когда сильные ветра дуют преимущественно на север. А ведь говорили, что эти чужеземные суда гораздо быстрее, чем лучшие невванские корабли.
У него оставалась единственная надежда на то, что плавание под парусом все же дело случая даже для лучших кораблей. Ветер может прекратиться или начать дуть в обратном направлении, несмотря на то, что это время года считалось надежным. Может начаться буря, которая заставит их спустить паруса или вообще свернуть с курса.
В противоположность этой вероятности кабо, которых он позаимствовал, были лучшими в мире, их разводили в королевских конюшнях в течение многих поколений. Они никогда не терпели лишений, из-за которых кабо с равнин стали меньше размерами и более непокорными. Равнинные кабо больше годились для тяжелых условий существования, но не могли сравняться с этими прекрасными животными в непрерывном беге на большие расстояния. Как только скакун начинал уставать, Анса пересаживался на другого, меняя седла во время движения, чему его научили, когда он был еще ребенком. Если и существовали на свете животные, которые могли вовремя доставить его к Шаззад, это были они.
Он не был так уверен насчет самого всадника. Из ран сочилась кровь, но он ожидал худшего. Приходилось напоминать себе, что это только боль, что раны, хоть и обширные, все же были поверхностными. Ни один внутренний орган не был задет. Острый край копья Гассема не сумел разрубить мускулы, защищавшие живот. Нервы тоже не перерезаны. Когда он доберется домой, сможет показать всем самый длинный шрам на всех равнинах и множество мелких, но он не умрет. Анса продолжал напоминать себе об этом.
Пока он скакал, день незаметно перешел в ночь, и снова взошло солнце, а он почти не обратил на это внимания.
Он не замечал ничего вокруг, видел только дорогу перед собой, седло и животное, на котором сидел верхом. Он не знал, идет ли дождь или светит солнце, но точно знал, как дышит его кабо, как он движется, не начинает ли спотыкаться. Рожденный и выросший на равнинах, он чувствовал, что в него вливается сила могучих животных.
Он не знал точно, сколько дней провел в седле, когда перед ним выросли стены портового города. Город был не очень большим, но все же в нем имелось трое крепостных ворот. Анса подъехал к южным и остановился впервые с той минуты, как покинул столицу.
Стражи у ворот очень удивились, увидев его, и офицер лично вышел из боковой двери, чтобы проверить королевский пропуск.
— Как дела в городе? — спросил Анса.
— Все спокойно, — ответил офицер, изучая бумаги. — Пока никаких боевых действий. Посольство еще во дворце.
По крайней мере, это звучало обнадеживающе. Если бы Лериса уже вернулась в лагерь, Гассем наверняка возобновил бы нападение. Ворота отворились, и Анса въехал в город, ведя за собой запасных кабо. Он помнил, что дворец находится на самом высоком холме, но очень скоро пожалел, что не спросил дорогу. На склоне холма, обращенном в город, в отличие от стороны, направленной к морю, было настоящее столпотворение особняков, часовен и многоэтажных домов, расположенных на узких, неровных улочках. Солдаты, которых Анса встречал на улицах, знали город не лучше, чем он сам, а местные жители говорили на диалекте, который принц понимал с большим трудом.
Наконец он выехал на вымощенную мрамором площадь перед большим особняком.
Вода в центральном фонтане на площади журчала так же весело, как в мирные времена, но вокруг площади расположились лагерем королевские стражи, а их кабо пили из фонтана воду.
Один солдат перехватил у Ансы поводья, другой занялся его сменными животными. Помахав своим пропуском, принц с трудом спешился, удивляясь, что он вообще в состоянии двигаться. Несколько мгновений он простоял на онемевших ногах, испытывая странное чувство от того, что под мягкими подошвами его высоких до колен сапог, привыкших к стременам, оказалась твердая мостовая.
— Вам требуется помощь, сударь? — спросил его конный страж. Он выглядел, как обычный всадник, но, как и все члены конной городской стражи, являлся потомком знатного семейства, поэтому его речь и манеры были безукоризненными.
— Просто помогите мне снять с седла оружие, — ответил Анса. — Идти я могу. — Слегка опираясь на копье, с мечом и кинжалом, висящими на поясе, он направился ко входу во дворец. Старший страж с сомнением наблюдал за Ансой, пока тот поднимался по ступенькам. Он взял пропуск из рук принца и начал изучать его.
— Впустите меня, — потребовал Анса. — У меня срочное сообщение для королевы.
— Я сейчас позову господина Джуниса. Он назначен управляющим на все время похода, — невозмутимо отозвался офицер.
— Я знаю, кто такой господин Джунис! Я принц Анса! У меня пропуск от ее величества!
— Совершенно верно, но вы — не член королевского корпуса гонцов. Пожалуйста, подождите здесь, а я приглашу господина Джуниса. — Страж резко повернулся, его алая накидка обвилась вокруг ног. Он поспешил уйти, оставив Ансу кипеть от ярости.
— Позвать для вас хирурга, сударь? — спросил молодой страж, указывая на тунику Ансы. Он посмотрел на себя и увидел, что все залито кровью. Свежая кровь просочилась даже сквозь корку пыли, покрывавшую его.
— Это ерунда, — ответил он, напомнив себе, что должен соответствовать репутации стоиков, которая давно закрепилась за его народом
Через несколько минут появился седой мужчина в длинном богатом платье.
— Принц Анса, — воскликнул он, пожимая гостю руки. Страж забрал у того копье. — Меньше всего мы ожидали увидеть здесь вас. Ведь предполагалось, что вы отправились лечиться! Ваша светлость, вы тяжело ранены!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
