Оррин повертел головой и нашел Маллена и Вику, с трудом поднимавшихся на ноги. Маллена банта задела рогом по голове: его висок был в крови.
— Стрелять сможешь? — спросил его отец.
Парень что-то сердито пробурчал. Оррин решил, что это значит «да».
— Кеноби решил с нами поиграть, — проворчал он и обернулся, сжимая в руке бластер.
Но из расселины вырвался не очередной зверь. По тому самому проходу, через который удрал в горы Кеноби, с ревом несся мотоспидер. Машина шла строго по прямой — наездник явно намеревался перелететь над головами отряда и скрыться в пустыне.
— Сбейте его! Сбейте!
Скорые на подъем дружинники обстреляли машину, когда та проносилась мимо. Несколько выстрелов достигли цели, спидер вспыхнул и стал заваливаться вправо. Переднее шасси с силой ударилось о землю. Машина с пассажиром покатилась по земле и наконец врезалась в пустой лендспидер.
Оррин бросился туда. Мототранспорт разбился всмятку. Среди обломков горело тело. Вне себя от возбуждения фермер пробрался к водителю.
И увидел, что это не человек, а лишь холщовый мешок. Тлеющая ткань наполовину разорвалась в том месте, где была привязана к рулю. Не раздумывая, Оррин запустил руку в обугленную торбу и вытащил ее содержимое — ворох тускенских головных обмоток.
— Из твоего гардероба, Оррин, — произнес Бен. Голос его разносился далеко и казался громче рева крайт-дракона — уж точно громче того призрачного шепота, который Оррин слышал раньше. — Я привез их из твоего дома!
Удивленно оглядевшись по сторонам, фермер отбросил тряпки подальше. Откуда у Кеноби такой голос, значения не имело. Вспомнив, где он положил громкоговоритель, Оррин бросился к своему лендспидеру. Остановившись перед воткнувшейся в скалу машиной, он сунул руку в кабину и принялся нашаривать рукоятку устройства. Наконец что-то нашел, вытащил… И недоуменно уставился на гадерффай.
— Тоже с твоего склада, — проговорил откуда-то сверху Бен.
«Громкоговоритель», — понял фермер. Каким-то образом бродяга во время неразберихи спустился с горы и подменил громкоговоритель гадерффаем. Но размышлять об этом было некогда. Половина отряда с любопытством взирала на Оррина и на оружие тускена в его руке.
И Кеноби, где бы он ни находился, тоже все видел.
— Они интересуются твоей коллекцией, Оррин. Трофеями, отобранными у тускенов. Именно в их одежде и с их оружием ты и твои дети нападали на своих соседей!
Не зная, куда деваться от взглядов, фермер с отвращением швырнул оружие на землю.
— Что за ахинея! — с вымученным смешком воскликнул он. — Танцы с тускенами — это по части Кеноби!
— Ты неправильно меня понял. — Голос Бена раздавался из ниоткуда и словно бы отовсюду одновременно. — Я просто хотел мирной жизни. Войну ведешь ты — чтобы услуги твоего фонда хорошо продавались!
— Это не наше! — взвилась Вика, явно задетая за живое. — Скажи им, пап!
Оррин сердито посмотрел на дочь. «Заткнись, — приказал он взглядом. — Говорить буду я!»
— Это неправда. — Фермер повернулся лицом к толпе. — Да, мы собираем трофеи. Что в этом такого? А весь этот хлам ему дали его приятели — те самые, которые выпустили на нас стадо бант. А фонд «Клич поселенцев» — он не наш. Это кооператив!
— Расскажи им о балансе, — ответил Бен. — Расскажи, что не брал денег из кассы на уплату своих долгов. И что не нападал на отца Тайлы Беззард, когда тот отказался вступить в фонд, после чего старик остался хромым и не смог защититься, когда нагрянули настоящие тускены. — Кеноби повысил голос: — Скажи им, что не нападал на ферму Ульбрека прошлой ночью. И что не сбежал при моем появлении!
Оррин выпрямился и обвел взглядом ополченцев в поисках хоть одной дружеской физиономии, которая помогла бы ему вернуть равновесие. Таких осталось немного. Один за другим поселенцы менялись в лице: ими овладевали гнев, страх или смятение. А Уайл Ульбрек готов был взорваться:
— Это правда, Голт? Это правда?
Маллен в ужасе смотрел на отца.
Но ситуация не была безнадежной. Оррин выдал свою самую чарующую улыбку:
— Народ, народ. Я просто фермер. — Приходилось кричать, чтобы всем было слышно. — Такой же, как и вы. Я добываю воду из воздуха. Этот человек — он просто выдумщик. — Оррин театрально пожал плечами. — Все вы кормились от моих щедрот. И должны знать, что я крепко стою на ногах. Денег у меня достаточно!
— Отличная новость, — отозвался еще один рупор откуда-то со стороны пустыни.
Оррин обернулся и вдруг увидел большой катер, парящий у разлома. На палубе стоял Мосеп Биннид в окружении головорезов с пушками. Под подбородком у него был шейный корсет, а в руке счетовод держал громкоговоритель.
— Джабба хочет получить свои деньги, Оррин Голт! Причем немедленно!
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Прижавшись к одному из столпов, А’Ярк смотрела на каменистый склон и на копошащихся внизу поселенцев.
— Слуги хатта, — с отвращением сказала она. — Мы чуем их. — Тускенка бросила взгляд вглубь естественного коридора. — Ты говорил, там только поселенцы.
Бен сидел неподалеку с зеленым звуковым прибором Оррина и тоже обозревал происходящее. Он не только надел капюшон, но и, уважая чувства тускенов, закрыл тканью нижнюю часть лица; теперь он сдвинул повязку и поскреб подбородок. Похоже, появление катера оказалось для человека неприятным сюрпризом.
— Этого я не планировал.
Женщина почувствовала, как в ней закипает гнев.
— Ты сказал нам…
— Я сказал, что свершу над Оррином правосудие. Он мог выбрать между правосудием своей общины… или вашим. — Бен покачал головой. — Я думал, он отступится.
А’Ярк было безразлично, чего хотят поселенцы. Бен привел врагов к ее дому, как и обещал, но врагов оказалось слишком много для клана. Своих немногочисленных воинов А’Ярк расставила по другим выходам, но если бы поселенцы и впрямь решили последовать за Беном в Столпы, их бы ничто не остановило. Горный лагерь был бы разорен.
Бен тогда сориентировался быстро: крикнул, чтобы женщины и дети гнали своих драгоценных бант вниз, на равнину. После бойни в теснине многие банты остались без наездников, и А’Ярк было приятно, что они хоть как-то отомстили за это. Животные позволили им выиграть время. Но появление прислужников хатта усугубило опасность. Бандиты не боялись тускенов, как следовало всем.
Это хатты убили Шарада Хетта много лет назад.
Бен заслуживал смерти за то, что навлек на них эту напасть. И А’Ярк бы его казнила, будь это в ее власти.
Но в свете солнц она была вынуждена признать, что упадок племени начался задолго до его появления.
— Беда нам, — проговорила А’Ярк, неизвестно почему изливая душу перед чужаком. — Мы слишком слаб — мы, тускены, — из-за того, что случается более чем три цикла назад.
Бен посмотрел на нее с любопытством:
— А что тогда случилось?
— Другая бойня, — сказала А’Ярк. — Целый лагерь могучих воинов полег весь. И женщины, и дети с ними.
Неизвестно почему, но Бена ее слова задели за живое.
— Даже дети погибли? — Он сглотнул. — Кто же это сделал, крайт-дракон? Какой-то другой хищник?
Женщина покачала головой.
— Да, хищник. Только смерть приходила на двух ногах, — сказала она. — Мы знаем.
— Но дети? — возразил Бен. — Поселенцы обычно не убивают детей, ведь так?
— Поселенцы делают сиротами, поселенцы бросают, — поведала А’Ярк. — Хищник убивал всех.
Бен молчал, как будто сопоставляя что-то в уме.
— Интересно…
Его взгляд застыл. А’Ярк показалось, что Бен мысленно перенесся в другое место, воображая — или переживая — то, что наполнило его ужасом.
— Что? — спросила она.
Бен взял себя в руки.
— Этим я займусь после, в другое время, — ответил он. — Я начинаю подозревать, что уверенность песчаных людей в своих силах была не единственной жертвой того происшествия.
— Сейчас не важно, — сказала тускенка, отступая. — Я должна укрывать клан.
— Я помогу, — вставая, отозвался Бен. — Защищать дома — моя специальность. — С этими словами он последовал за ней вверх по склону.
Маллен посмотрел на отца, разинув рот:
— От Джаббы? Еще рано! У нас еще целых пять часов!
Оррин уставился на новоприбывших, не находя слов. Следом за катером показалось еще несколько лендспидеров с бандитами. Но почему именно сейчас? С какого перепугу?
Поселенцы навели оружие на катер, взяв головорезов на прицел. Дружинники после нашествия бант и слов Бена были и так на взводе. В списке врагов поселенцев громилы Джаббы соседствовали с тускенами. И те и другие жили в своем замкнутом мирке, по своим собственным законам, и выходили во внешний мир лишь для того, чтобы терроризировать мирное население. Не успели поселенцы выкурить Бена, как их самих поймали в западню в разломе.
