И туда ринулись американские китобои. К 1845 г. из 690 китобойных судов США 263 промышляли исключительно в водах, находящихся в юрисдикции Российско-Американской компании. А также — к северу и югу от Берингова пролива, в Охотском и Анадырском морях. И если б речь шла только о китах… Согласно тогдашнему международному праву территориальные воды считались лишь «на расстоянии пушечного выстрела от берега», то есть примерно три мили (а потому упреки наших национал-патриотов в адрес Нессельроде в том, что он «плохо боролся» за интересы России, лишены смысла: все без исключения страны могли считать своими лишь прибрежные полосы шириной не более трех миль…). Так что в море американцы имели право добывать, что хотели. Но они же этим не ограничивались…
Русский морской офицер В. Збышевский писал в своем отчете: «В Шантарских водах нынче американцы распоряжаются, если не так, как дома, то так, как в покоренной ими стране: жгут и рубят леса, бьют дичь и китов, торгуют с тунгусами мехами, оленями и оставляют после себя следы, напоминающие если не древних варваров, то по крайней мере татарские и запорожские поджоги».
Немного урезонить янкесов смог лишь посланник в Вашингтоне Бодиско, после жестких нот которого Вашингтон немного приструнил своих викингов…
А в 1861 г. государственным секретарем США стал Уильям Сьюард, творчески развивший и расширивший доктрину Монро. Он собирался «распространить американский флаг» на Гавайи, Кубу, Пуэрто-Рико, Доминиканскую республику, Вест-Индию, даже Гренландию и Исландию. А вдобавок — требовал обеспечения свободного доступа американских торговцев на Курилы, Алеутские острова, на Камчатку, в Сибирь. Чтобы, как легко догадаться, они в первую очередь заботились об Америке, а не занимались взаимовыгодными операциями. Собирался всерьез присоединить к США и Канаду.
Ему вторил сенатор от Калифорнии Гвин, носившийся с идеей «всемирной империи», центром которой должны были стать Соединенные Штаты. Он считал, что от русских следует отна-читъ Аляску, «прекрасную морскую и стратегическую базу», а Дальний Восток сделать исключительно «американской факторией», взяв в свои руки всю торговлю.
Планы этих господ, уточним, никаких военных действий против России не предусматривали — но разве от этого легче? К началу гражданской войны в США было прекрасно известно, что там существует сильная и влиятельная группировка, намеревающаяся серьезнейшим образом потеснить Россию экономически. Ясно было, что эти планы начнут претворяться в жизнь как раз в случае победы Севера. Так какого рожна в этой ситуации «премудрый» министр иностранных дел России Горчаков страстно поддерживал именно Север? Выгоднее для России как раз была бы победа Юга.
Вообще, получается интересно: высшие сановники Николая I были большей частью «инородцами». Нессельроде — сын португальца и крещеной еврейки. Министр финансов Канкрин — немецкого происхождения. Секретными службами заведовали сплошные Бенкендорфы и Дуббельты. Военно-морским министром первые шесть лет царствования Николая был и вовсе «натуральный» француз — не в России родившийся, а из Франции переманенный де Траверсе. И тем не менее в годы правления Николая Россия не отступала, не проигрывала, не позволяла вытирать об себя ноги, никому не давала спуску.
Но когда при Александре II вокруг престола замаячили сплошные Рюриковичи вроде князя Горчакова, абсолютно благонадежные по «пятому пункту» — хоть Илью Муромца с них пиши для фрески или лубка! — Россия отчего-то начала терпеть поражение за поражением. Внешне все вроде бы обстояло благополучно, а вот на деле…
Применительно к Александру II можно употребить те же слова, что благородный дон Румата подыскал для дона Рэбы.
«Что бы он ни задумал, все проваливалось».
Так оно и обстоит. Александр с превеликим шумом и помпой освободил крестьян — но после этого они оказались в таком положении, что полсотни лет спустя, воспользовавшись удобным моментом, с превеликим пылом обрушили Российскую империю, без всякой большевистской подначки желая вырваться из той ямы, куда их загнали.
Александр поигрывал в либеральные реформы и конституции — но кончилось все опять-таки провалом всех благих начинаний, расколом общества, появлением во множестве революционеров всех мастей и оттенков, в конце концов упокоивших бомбою и самого императора.
Александр угробил громадные деньги на русско-турецкую войну — и в результате положил не одну сотню тысяч человек. Война эта по причине совершенно бездарного ею командования даже не изучалась в Академии Генерального штаба — а желаемых политических целей Россия не достигла ни единой.
Александр, наконец, сломал жизнь сыну, вынудив того отказаться от любимой девушки, буквально навязал в жены «секонд хэнд» — датскую принцессу, первоначально предназначавшуюся в жены безвременно умершему старшему брату будущего Александра III. Ни малейшей пользы России от этого брака не случилось — вовсе даже наоборот…
Иногда создается впечатление, что Александр II только тем и занимался, что старательно истреблял все начинания, традиции и порядки своего великого отца, поступая по принципу: лишь бы наоборот.
И довольно быстро, буквально через пару лет после того, как он вступил на престол, всерьез заговорили в глубочайшей тайне о продаже на сторону Русской Америки…
Глава девятая ИДЕМ, ПО ВСЕМ ПРИМЕТАМ, В ПОСЛЕДНИЙ РЕЙС…
Для начала нужно упомянуть, что Русскую Америку уже однажды продавали, весной 1854 г. — но чисто фиктивно. Когда «пакт о нейтралитете» меж РАК и Компанией Гудзонова залива еще не был заключен, главное правление РАК через русского вице-консула в Сан-Франциско заключили с одной из калифорнийских компаний договор, по которому якобы продавали означенной фирме все имущество и владения Компании за 7 200 000 долларов (позже именно эта сумма мистическим образом всплывает в соглашении о реальной продаже). Все, как легко догадаться, было затеяно для того, чтобы в случае разбойничьего визита англичан или французов сунуть им под нос внушительную бумагу: здесь, мол, давно уже американские владения, так что проваливайте, господа хорошие…
Когда стало известно о «пакте», договор потихоньку аннулировали и, как обычно поступают с такими бумагами, изничтожили.
А потом продажей занялись уже всерьез…
Дата известна совершенно точно: 22 марта 1857 г. Именно она стоит под письмом из Ниццы великого князя Константина (брата императора) к князю Горчакову, в котором Константин просит министра поставить перед венценосным братцем вопрос о продаже Русской Америки. Обоснований было три: во-первых, «стесненное положение государственных финансов» требует срочно продать что-нибудь ненужное, а лучше Аляски и не сыскать; во-вторых, колонии эти «приносят весьма мало пользы»; и в-третьих, со временем усилившиеся Соединенные Штаты все равно у русских Америку когда-нибудь отнимут, так что лучше уж самим ее продать, пока есть возможность.
Горчаков (отчего-то и поныне кое-кем почитаемый за лучшего министра иностранных дел императорской России во все ее времена) ни малейших возражений не высказал. Передал письмо императору, а тот наложил резолюцию: «Эту мысль стоит сообразить».
Стали соображать. В консультанты позвали человека безусловно компетентного: адмирала Ф. П. Врангеля, нынешнего военно-морского министра, когда-то побывавшего и директором РАК, и правителем Русской Америки.
Адмирал, к сожалению, проявил себя не лучшим образом. Откровенно вилял, проявляя худшие качества не государственного мужа, а чиновного подхалима, заранее одобряющего все мудрые решения высшего начальства. Он робкими намеками уточнял, что Компания вообще-то приносит пользу и не может называться убыточной, но, с другой стороны… А впрочем, вот характерный образчик, принадлежащий его собственному перу.
«Если наше правительство в видах предусмотрительной осторожности и по своим политическим соображениям находит, с одной стороны, неудобным удержать владения России в Америке и на разбросанных островах Восточного океана за нами и тем лишит нас желательного поощрения к морским торговым предприятиям в дальние моря; а с другой — признает нужным или полезным уступить эти владения пр-ву Соед. Штатов Сев. Америки, то сделка эта могла бы быть основана на следующем расчете…»
Каково? Нет, точно, блестящий образчик холуйской эквилибристики.
Для пущего блеска к делу подключили еще парочку адмиралов из числа любителей браво рявкать «Одобрям-с!», а потом и российского посланника в Вашингтоне Стекля. Еще один эквилибрист — в начале гражданской войны в США высказывал абсолютно здравые мысли о том, что России следует остаться беспристрастным свидетелем «этих внутренних споров двух ветвей англосаксонской расы, от которых человечество только выиграет», поскольку внутренняя война в Штатах является «лучшей гарантией против честолюбивых замыслов и политического эгоизма этой расы». Золотые слова… Вот только очень скоро барон Стекль по неведомым причинам поменял ориентацию на сто восемьдесят градусов и стал уверять Петербург, будто «сохранение единства Союза соответствует нашим политическим интересам», что целостность США для России «важнее, чем для любого иностранного государства». Моряки называют такой маневр «поворот все вдруг». Мотивы мне решительно непонятны, причины неизвестны…
