Первым до пирамиды добрался мой храбрый олень. Хлипкая конструкция дрогнула под его копытами и съехала набок, накрыв доскакавших до ее подножия коней.
– Сидеть! Сидеть! – К трехголосому реву прибавились истеричные женские выкрики.- Стоять!
В затылок ударила тугая волна горячего влажного воздуха.
Сглотнув, резко отскакиваю в сторону и хватаюсь за рукоять меча.
Цербер озадаченно тявкнул, резко затормозив и бухнувшись на зад. Жалобно затрещали изломанные кусты, по которым проехала массивная туша; взвизгнула – не успев затормозить – крохотного росточка женщина, привязанная коротким поводком к усеянному шипами ошейнику на центральной шее пса.
– Мы здесь прогуливаемся,- отлипнув от широкой песьей спины, сказала она.- Обычно-то здесь места безлюдные. Песик хо-ро-ший. Хо-ро-ший маль-чик…
Правая голова Цербера, свесив язык между желтых клыков, опустилась на уровень моего лица и шумно втянула воздух. В желтых глазах огненными бликами отразилась река раскаленной лавы.
Мое сердце остановилось… и снова пошло. Но не раньше, чем потерявшая ко мне интерес трехглавая зверюга с низкого старта рванула дальше.
– Си… – только и успела крикнуть женщина, рывком увлекаемая вперед.
«Ну да, сейчас»,- подумал Цербер, ускоряя бег.
– …деть! – закончила она, болтаясь на конце поводка, словно извлекаемая из горного ручья форель.
Обнюхав всех беглецов по очереди и превратив при этом рассыпавшуюся кучу черепов в однородную смесь, страж врат в потусторонний мир печально заскулил и, откопав где-то берцовую кость мамонта, принялся ее с урчанием грызть.
Обессиленно опустившаяся на землю женщина, не выпуская из рук поводок, вытерла рукавом покрытый испариной лоб и хрипло вздохнула.
– Он такой общительный,- доверительно сообщила она.- Совсем еще щенок.
– Милашка,- подтвердила Леля, вытирая со щеки следы влажных приветствий общительной псинки.
– Да уж,- сбивая с копья нанизанный на острие череп, согласился Дон Кихот.
– И дрессура чувствуется,- поддакнула белобрысая суккуба, перебирая свои волосы на предмет выявления преждевременного появления седых волосков.
Я вот даже смотреть не буду – не хочу раньше времени расстраиваться.
– А какой он умный,- продолжала вдохновленная нашим вниманием дамочка,- вы не поверите.
– Угу,- не стал спорить Добрыня.
– А сами-то вы кто будете? – поинтересовался я, прикидывая, какую выгоду можно извлечь из этой почти случайной встречи. «Почти», потому что с Цербером мы должны были встретиться при любом раскладе, но что он будет не на цепи – это неожиданность. К тому же встреча эта всего несколько мгновений назад была весьма неприятна и пугающа из-за ее целеустремленности в нашем направлении.
– В смысле?
– Как звать-величать?
– Да кому тут звать-то? Один Харон, так к нему подойти боязно – все веслом норовит достать, да стражи- кадавры безголовые, еще те собеседники…
– Так уж и все безмозглые?
– Все как один. Без голов уму-то где взяться?
– Скучно.
– Бывает хуже,- вполне справедливо заявила дамочка, свободной рукой ероша песью шерсть на хребте.
Ну, наверное,- согласился я.
– А вы тут по делу или как?
– По делу,- признался я.
– По личному,- добавила Ламиира.
– Может, в гости зайдете? – встрепенулась женщина.
– Удобно ли это будет?
С хрустом врезалась носом в берег лодка. Харон высадил партию вновь поступивших полупрозрачных душ и, ссыпав медяки во внутренний карман, отчалил. А несчастные, обреченные на адские муки, разбрелись во все стороны, оглашая окрестности крепнущими с каждой минутой стенаниями. Лишь один решительно направился в сторону чернеющего провала врат, видимо, рассудив, что чем раньше начнешь, тем.скорее с чистой совестью переберешься на следующий уровень. Где и бытовые условия лучше, и общество душевнее.
– Пополнение,- поспешно вскакивая на ноги, сообщила наша собеседница.
Вовремя.
Цербер взвыл и бросился за потерянно бредущими душами, сгоняя их к вратам на повышенной скорости, словно заскучавший по работе пастух – овец.
– Может, воспользуемся приглашением? – поинтересовался я, проводив взглядом скрывшихся среди терновника пса и женщину.
– А кадавры? – уточнил Эй.
– А кто это? – подняв забрало, спросил рыцарь печального образа.
– Прихвостни дьявола.- Ангел-истребитель сплюнул.- Живые мертвецы.
В своем мешковатом пятнистом костюме, с лихо скособоченным беретом, прикрывающим нимб от постороннего взгляда, он выглядел словно бравый капитан спецназа, отдыхающий на броне бэтээра после горячего дельца. Вот только машину ему пришлось сменить на коня, а автомат Калашникова на длинный меч с прямым широким лезвием и крестообразной гардой.
– Может, дадим бой?
– Никому бой мы давать не будем, равно как и герл,- сказал я. – Нам нужно попасть в ад как можно незаметнее. Скрытно, чтобы ни одна душа не узнала…
– А я думал, нам нужно не душ бестелесных остерегаться, а полчищ адской нечисти. К присутствующим это не относится.
Проглотив шпильку, я подтвердил правильность мыслей ангела Эя.
– Красться – это как-то не по-рыцарски,- заметил Дон Кихот.- Словно черви под землей.
– Что ты сказал?
– Не по-рыцарски…
– Не то… про червей.
– Ну, они в земле ползают,- смутился рыцарь.- Под ногами, а не видно…
– Это замечательная идея!
– Прорыть тоннель до резиденции Сатаны? – выпучил глаза Добрыня.
– Воспользоваться готовым,- ответил я.
Ламиира нехорошо позеленела, потом покраснела и пошла бледными пятнами.
– Скажи, что я ошиблась и ты не намереваешься ползать по канализации? Ведь не собираешься?
– Ну… э… – замялся я.- Потом ополоснемся. Сейчас такое мыло душистое выпускают, оно любой запах перебьет.
– Ты меня за дуру…
– Да-да, «Дуру» называется.
– … держишь?
– Что? – уточнил я.
– За дуру держишь?
– Где? – Демонстрирую пустые руки.- Но обещаю купить в ближайшем от канализационного люка киоске.
Это где? – на всякий случай спросил Добрыня.
– Это такой железный сарай, в котором сидит мужик и торгует разной ерундой.
– Не нравится – так и скажите, а по мне так прекрасные доспехи,- обиделся идальго Ламанчский.- И если и продал чего, то ничего зазорного в этом не вижу – своим торговал, ради поддержания рыцарства в моем лице в трудное время.
– Кто торговал? – сбитый с толку, переспросил я.
Чего это он все так близко к сердцу принял? Из сострадания к ближнему, что ли? Оно-то конечно, работа не сахар – сидишь днями напролет, летом преешь, зимой колеешь, всяк объегорить норовит…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
