Женщина была в полной панике. Вопреки тому, что могло показаться, Мара испытывала к ней сочувствие и сострадание: Риту несколько раз предал муж, и теперь, чтобы сохранить семью в безопасности, она пыталась его защитить, однако лишь ухудшала свое положение. Как женщина и мать Раис чувствовала себя на ее стороне и хотела бы выключить магнитофон, чтобы предложить ей никогда больше не открывать рот и попросить вмешательства хорошего адвоката по уголовным делам; но как полицейской – как бы дорого ни пришлось заплатить в нравственном плане – ей нужно было идти до конца даже ценой попрания своего достоинства. Она была в долгу перед Ниедду и Деиддой. Но прежде всего перед Долорес.
– Ваш муж бил вас раньше? – спросила она, смягчая тон.
– Нет.
Женщина начала плакать, и Мара не поняла, солгала она или сказала правду.
Раис налила ей стакан воды и протянула салфетку.
– Сделайте несколько глубоких вдохов.
Ошеломленная такой внезапной переменой в поведении, женщина подчинилась. Это тоже было рассчитано: хороший допрос состоит на девяносто процентов из психологии и только на остальные десять из смеси логики и следственной интуиции. Ничто не было оставлено на волю случая. Даже взгляд.
Раис уже собиралась ринуться в атаку, когда кто-то яростно постучал в дверь комнаты.
Мара подпрыгнула на стуле и приложила руку к сердцу.
– Подождите меня здесь немного. Я скоро вернусь, – торопливо сказала она. Вышла – и оказалась лицом к лицу с Фарчи и Маццоттой.
– Как дела? Я хороша, но не настолько. Мне нужно немного больше…
В ответ комиссар показал ей фотографию на своем мобильном телефоне.
– Нам только что прислал ее Феррари. Они нашли ее, обыскивая дом.
Это была записка от руки:
«Отдай нам видео, или мы возьмемся за твоих детей».
У Раис пошли мурашки по коже.
– Возможно, что люди, которые обыскивали дом, оставили ее? – спросила судья.
Мара кивнула.
– Значит, они что-то искали. Видео.
– Да, – сказал Фарчи. – Но это не все. Осмотрев автомобиль, криминалисты обнаружили следы крови…
– Долорес избили в машине, – перебила Раис.
– Если это ее кровь. Еще рано говорить об этом, – вмешалась Аделе. – Но это объясняет все усилия, которые Ноннис приложил к неудачной попытке помыть машину.
– Можешь прислать мне фотографию записки? – спросила Мара начальника.
– Конечно. Отправлено.
– Нужно понять, знает ли жена об этом видео и шантажируют ли мужа. Это может быть связано с Мелисом, – сказала судья. – Продолжишь или поменяемся?
– Как справляется Кроче?
– Отлично, – ответил Фарчи. – Она знает свое дело. А ты? Вижу, что не очень… Хочешь, я пойду вместо тебя?
– Ни за что. Сможете дать мне несколько фотографий со следами крови в машине?
– Через несколько минут.
– Хорошо. Пусть их принесет мне кто-то в форме, ладно?
– Конечно.
Мара отправила матери сообщение, в котором писала, что Саре лучше остаться у нее, и вернулась в комнату для допросов еще более решительной.
– Прошу прощения, служебный вызов, – сказал она женщине, которая дружелюбно улыбнулась в ответ. – Послушайте, синьора, позвольте задать вам вопрос, который наверняка покажется вам странным.
– Пожалуйста.
– Вы любите своих детей?
– Что?! Конечно! Что за…
Мара показала ей фотографию записки с угрозой:
– Тогда вам лучше рассказать мне обо всем.
Глава 115
Комната для допросов № 1 мобильного подразделения, полицейское управление Кальяри
– Я все еще жду ответа, – сказала Кроче, не сводя глаз с преподавателя. – Ваша жена знает о вашем романе?
– Нет, она не знает, – признался Валерио.
– А как насчет других студенток, с которыми вы встречались на протяжении многих лет?
– Я не…
– Не держите меня за дуру, профессор. Ходят слухи. Мы также поговорили с ректором, и он сообщил нам, что именно эти авантюры разрушили вашу карьеру и что со следующего семестра вы заканчиваете работу в Университете Кальяри. Вы жене об этом тоже не сказали? Вы станете безработным, да? Как вы собираетесь содержать двух маленьких детей?
Ноннис побагровел, и его глаза налились кровью.
Ева намеренно создала накал, чтобы проверить умение подозреваемого справляться с гневом. Глядя, как он корчится, словно обертка от леденца, сгорающая в огне, она была поражена осознанием того, что это он избил Долорес. Кроче чувствовала досаду, но в то же время и прилив адреналина, как во время охоты. Она поймала добычу.
Возможно, чтобы не взорваться и выиграть несколько секунд передышки, профессор налил себе стакан воды и медленно выпил.
Ева воспользовалась возможностью, чтобы просмотреть сообщения, которые Фарчи отправил ей несколькими минутами ранее. Несмотря на удивление, вызванное увиденным, она не выдала себя, сохранив невозмутимое выражение лица.
– Вы сказали, что это опрос для…
– Извините, но вы продолжили мне врать, – резко перебила она. – О каком доверии можно говорить, если вы будете держать меня в неведении относительно такого важного вопроса, как романтические отношения с жертвой убийства, по поводу которого я прошу вас сотрудничать?
Ноннис все еще был озадачен внезапным изменением тона Евы и не знал, что ответить.
– И это не единственное слабое звено в вашем поведении.
– Есть еще какие-то? – Он нахмурился.
– Повторите, каким образом вы ободрали кожу на руках.
– Я думаю, что… – Ноннис привстал.
– Сядьте, профессор, иначе мне придется попросить коллегу привести сюда вашу жену, и я допрошу ее, поставив перед свершившимся фактом, что у вас был роман с Долорес Мурджа, что вы вот-вот потеряете работу и что мы предъявим вам официальное обвинение в побоях и насилии, лишив вас родительских прав. Вы знаете, что скажут социальные работники, когда мы сообщим, что ваша жена отказалась выдвигать против вас обвинения?
Ноннис, казалось, затаил дыхание.
– Через три секунды они заявят, что у вас неблагополучная семья и что ваша жена не в состоянии присматривать за детьми, поэтому лишат родительских прав и ее. Это то, чего вы хотите? Чтобы ваших детей отняли, разлучили и поместили в приюты?
Руки Нонниса затряслись.
– Если вы еще раз встанете со стула, скажите мне, как я могу защитить вас от обвинений моей коллеги, которая абсолютно убеждена в вашей вине? – воскликнула Ева.
– Вине?
– Хорошо, раз вы решили поиграть… У вас есть алиби на ночи с тридцатого октября по второе ноября?
Мужчина бодро улыбнулся.
– Конечно. Я был дома с женой и детьми, как и каждую ночь.
– Да? Тогда кто это? Ваш брат-близнец? – спросила Ева, показывая ему снимок, сделанный на шоссе 131.
Ноннис побледнел. Теперь он будет думать, прежде чем открыть рот.
– Если б я допросила вашу жену и та подтвердила бы ваше алиби, я предъявила бы ей обвинение через две секунды, не шучу. Ваш сотовый показал, что вы находились в районе Монте-Арчи, а через несколько часов – недалеко от Джерджеи, в десяти минутах от Серри. Вам знакомы эти места?
Валерио, не в силах контролировать себя, моргнул. Много раз.
– Что вы там делали ночью?
– …
– И вам не кажется странным, что именно вы подсказали нам, что Мелис находится на горе Арчи, тот самый Мелис, которого, как вы сообщили нам, вы ненавидите?
– …
– А потом, простите, вы в зеркало смотрелись? Вы знаете, как эти раны на шее называют в криминалистике? «Защитные когти». Типичны для женщины, пытающейся избежать изнасилования. И – совпадение – Долорес была изнасилована. Много раз. Еще раз скажите мне, как вы получили эти царапины, пожалуйста.
– …
Как боксер, которому удалось загнать соперника в угол, Ева не стала снижать частоту и силу ударов, а стала бить еще сильнее.
– Отвечая на этот вопрос, ваша жена сказала, что вы поранили руки, ремонтируя машину, а вы сказали нам, что это был несчастный случай во время раскопок. Кому нам верить? Есть ли кто-нибудь, кто может свидетельствовать в вашу пользу? Я вас внимательно слушаю; скажите мне, кто был с вами во время раскопок, чтобы я могла послать кого-нибудь взять показания.
