Служил ее предарх Карломо Алькордский, по крайней мере, так нам сказал лег-аржант, помогали этому предарху два предлега. Карломо Алькордский был в длинной белой рубахе до пят, сверху покрыт черным плащом. В начале службы он появился слева от алтаря и чинно прошествовал к амвону в передней его части. Его путь сопровождало какое-то заунывное песнопение. Я пытался высмотреть исподлобья, где находятся поющие, но не смог, а поднимать голову и откровенно вертеть ею по сторонам не решился. Как только Карломо на амвон взошел, песнопение резко прекратилось. Повисла тишина, какая бывает только в храмах, и мы с Линком услышали легкий щелчок. Как и было уговорено — трижды перекрестили лица. Один из предлегов притащил в это время аналой и поставил перед своим шефом, а второй возложил на него толстую книгу. Карломо уверенно открыл ее в самом начале и бросил на нас оценивающий взгляд.
Все это я пытался увидеть полной картинкой, не поднимая головы, отчего глаза уже начинали нестерпимо болеть. Предарх глухо кашлянул в кулак и приступил к чтению. Язык, разумеется, особый, храмовничий, ни чревла непонятно.
…Иже и свято, взойдяше на холмы, подаше книге Воздухе, и подаше книге Земляны, и Водяны книге подаше разытно…
Ох ты, что-то про книги вроде. Прислушался. Нет, ни хрена не понять.
…Акте запрямше в воскулати, и пробеже по агнелищам, аки поробце…
Супер. «Шифровки из Центра» отдыхают.
Сдержал усилием воли улыбку.
В этот миг снова грянуло пение, похожее на гимн, и звучало целых минут пять. Когда смолкло, мы снова услышали щелчок, перекрестились торопливо, а Карломо Алькордский продолжил:
…А к верущив силу Великаго, с бяхем произнесшего пред лице его, как обывая в голицу…
В таком режиме прошло не меньше часа. Наконец предарх указал нам на алтарь и потребовал, именно потребовал, возложить на него мечи. После этого мы приняли причастие, съев маленькие хлебные колобки.
Пока мы их ели, предарх оружие освятил, и предлеги поднесли его нам, держа на вытянутых руках. Клинки были вложены в ножны, мы перекрестились, среагировав на очередной щелчок, и месса окончилась. Напоследок Карломо обнял нас поочередно, призывая при этом служить Великому Номану, что было, конечно, примерно, ибо говорил он тем же шифрованно-возвышенным слогом. Кроме имени Бога и слова «служище», я в общем-то больше ничего и не понял.
Закончив с объятиями, предарх вздохнул с чувством глубокого удовлетворения и перешел на нормальный язык.
— Что ж, воины и братья мои в Номане. От себя могу пожелать вам не запятнать риттерской чести и славы и до конца дней своих пронести свой крест избранных с достоинством.
Обозначив поклон, мы синхронно развернулись, щелкнув каблуками сапог, и почти строевым наконец-то часовенку покинули. Снова уселись в брыку, которая теперь повезла нас на площадь перед фортом.
— Расскажи ему на всякий случай про пощечину, — бросил лег-аржант Линку и, спрыгнув на землю, поспешил к командиру нашего легиона.
— Да, это… тебе пощечину дадут, ты только в ответ не бей, — он усмехнулся. — А то был раз случай.
— Ты думаешь, мне это неизвестно? — притворно удивился я, хотя на самом деле ничего не знал. Линк в ответ лишь пожал плечами.
Выбравшись из повозки, я поправил слегка съехавшее набок сюрко и глянул в сторону нашего гурта. Он стоял на площадке размером метров сто на сорок, увидел, как Ниго и еще несколько парней вскинули в приветствии руки. Ответил им легким кивком.
Пока из брыки выбирался Линк, ко мне подскочил Келтик.
— Сервий сказал, чтоб вы уже шли.
— О'кей, — ляпнул я в ответ нашему адьюту, чем здорово смутил его. На паренька я зла не держал, но проучить немного можно, поэтому, окатив его пристальным взглядом, добавил: — Это что за обращение к вышестоящему? Где полагающееся «мин жант»? И держи выправку, адьют. Согнулся, как старик.
Подмигнув растерявшемуся парню, я зашагал к группе высших чинов. За исключением Лостада, все остальные в ней были не ниже арлегов, а половина, судя по гербам на сюрко и медальонам на шее, — риттеры. Не из милости, разумеется, — нам ни гербов, ни медальонов не положено.
Вообще-то, если честно, столь щедрая и главное двойная награда в виде риттерства и звания жанта сначала меня удивила, если не ошеломила. Но, поразмыслив немного, я объяснил себе все это весьма просто. После столь внезапного нападения нужно было поднимать боевой дух, а сделать это легче всего вот такими наградами и денежными премиями. Мол, парни, помирать-то, конечно, некоторым придется, но зато и храбрых мы одариваем как положено. Думаю, теперь каждый второй легионер будет в бою жилы рвать, чтобы получить то, что с минуты на минуту получим мы.
Сервий указал нам с Линком на два круга, начертанные на земле куском местного известняка, и к нам тут же пристроилась пара совсем уж молодых парнишек лет по пятнадцать, как я понял — пэйжи. Несколько таких прикреплено к штабу, привыкают, так сказать, к воинским будням с младенчества. Будущие риттеры как-никак.
В руках у пэйжев были небольшие подушки, похожие на бархатные, такого же цвета, как наши сюрко. Они положили эти подушки на землю, напротив нас.
— Гурт, смир-но! — привычно гаркнул Лостад. Остальные же стали напротив нас, заложив руки за спины и приосанившись.
— Во славу Великого Номана, — громким голосом начал один из риттеров, плотно сбитый мужчина лет сорока. Его лицо было обрамлено темной окладистой бородой, взгляд прямой, неподвижный, словно смотрит сквозь тебя. — Во славу Повелителя и духа риттерства говорю вам. И не говорите потом, что не слышали вы. Риттер обязан почитать Бога, служить Богу и любить Его искренне. А также сражаться за веру и умирать за нее, но не отрекаться. И обязан он служить Повелителю и защищать его так же яростно, как и веру. Щит риттера да будет прибежищем слабого и угнетенного, мужество его да поддерживает везде и во всем дело правого. Да не обидит он никогда никого, да повинуется он командирам, над ним поставленным, да живет он братски с себе равными, и гордость, и сила его да не возобладают в ущерб прав ближнего. Да не примет он титулов и наград от чужеземных правителей. Да не простит он никогда обид, ему нанесенных, ибо вот она — последняя обида, которую он прощает.
С этими словами риттер подошел ко мне и залепил ту самую пощечину. И нехило так залепил, аж в ушах зазвенело. После чего сделал еще два шага и точно так же ударил Линка. Мой соратник тут же преклонил колено, и я поспешил повторить за ним. Повернул голову слегка вправо, наблюдая за происходящим.
Риттер медленно достал из ножен меч и заговорил, чеканя слова:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
