– А что за средство?
– Легкий гель. Когда волосы высохнут, они будут блестеть, но не будут жесткими.
– Вы считаете, мне это нужно? – с сомнением «-просила Клер.
Волосы у нее были очень кудрявые и торчали дыбом, словно она только что сунула пальцы в розетку.
– Надо подчеркнуть естественность завитков, а это совсем не то же самое, что сделать себе перманент.
– Ну, если ты так считаешь...
– Готова рискнуть?
– Определенно. – Клер присела на край кровати, позволив Элеоноре втирать в свои волосы все, что она сочтет нужным.
– Ну, пусть себе сохнут, а мы пока займемся макияжем. Глаза Джозетты радостно заблестели, и следующие сорок пять минут пролетели как одно мгновение.
Бывшая военнослужащая засыпала Элеонору вопросами о содержимом многочисленных тюбиков и баночек. Несколько средств были испробованы на месте.
Когда дошло дело до макияжа, Элеонора сказала Клер, что ей нужно подчеркнуть естественность. Клер не очень хорошо понимала, что это значит, но слово «естественный» ей понравилось. Ей не хотелось выходить к ужину размалеванной, как кукла.
Когда Клер посмотрела на себя в зеркало, она поразилась, насколько женственно выглядел теперь ее нимб из рыжих кудряшек вокруг головы. Прическа смотрелась вполне естественно, и в то же время... не совсем. А карие глаза казались темнее и загадочнее, подчеркнутые еле заметными тенями и подводкой.
– Bay! – прошептала Клер.
Элеонора подошла к ней со спины и тоже заглянула в зеркало.
– Мой братец останется доволен. Джозетта засмеялась.
– Я думаю, ты права.
Элеонора с улыбкой повернулась к Джозетте:
– А твой муж просто подхватит тебя и унесет в спальню. Джозетта покрутилась возле зеркала, и пышная юбка хлестнула ее по загорелым ногам.
– Пусть он меня сначала поймает, а это не так просто сделать.
Глава 21
У Хотвайера перехватило дыхание, когда Клер вошла в зал. Справа от нее была Джозетта, слева – Элеонора, но последних двух Хотвайер видел смутно, все его внимание было приковано к той единственной женщине, которая стала для него как наркотик для наркомана. Видит Бог, она была красивой.
Ему нравились ее волосы, они выглядели более естественно, чем тогда, на свадьбе, а что касается косметики – если она и была, то Хотвайер ее не замечал. Ему это нравилось: Клер не нуждалась в усовершенствовании.
Она сама по себе была потрясающей.
Тело ее сексуально облегало то самое платье, что было на ней на свадьбе Джозетты, на ногах – высоченные шпильки. Она шла медленно, соблазнительно покачивая бедрами. Взгляды многих мужчин были прикованы к ней, но Клер видела только его, Хотвайера. И этот ее взгляд, устремленный на него одного, вызывал у него желание схватить ее на руки и отнести назад: наверх, в спальню. В глазах Клер было столько нежности и столько восхищения тем, что она видела.
Она сказала ему, что любит, и он начинал верить в то, что так оно и есть.
Вначале Хотвайер подумал, что Клер мешает понятия и принимает за любовь любовный экстаз. Потому что если бы она его действительно любила, не отказывалась бы выйти за него.
Но может, она действительно полюбила его? Может, она действительно смертельно боялась того, что однажды он может потерять к ней интерес и уйти? Этот страх можно было понять, принимая во внимание то, что сделали с Клер родители. Как объяснить ей, что с ним этого не произойдет? Каждый раз, занимаясь с ней любовью, Хотвайер хотел ее еще больше, а не меньше. И желание это не сводилось лишь к желанию обладать ею.
Он хотел ее внимания, ее заботы, ее присутствия. Он уже говорил Клер: это было бы лучше любви.
Хотвайер почувствовал толчок под ребра и с недовольным видом оглянулся на Вулфа:
– Ты что, спятил?
– Лиз уже третий раз тебя спрашивает, планируете ли вы с Клер встречаться после завершения расследования. Но, кажется, я уже знаю твой ответ.
Нитро хитро ухмылялся. Хотвайер пожал плечами.
– Можно сказать и так. Я сделал Клер предложение.
У обоих друзей Хотвайера рты синхронно открылись и закрылись. Никто так и не смог издать ни звука.
– Что... что ты сделал? – придя в себя, переспросил Вулф. Одной рукой он обнимал беременную жену.
Хотвайер закатил глаза. Разве он не сказал это достаточно внятно?
– Я попросил ее выйти за меня замуж.
– А ты, оказывается, быстрый парень, – сказал Нитро. – Я прекрасно помню, как ты утверждал, будто вы с Клер всего лишь друзья.
– Я ошибался.
– Ты, часом, не заболел?
– В моем влечении к Клер нет ничего болезненного.
– Конечно, нет, но... – Нитро замолчал и поморщился. – Но, Хотвайер, я сегодня впервые услышал, что ты признал свою неправоту. Это надо отметить.
– Можно представить, вы ведете учет всему, что я говорю.
Вулф засмеялся, но Нитро покачал головой. К этому времени женщины подошли к ним, и Хотвайер забыл о друзьях и о том, как они отреагировали на его слова. Клер стояла прямо перед ним. Он мог дотянуться до ее нежной, шелковистой кожи, и тонкий аромат, присущий только ей, щекотал ему ноздри.
– Привет, – сказал он несколько нервно.
– Привет, – ответила она и быстро чмокнула его в щеку. Хотвайер не удержался и, хотя и знал, что потом получит нагоняй от мамы за такое вызывающее поведение, обнял ее и, не отпуская, шепнул на ухо:
– Ты такая красивая, что я готов тобой завтракать, обедать и ужинать.
Клер мгновенно порозовела от смущения.
– Бретт!
– Не волнуйся, сахарок. Друзья поймут нас. Клер скосила глаза на Нитро и Джози.
Джози положила руку на предплечье Нитро, а он посмотрел на нее с нежностью и сказал:
– Ты такая красивая, родная.
Хотвайер узнал этот тон. Этот голос, вне зависимости от произносимых слов, говорил: «Я хочу утащить тебя отсюда, раздеть донага и...»
Джози купалась во внимании мужа. В ней трудно было узнать бывшую суровую военнослужащую.
– Спасибо, дорогой. Потанцуем? – Джози обернулась к остальной группе и сообщила: – Он научил меня танцевать во время медового месяца.
Чувствовалось, что она очень собой гордится.
Нитро не стал ждать дальнейшего поощрения, он просто повел жену в центр зала, на танцевальную площадку, и обнял ее, не особенно заботясь о том, выглядят ли эти объятия как танцевальная фигура или по-другому. Не надо было приглашать ученого ракетчика, чтобы определить, какие танцы лучше всего получались у этой пары.
– А ты, Лизи? Ты не хочешь потанцевать?
– Может, разок, – с улыбкой согласилась Лиз, но, вместо того чтобы пойти танцевать, обратилась к Хотвайеру: – Я получила огромное удовольствие от общения с твоими родителями. Твой отец знает столько интересных историй.
