Сибиряк помедлил.
– Приказ о твоем увольнении из рядов Ночного Дозора лежит прямо передо мной. Какой из трех подписывать?
– Дадите денек подумать?
– Ты, главное, бед не натвори за этот денек, хорошо? Со служебными амулетами-то.
– А вы, главное, далеко со стола приказ не убирайте. Если что – задним числом подпишете.
– Воспитали хама на свою голову… – вздохнул руководитель.
– Да вы не переживайте! – успокоил его Угорь. – Ща «Каждый раз» ка-аак грянет! Сразу забуду, какое там время у меня подошло.
– Ну-ну, – сочувственно выговорил Сибиряк и повесил трубку.
Во как. Напутствовал, называется, сотрудника. Поди разбери, то ли ему карт-бланш выдали, то ли со счетов списали. Никогда еще он так не говорил со своим руководством. И что-то подсказывало, что больше и не доведется.
Глава 6
Дорога была той же самой, а вот время года другим, и машина другой, и, самое главное, настроение. Угорь, которому Федор Кузьмич дал поспать пару часов на заднем сиденье, завозился, поднял голову, окинул мутным взглядом заснеженный пейзаж слева-справа и крепко потер ладонями лицо. Затем, уже окончательно вернувшись из страны снов в реальность, улыбнулся:
– Как в старые добрые времена, да?
Денисов как раз думал о том, что в прошлый раз сам он был подавлен и растерян сверх всякой меры, поскольку тогда дело касалось его внука и зятя, Катюхиного мужа. Пугала неизвестность, пугало количество Иных, стекающихся в известном направлении, пугало все на свете, включая то, что он фактически вынуждал сотрудника Ночного Дозора совершить… даже не проступок, а самое натуральное преступление. Это хорошо, что в прошлый раз все закончилось благополучно. А если бы Денисов ошибся – не сносить бы дозорному головы. Теперь все выглядело похоже, да по-другому. Уже не участковый тащил с собой Светлого боевого мага, а сам руководитель районного Дозора предложил составить себе компанию. Да так предложил, что отказаться было попросту невозможно!
– Ну, – глянув в зеркальце заднего вида на заворочавшегося оперативника, сказал Денисов, – уж теперь-то достаточно отъехали. «Хвоста» нет, пикетов на пути нет, через Сумрак никаких распоряжений не поступило. Может, скажешь уже, как ты энто все вычислил, м-м?
– Ой, да тут много всего! – сообщил Угорь и украдкой зевнул. – Можно интуицией назвать, но в таком случае выйдет, что я все факты подгонял под тот результат, на который с самого начала рассчитывал. Федор Кузьмич, вы все-таки имейте в виду, что я могу ошибаться! Не зря ведь говорят, что снаряд дважды в одну воронку не падает!
– Не падает? Ну-ну. Поглядим.
– Мне кажется, – продолжил Евгений, – что книжку у меня из палаты утащили из-за одной-единственной строчки. В разных интерпретациях этой сказки указаны точные места, где находится та самая скала, на которой пляшет наказанный шаман. По словам Аесарона, он лично проверил три таких места в Бурятии и следов не обнаружил. А в этом сборнике, – Угорь похлопал себя по груди, где под пальто, надежно защищенная заклинаниями от утери и кражи, лежала книжка, – мельком сказано, что Бохоли-Хара пытался спрятаться от Клокочущего в болотах и лесах самоедских. Самоедье, земля остяков, сотни и сотни километров – и никаких точных указаний на место! Даже если кто-то когда-то за эту строчку случайно зацепился – не прочесывать же всю тайгу, все бескрайние болота?!
Двигатель «ГАЗ-69» урчал ровно, без надрыва, автомобиль повышенной проходимости легко шел по трассе, которая, кстати сказать, почищена была ничуть не хуже, чем дорога от Светлого Клина до райцентра. У кого и каким образом реквизировал машину Угорь, участковый не стал любопытствовать. Хотелось надеяться, что аргументы он привел такие, что у владельца «бобика» не останется шансов отвернуться от Света.
– А ты, стало быть, крайне заинтересован, Евгений Юрьич? Я правильно тебя понимаю?
– А я хочу этот груз с плеч скинуть, прежде чем что-то новое начать. – Оперативник пошевелил плечами, будто и в самом деле проверил, что тяжесть по-прежнему на них. – Уж слишком меня этот Каскет тревожит. У меня из-за него, можно сказать, вся жизнь развернулась круто и бесповоротно. И получается, что не успокоюсь я до тех пор, пока не выясню все, что его касается. Удастся ли при этом на него самого выйти – вопрос другой. Я надеюсь, что удастся. Но даже если я просто разгадаю тайну Пляшущего шамана – это тоже будет очень неплохой результат. На данном этапе.
Участковый посопел, поежился, включил обогрев кабины на полную мощность и наконец негромко ответил:
– Удастся.
– Что?
– Я говорю, кажется мне, что выйдем мы на Каскета. Уж слишком нервно он реагировал на любое посягательство, какой-то пунктик у него насчет энтого Черного шамана. Как только кто-то пытался его освободить – чичас же Клокочущий являлся. Сколько там в сказке претендентов было?
– Тридцать два, Моргон – тридцать третий.
Денисов засмеялся:
– Аесарон, получается, тридцать четвертым был бы, ежели обнаружил бы место, а Угорь, выходит, тридцать пятым. Ты в достойной компании, Евгений Юрьич!
Будто не услышав последней фразы, оперативник принялся рассуждать вслух:
– Вот я тоже думаю: с чего бы он вдруг так ожесточенно препятствовал любой попытке освободить Бохоли-Хару? Только ли в уязвленном самолюбии было дело? Только ли в гордыне? Дескать, как я сказал – так и будет? Но ведь в округе много всего творилось, много такого, что наверняка противоречило его представлениям и потребностям! Верховные шаманы менялись, Узбек-хан новую для большинства монголов веру сделал в стране основной религией, Дозоры свой порядок наводили, да мало ли, что еще! Почему же в те дела он не вмешивался и вообще вел себя так, что ни разу не попал ни в наши сводки, ни в народные легенды, а тут упорно стоял на своем?
– Сам-то что на энтот счет думаешь? – усмехнулся Денисов.
– А сам я думаю, Федор Кузьмич, – с торжественной медлительностью проговорил Угорь, – что Бохоли-Хара, возможно, единственный, кто что-то знает о смерти Дога. Ну или не о смерти, а о его судьбе. И Каскету невыгодно, чтобы это знание выплыло наружу. Вот оттого он и мешает его освобождению.
Денисов кивнул, и Евгений даже немножко расстроился – настолько просто выглядел этот кивок. Дескать, ну да, так я и думал.
– Правда, в таком случае непонятно, – язвительно добавил оперативник, – зачем он его вообще в живых оставил. Легче было от такого свидетеля избавиться раз и навсегда.
– Избавиться? Хм… Энто нам с тобою так кажется, что легче. А у него могли быть свои резоны и обстоятельства. – Милиционер пригнулся, высматривая что-то снаружи, вытянул шею, заглядывая вправо, за рядок заснеженных сосенок. – Евгений Юрьич, подъезжаем. В Загарино будем показываться? Или напрямки?
– Ну, если отсюда есть прямая дорога к реке… Само Загарино-то нам ни к чему.
По последней информации, жители села уже начали приходить в себя. Два года за магическим щитом, странные чужаки, странные чудеса, потом практически целый месяц дознаний-допросов – и вот наконец все вернулось к норме. Наверное, не так просто было вновь войти в ритм привычной колхозной жизни. Хотя кое-кто из местных утверждал, что особой разницы не заметил, а кое-кому жизнь при Хозяине даже больше приглянулась – им он казался всего лишь новым председателем колхоза, который хоть и с придурью был, но заботливый. Что царские хоромы себе отгрохал – это, конечно, подозрительно и по-буржуйски. Но ведь с обратной стороны – он и другим не мешал из дармового леса пристройки к вековым срубам делать!
Дорога к реке нашлась, Федор Кузьмич лихо вырулил на нее с трассы и теперь аккуратно вел машину вдоль леса – похоже, вдоль того самого, с опушки которого потрепанное войско Иных наблюдало за разбушевавшимся Неваляшкой. Само село, с непременным рыком тракторов, лаем собак и тянущимися из труб столбиками дыма, осталось слева, в нескольких сотнях метров.
Угорь подтянулся, сел ровнее, прижался виском к холодному боковому стеклу. Местность можно было узнать с большим трудом. Тогда, в самом начале осени, здесь вплоть до обрыва зелено-бурым ковром стелилась луговая трава, да еще одинокий осокорь торчал на пустыре. Теперь не было ни травы, ни обрыва, ни самой реки, ни холмов за нею – все сравняла нерукотворная монолитная белизна, все сливалось друг с дружкой, и не понять было, что ближе, что дальше. Один лишь стройный ствол с голой верхушкой казался черной риской, отмечавшей что-то посреди целины.
Посерьезневший оперативник проговорил:
– Федор Кузьмич, мы сегодня, может, ничего решать и не станем. Просто оглядимся на месте, попробуем разобраться, как и что. За просмотр же денег не берут? Ну, вот мы и посмотрим.
– Энто все понятно, р-руководитель! Ты лучше скажи мне, куда рулить? Машину тут оставим или сперва на ту сторону перемахнем?
