— Уже лучше, пиздюк! — с непонятным удовольствием прокряхтел разбитым ртом Билли в перерыве между ударами. Он увидел, наконец — то, как из щенка на него смотрел оборотень. Таким, каким он должен быть. Сильным. Страшным. Кровавым. С горящими от ненависти глазами. От такого и смерть не грех принять. Старый засмеялся, кровь уже булькала в горле. Он чувствовал, что совсем близко.
Егерь остановился, он тяжело дышал, глядя вниз на залитое кровью лицо противника. Какое — то время он просто смотрел в темные глаза мужчины, где горело мрачное удовлетворение. Биллиус оскалился разбитым ртом и, собрав последние силы, саданул кулаком в висок Скабиора. Тот накренился, зажмурившись от боли. В глазах стало темно, голова загудела, странно еще, что он не вырубился.
Старый засмеялся душераздирающим смехом, больше похожим на лай. Из открытого рта разлетались клокочущие красные капли. Смотря ему в глаза, МакНейр положил об руки на горло мужчины и сдавил. Монтеррей начал задыхаться, он вцепился в руки егеря, борясь с ним, но с каждой секундой его хватка ослабевала.
— Ну, давай, сынок, — пальцами егерь чувствовал, как оборотень сглотнул. — Отправь меня к нашим.
Крейг усилил нажатие и поморщился с отвращением. Чертов говнюк, Билли! Чертова Стая! Но он должен…Монтеррей смотрел на него чуть ли не обожанием, начиная предсмертно хрипеть и закатывать глаза.
— Кто ты? — просипел еле слышно старик.
Скабиор наклонился к его уху, заляпанному кровью.
— Крейг МакНейр, — выдохнул он едва на грани слышимости и услышал, как тот заклокотал с удивлением. Разжал руки и скатился с него, падая на асфальт рядом без сил. Старый безумно засмеялся, а потом стих.
— Пий! — закричала Гермиона, подбегая к егерю. Тот лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Лицо было разбито, все испачкано кровью. Девушка наложила на него Лечащее и посмотрела на поверженного, распластанного на асфальте. Тот не дышал.
Гермиона нависла над Пием и применила Очищаяющее, убирая кровь, она полезла в сумочку за бадьяном, чтобы хоть как — то залечить открывшиеся раны на лице оборотня. Она уже начала капать пипеткой на кожу, как вдруг услышал крик Рона:
— Ступефай!
В глазах потемнело и она упала в небытие.
Глава 18, в которой агония и конец
Гермиона резко открыла глаза. Почему она вырубилась? Ответом стал невзрачный сероватый потолок в явно казенном учреждении. Что? Где она? Скабиор, кровь, Билли…Мальчишки… Голос Рона, кричащий “Ступефай”. И потом уже — темнота. Она рывком села, ощутив легкую боль в затекшей до чертиков спине.
— Герм! — услышала она обеспокоенный голос Гарри. Волшебница повернулась на него и обнаружила Поттера и Рона. Они сидели чуть поодаль от нее на стульях. А она лежала на столе, посреди какого-то кабинета. Лица мальчишек были странно возбужденными. Рон так и вовсе смотрел на нее с абсолютно раздирающей душу надеждой. Смотрел так, будто между ними ничего не изменилось. Что-то было не так.
— Как ты себя чувствуешь? — голос бывшего звенел нежностью и лаской.
— Я в порядке, — отчаянно хмурясь, девушка переводила взгляд с одного парня на другого. И взгляд этот с каждой секундой становился все суровее. — Что здесь происходит?
— Мы поймали его, тебе больше не надо бояться! — радостно улыбнулся Гарри. Кого? Болденхейта. Или? Грейнджер с уставилась на них, начиная понимать. Сердце оборвалось — и понеслось дальше в учащенном ритме.
— Ну того егеря! — просиял Рон, продолжая идиотски пялиться на нее обожающим взглядом. — Он обманывал тебя, притворяясь Пием с помощью оборотного зелья!
В глазах дьявольски защипало, она поспешила зажмуриться. О, нет, нет, нет. Неужели они вырубили ее и выждали время, чтобы действие оборотки закончилось?! Скабиор! Нет! Она закусила щеку изнутри, чтобы не разреветься здесь и сейчас от досады. Они раскрыты. Их…отношения. Мозг мгновенно вскипел, пытаясь найти выход. Лазейку. Одну маленькую возможность вернуть все обратно.
— Он сказал, что использовал Империо на тебе, чтобы ввести в заблуждение и отдалить тебя от нас, — голос Гарри с трудом долетел до сознания. Шум в ушах становился сильнее. Скабиор попытался прикрыть ее? Надо же, как мило с его стороны. Знали бы вы, ребята, что можно сделать с человеком без всякого Империо. Ей надо открыть глаза. Пришла пора платить за все. А, может, согласиться с тем, что он ее проклял, и тогда все будет, как раньше, когда он был мертв… Она снова будет частью их Трио. И выйдет замуж за… Нет! Грейнджер прогнала малодушную мысль прочь. Нет, отступать некуда! Она должна. Под веками, внутри глазных яблок венгерская хвосторога испепеляла своим пламенем ее сосуды. Гермиона открыла слезящиеся глаза и покачала головой, смотря на Гарри прямо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, — ее губы сложились в тонкую упрямую ниточку, а слезы все-таки прорвались извне. Она хлюпнула носом, смотря на ошарашенные лица своих мальчишек. Рон хмурился, а Поттер протянул руку, положив ей на плечо в успокаивающем жесте:
— Не переживай, больше он тебе ничего не сделает, — его ладонь была такой теплой, такой искренней, как и всегда — он хотел ее поддержать. Ладонь прожигала ее кожу добротой своих намерений, попутно толкая ее в пылающий ад агонии осознания. Она уронила голову, тряхнув пушистыми локонами так, что они упали на лицо, закрыв его. Просто дышать. Главное — просто дышать.
— Где он? — собрав все силы, спросила ведьма до боли в костяшках сжимая кулаки на кромке стола. Ей нужно встать! Встать и бежать, чтобы помочь ему. Мальчишки таращились на нее в непонимании, стараясь верно трактовать странную реакцию подруги.
— В камере, внизу, — недоуменно ответил Гарри. Значит, они в аврорате. Поттер тревожно поглядел на явно страдающую подругу и осторожно добавил, — Гермиона, что ты имеешь в виду, говоря — нет?
Гермиона глубоко вздохнула еще раз, наполняя легкие воздухом. Она должна сказать. Должна быть сильной. Никто ведь не собирается, делать это более легким? Пора платить за все, девочка. Она зло закусила губу, собираясь с мыслями.
— Мы ждем легилимента, чтобы он подтвердил, что егерь управлял тобой, — сказал Рон, он как-то странно на нее смотрел, словно начиная догадываться.
— Нет! — протестуя вскинула голову девушка, — не надо никого звать! Я не даю согласия на процедуру!
И все-таки она заплакала, истерично мотая головой. Какой же позор! Нет! Слезы катились из глаз по щекам. Отдышавшись несколько горьких секунд, волшебница высоко вздернула подбородок, смотря на обеспокоенные лица парней с непонятным вызовом:
— Я знала, что это он, — на одном дыхании выдавила Герми. Приговор озвучен. Сердце глухо ухнуло куда-то вниз, забрав с собой весь кислород, что был в легких. Она оперлась на стол спиной, ища хоть какой-то опоры, потому что ноги противно задрожали и явно намеревались подломиться от нахлынувших эмоций. Темными дикими глазами она бегала от одного ошеломленного лица к другому. Они не верили ей. Зря.
На парней было жалко смотреть. Ни одно слово в волшебном мире не сделало бы это мгновение более хорошим. Она должна выдержать, она заслужила каждую секунду этого позора, променяв друзей на бывшего врага. Гарри широко раскрыл зеленые глаза, за которыми проносились цепочки событий, связывались факты, сплетаясь в одно утверждение. Рон разом напрягся, ощутив напряжение в каждой мышце своего тела, он нервно дернул головой. В глазах разгоралась привычная уже ненависть. Ох, Рон…
— Посмотри сам, Гарри, — его голос был безжизненным и сухим. Желваки играли на лице, сдерживая клокочущую внутри тьму. Пару раз он дернулся вперед, будто бы хотел схватить ее. Девушка судорожно вздохнула, усилием воли удерживая себя на месте. Хотя мозг отчаянно умолял ее бежать.
Гермиона в ужасе вскинула глаза на замершего на месте Гарри. Она не владела окклюменицей, чтобы иметь возможность отразить его заклинание. Поттер явно колебался, не зная к кому прислушаться. Но Пий был странным. Не зря тот показался ему слишком подозрительным. И то, как он смотрел на их Гермиону. Эта эмоция не могла даже отдаленно сойти за академический интерес. Поттер хотел бы верить Гермионе, его лучшему другу, но…
