– Доброй ночи, ниис, – шепнул я, вынырнув с изнанки и зависнув прямо над головой Шарана. – Как погодка? Как настроение?
Ночной король резко вскинул голову и, увидев мое закутанное тряпкой лицо, внезапно успокоился.
– Доброй ночи, гость. Как жизнь? Не изменила ли тебе удача?
Я тихо рассмеялся и протянул мешок, который Шаран принял с достойной уважения небрежностью, даже с ленцой, как будто это не он сейчас кусал губы от нетерпения и не был готов убить первого встречного, кто рискнул бы ему заявить, что этой ночью гостей уже можно не ждать.
Таким же подчеркнуто медленным движением он распустил завязки мешка и, заглянув внутрь, едва слышно выдохнул. Затем на мгновение прикрыл потяжелевшие веки. Снова их открыл. И, убедившись, что ему не привиделось, аккуратно поставил мешок на подоконник.
– Надеюсь, вы не для себя ее присматривали? – не удержался я от маленькой шпильки.
Ниис с сожалением качнул головой.
– Нет. Хотя она стала бы достойным украшением любой коллекции. Твой заказ принят, гость. Оплата будет завтра. Как уговаривались.
– Могу ли я попросить о смене оплаты?
– Что? – ощутимо напрягся Шаран. – Хочешь поднять цену?
– Нет. Хочу изменить материал.
– Что тебя интересует? Золото? Серебро? Камни? – неестественно ровно поинтересовался ночной король.
– Фэйтал.
Ниис издал нервный смешок.
– Сколько?
– Сколько сможете дать, – не стал наглеть я, и после этого его темнейшество откровенно задумался.
– Товар непростой, – после долгой-предолгой паузы признал он. – Но через три дня я готов отдать тебе столько фэйтала, сколько стоит твой сегодняшний заказ в пересчете на предыдущую цену в слезах Аимы.
– Цена приемлемая.
– Тогда до встречи, – несколько поспешно попрощался ночной король, которому явно не терпелось остаться с короной наедине. Затем внизу загремели оконные створки. И я, в общем-то, тоже собрался уйти, как вдруг от Ули прилетела на редкость четкая картинка целящегося в меня из арбалета типа, закутанного, как и я, в непроницаемо черные тряпки. А еще через миг – второе изображение. Из дома напротив. В окне второго этажа которого внезапно мелькнула неясная тень.
Несмотря на что, что дом я перед приходом проверил, да и пару ун назад мой работающий в автономном режиме сумеречный сканер ничего живого там не показал, мне отчего-то подумалось, что неизвестный гость явился сюда не по мою душу. Так что, когда внизу щелкнул замочек, а на подоконнике снова мелькнула тень, я опрометью слетел вниз, пнул ногой жалобно зазвеневшее стекло, ввалился внутрь, оттолкнул выхватившего кинжал нииса и грохнулся сверху, успев услышать, как над нашими головами что-то пронзительно вжикнуло.
Так. Изя?
Нестерпимо зазудевший копчик подсказал, что откровений ниис сегодня не увидел. Отлично. Значит, и убивать его не придется.
Ули?
«Пусть малышня проверит, кто там такой наглый!» – велел я. А потом увидел метнувшуюся по стене серебристую молнию и рявкнул:
– Пакость, нет!
Маленькая нурра в последний момент извернулась и шлепнулась ниису на лоб, а не на горло, как собиралась. Ночной король, увидев перед собой оскаленные клычки, обалдело моргнул. А я подскочил на ноги, мысленно порадовавшись, что кинжал только царапнул кожу. После чего метнулся к окну и выглянул во двор.
«Ули, как у вас дела?»
Улишш прислал в ответ картинку убегающего человека. Затем новый образ – уже в прыжке. От Седьмого – он был у нас самым быстрым. Затем – удар. Мелькнувшее в кадре, стремительно приблизившееся лицо, на котором проступил неподдельный ужас…
«Не убивайте!» – запоздало вскрикнул я, но было поздно – на «экран» уже брызнуло красным, картинка поплыла, поблекла. А еще через пару мгновений до меня донеслась огорченная и слегка виноватая мысль. Мол, прости, хозяин, мы его уже это… того…
– Да твою ж дивизию, – с досадой бросил я, отворачиваясь. – Ниис, вы там как, живой?
Ночной король, лежа на полу, не рискуя лишний раз шевельнуться, лишь выразительно скосил глаза. Сперва на меня. Затем – на торчащий из стены арбалетный болт. Угрожающе оскалившаяся нурра, положив на его горло когтистую лапу, предупреждающе зашипела. Господин Шаран, разобравшись в обстановке, снова замер. А я покачал головой, подошел, подхватил свое воинственное чудовище на руки, усадил на плечо и щелкнул по серебристому носу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Я же сказал: нет.
– Ш-ш! – возмущенно встопорщила чешуйки на загривке нурра.
– Тебя опять в карцер посадить? – ласково поинтересовался я. А когда она обиженно насупилась, порылся в кармане и всунул ей в лапы крупный рубин. – На. Молодец, что бдишь. Но больше со мной не спорь и посторонним людям на глаза не показывайся.
Пакость подумала, посопела, однако камень все-таки схватила и запихнула в пасть целиком. После чего сердито им захрустела, зачавкала. И приглушенно заворчала, когда ниис поднялся с пола и кинул в мою сторону настороженный взгляд.
– Прошу прощения, – буркнул он, увидев длинный порез на моей рубахе. Но потом в коридоре послышались торопливые шаги, и он направился к двери.
Я не стал дожидаться, когда ночной король отдаст распоряжение обыскать улицу и вызовет усиленный наряд личной охраны. По-видимому, раньше он чувствовал себя достаточно спокойно, раз, кроме двух амбалов, никого поблизости не держал. Даже магическую защиту на окна не ставил. Или же ставил, но перед моим приходом специально снимал?
– Спасибо этому дому, пойдем к другому, – пробормотал я, привычным способом выбираясь через окно и проваливаясь на изнанку. – Пакость, да не хрусти ты так громко! Оглохнуть же можно!
«Ули, отзывай нуррят и пошли домой!»
Когда в кабинете нииса снова хлопнула дверь, я уже был на крыше соседнего дома и довольно быстро удалялся от злополучной улицы, на которой внезапно стало многолюдно. Ниис – человек тревожный, работа у него нервная, профессиональное выгорание небось на подходе. А у тех, кто сегодня пролопоушил стрелка в соседнем доме, настроение тем более сейчас испортится, а то и выгорит нахрен вместе с мозгами и душами. Зачем им глаза лишний раз мозолить? Вдруг они сослепу меня за сообщника примут? Бегать начнут, кричать, руками размахивать? А то и палить во всякие разные места без разбору?
Меня, правда, до крайности интересовал вопрос, почему я не увидел нападавшего сумеречным зрением, если уж он смог помереть, а, следовательно, был изначально живым. Но в данный момент я посчитал неуместным задавать ниису вопросы. Сейчас там ужасная шумиха поднимется, к утру народу будет тем более не протолкнуться. Неровен час, еще каратели заглянут на огонек…
Так что ну его. Одному спокойнее. А насчет того мужика в черном костюме я у Макса потом спрошу. Может, он чего дельного подскажет?
Глава 23
Дня три после этого я добросовестно просидел дома, по большей части занимаясь всякой чепухой, болтая с Максом и время от времени воспитывая Пакость.
Насчет того мужика дом подтвердил, что да, есть такие артефакты, которые помогают спрятаться и от простой магии, и от магии карателей. Поскольку поисковые заклинания в чем-то были сродни моему умению видеть сумеречный мир, то, наверное, этим и объяснялось то, что убивца я вовремя не заметил. С этим самым артефактом он становился невидимым, как нурра. Которая, кстати, за эти дни реально изменилась к лучшему.
Начать с того, что больше я поутру не брел по дорожке из разбросанных по коврам бриллиантов, которые то и дело норовили проткнуть мне ногу. Теперь Пакость не кидала их где попало, не ссыпала в волосы, а складывала аккуратной горкой на тумбочке. Или на столе в гостиной. Но непременно так, чтобы я увидел, какая она полезная, и по возможности похвалил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я хвалил. Иногда, правда, с трудом и сквозь зубы, заодно отодвигая бесценные дары подальше от тарелок. Но Пакости этого было мало, и она с какого-то ляда все время норовила подсунуть свои… кхм… бриллианты так, словно ей было крайне важно, чтобы я их съел.
