— Иди же, она не исчезнет, — промолвил Регин. — Я подожду у ворот, а ты иди себе один без моих непрошеных советов.
Ивар так близок был сейчас к исполнению своей мечты, что мог простить и суеверного старого мага, который без конца чертил руны, сулящие удачу, круги для защиты от врагов и бормотал заклинания, отгонявшие лихо.
— Спасибо, Регин. Твой совет не то чтобы непрошен — он теперь ненужен. Этой минуты я ждал с тех пор, как начался наш поход. Это единственная причина, по которой я оказался здесь, в мире альвов. Все, к чему мы стремимся, зависит от этого меча.
Глаза Регина были почти неразличимы в тени.
— Я понимаю, как тебя тянет поскорее уйти, но прежде я должен взвалить на твои плечи ношу самого страшного моего совета. Я долго увлекался изучением мертвецов и хорошо знаю их особенности. Одна из них такова: мертвецы не любят, когда живые уносят что-то из их могил. Они ведь не только смертный прах, пойми. Дух Элидагрима все еще витает над древними костями и бывшей плотью. Думаешь, он будет рад, когда ты заберешь его драгоценный меч? Скорее всего, он наложит на тебя проклятье, и оно будет преследовать тебя до конца твоих дней. Уверен ты, что хочешь заплатить за Глим именно такую цену — весь остаток жизни быть гонимым духом мертвеца? Для вас, скиплингов, наш мир — ничто. Наши битвы — не ваши битвы.
Ивар покачал головой:
— Ошибаешься, Регин. Это уже и моя битва. Я не могу покинуть ее, не опозорив имя и память Бирны и не превратившись в ничтожного подлеца. Отчего ты пытаешься сделать мое дело труднее, чем оно есть? Гизур старался мне помочь, а ты, кажется, стремишься меня остановить? Регин, не пытайся смутить меня или вынудить передумать.
Пришел я в этот мир, не зная, на что иду, но теперь — дело иное.
— Ну что ж, — со вздохом проговорил Регин, — тогда удачи тебе.
Ивар кивнул, не оглядываясь назад. Все его внимание было теперь приковано к могильному кургану. Юноша двинулся прямо к нему, пробираясь по болотистым низинкам и мелким каменистым холмикам. Он приближался, и курган словно рос, принимая внушительный вид погребения, подобающего великому королю. К тому времени, когда Ивар дошел до каменного круга, окаймлявшего основание кургана, ночь сгустилась вокруг, и тьму едва разгонял только огонек костра, который развел у входа Регин, ожидавший Ивара. Серп луны проливал слабый и бледный свет на курган, высившийся перед Иваром. Юноша пригляделся, и ему привиделись призрачные купола дюжины курганов, которые — он мог бы поклясться — не были видны при свете дня. Сердце у Ивара заколотилось — Лабиринт опять принимался за старые свои шутки. Он бочком, осторожно отошел прочь, не сводя глаз со странных курганов, затем торопливо зашагал назад, к костру Регина, говоря себе, что день, что ни говори, более благоприятное время для того, чтобы забираться в могилу. Он перебрался через два холма, всякий раз с вершины замечая свет костра; но когда Ивар перебрался через третий холм, он ничего не увидел. Ивар был совершенно уверен, что шел прямиком по собственным следам, но все, что он мог разглядеть, — совершенно незнакомая каменная пирамидка и глубокие тени, в которые ему как-то не хотелось забредать.
— Регин! — позвал он негромко и долго стоял, ловя напряженным слухом покашливание или треск хвороста, пожираемого огнем. В такую ясную, безветренную ночь самый слабый звук разносится далеко.
Однако то, что он услышал, никак не относилось к Регину, — странное беспорядочное пощелкивание и шуршание доносились из могильника, что высился позади него. Ивар рывком развернулся и с ужасом обнаружил, что забрел в самую гущу призрачных могильных курганов. Шорох и царапанье становились громче, доносясь уже со всех сторон, словно какой-то зверь прокапывал себе путь наружу. Ивар смел только надеяться, что это зверь, а не что-то похуже. Он осторожно двинулся назад, к большому кургану, который казался сейчас совсем далеким; тем не менее через считанные секунды Ивар обнаружил, что карабкается вверх по его крутому склону. Изнутри доносились все те же беспокойные звуки. Ивар замер, думая, что этот шум неожиданным образом напоминает ему чертог, полный народу; все смеются, разговаривают, и время от времени через невнятный гомон пробивается заунывное пение арфы. Казалось, что в могилу вместе с Элидагримом ушло целое войско, навеки скрывшись под милой их сердцу и родной землей Скарпсея, чтобы охранить своего короля и его меч.
Ивар глубоко вздохнул и пошел вокруг кургана в поисках каменной перемычки, которая должна была отмечать ход. Под ногами продолжал раскатываться лязг и скрежет, и все громче становились невнятно бормочущие голоса.
И все же они звучат не так громко, чтобы заглушить крик, говорил сам себе Ивар. Он еще может воззвать к Регину за помощью… вот только ему до смерти не хотелось делать это. Мелькнуло подозрение, что Регин, быть может, повинен в появлении призрачных могильников. Ивар знал, что у него слишком тонкое чувство направления, чтобы вот так просто заблудиться в темноте в сотне шагов от входа. Чтобы избавиться от Ивара, Регину проще всего сделать так, чтобы он заблудился в Лабиринте.
Он обошел курган и прекратил поиски входа. Ниже, в тумане и лунном свете, маячили вершины шести небольших круглых курганов. Ивар с дрожью отшатнулся — этот вид совсем не пришелся ему по вкусу. Внезапно вспышка света привлекла его внимание, и на миг он решил, что это Регин отправился искать его. Ивар испытал гораздо большее облегчение, чем мог бы себе признаться, — и тут бледный отсвет разросся до размеров костра, вспыхнул ледяным голубоватым светом. Ивар оцепенел, но какой-то трезвый голос в мыслях отметил, из какого кургана исходит свет, и подсказал, что в старых преданиях о сокровищах частенько упоминается таинственный голубой свет, проявляющийся во тьме.
Голубой свет становился все ярче и шире, покуда не превратился в кольцо, пылавшее вокруг кургана. Голубой отсвет исчез, сменившись завесой пляшущих языков оранжевого пламени. С бьющимся сердцем Ивар осторожно шагнул ближе, ожидая ощутить волну жара. Однако огонь хоть и угрожающе потрескивал, но не обжигал. Ивар медленно подошел к самому огню и остановился вплотную. Осторожно протянув руку, он коснулся пламени — и ничего не случилось. Рука даже не нагрелась. Пламя расступилось перед ним, точно раздернули занавески, и его взору открылось то, что прежде было закрыто. Это был обшитый внакрой корабль с высоким носом и кормой, украшенными резными фигурами, которые словно корчились и плясали в отблесках пламени.
Корабль был нагружен: груз составляли золотые и серебряные сосуды и прочие, более скромные жертвы — скот, свиньи, псы и конь в полном военном облачении. Под пышным балдахином возлежали тела мертвого короля и его супруги, а с ними — слуги, которые пожелали сопровождать Элидагрима на его смертном пути. Тление совершенно не коснулось их. Казалось, что Ивар видит погребальное сожжение Элидагрима, погибшего в битве с огненными йотунами. Щедрое погребение всеми чтимого короля и его погибших воинов, совершенное оставшимися в живых воинами Элидагрима, пока окрест бродили, торжествуя победу, огненные йотуны, замышляли свое и плели заклятье, чтобы никто не мог отыскать место, где успокоились Элидагрим и его меч.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
