Учитель сгорбился и устало опустился на стул.
— Хроники Дня Крови страшны… — почти неслышно сказал он, но его услышали, в классе царила такая тишина, что слышно было бьющуюся об стекло муху. — Тридцать лет люди копили силы, использовали полученные знания, чтобы придумать оружие. В конечный период подготовки восстания они проникли во все города и селения дзенн, даже мельчайшее не осталось без их внимания. В назначенный день десятки тысяч человек достали припрятанное оружие и начали убивать. Первыми погибли маги древних — на стороне Церкви выступили человеческие маги, еще не знающие, какую судьбу эта самая Церковь уготовила им самим. А затем люди начали резать всех подряд, не жалея ни женщин, ни детей. Они радостно, со смехом, убивали тех, кто делил с ними хлеб, кто учил их всему, что знал сам, кто никогда не причинял им зла. Дзенн было не особенно много, по моим подсчетам — не более трехсот тысяч, они считали, что нельзя допускать перенаселения, и жестко контролировали рождаемость. Почти все они погибли в течение одного дня. Только несколько тысяч смогли скрыться в спешно созданных последними выжившими магами порталах. В отличие от людей, среди которых телепортаторов очень мало, дзенн почти все были таковыми. Но неизвестно, сумели ли спастись бежавшие — больше никто и никогда не видел на Танре древних.
— А Ушедший? — спросил кто-то из орков.
— Ушедший… — повторил учитель. — Великий фанн'э Тан'Оннэ Ант'Оррэ. Не было за всю историю Танра более великого мага. И по мудрости, и по силе. Поняв, что его народ гибнет, фанн'э сплел какое-то заклятие непредставимой мощи. Магический эфир несколько дней не мог успокоиться после его применения. Но что это было за заклятие? Никто так и не узнал этого. Но когда в его дом ворвались паладины, Ушедший активировал это заклятие и расплылся в воздухе кровавым туманом. А перед этим сказал: «Я ухожу. Но я вернусь, и вы заплатите за содеянное страшную цену, неблагодарные звери!»
Стигу показалось, что его ударили. Почему-то слова давно мертвого дзенна потрясли его до онемения. Что-то в них было очень важное, для него самого важное. Но что?! А перед глазами вставала тьма. Нет, Тьма, которую огульно объявили злом. С дракончиком что-то происходило, он ничего не видел и не слышал, понимал только, что сейчас что-то в нем самом меняется необратимо и навсегда.
— Продолжим на следующем уроке, — как сквозь вату донеслись до него слова мэтра Рохена.
Стиг довольно долго сидел, пытаясь прийти в себя. Он не сразу обратил внимание, что остальные ученики тоже остались на своих местах, требовательно глядя на него. Не сразу стало понятно, чего они хотят.
— Кто это сделал, Тангерд? — нарушил молчание Ровин, сын золотого князя Сорка. — Кто искалечил Лоралиэль? Ты знаешь.
— Знаю… — вздохнул дракончик. — Но тебе это знание ничего не даст, он тебе все равно не по зубам. Да и не хотел он ничего плохого, только спесь с нее сбить немного. Не тот клей взял. Сейчас я пойду к нему и потребую, чтобы он пошел к отцу Лоралиэль виниться.
— Так он и пойдет…
— Пойдет, — в глазах Стига появилось что-то такое, что одноклассники ему поверили и разошлись.
Поежившись, дракончик решительно вышел из класса, украдкой выбрался за ограду гимназии и двинулся в сторону императорского дворца.
— Ну и зачем же тебе так срочно понадобился мой внук? — император исподлобья смотрел на черного дракончика, чувствующего себя из-за этого очень неуютно. — Переполох на весь дворец поднял — подайте ему Кирлана сию секунду, и все тут. Разве тебе не говорили, что он «болеет»?..
— Говорили, — мрачно буркнул Стиг. — Но мне нужно ему кое-что важное сказать. Ваше величество, прошу вас, поверьте — это действительно очень важно! И для меня, и для него.
— Еще чего-то натворили? — ехидно прищурился Стирген.
— Вы правы, натворили… — понурился дракончик. — И такого, что по сравнению с этим проникновение в башню архимага — мелочь! Но я не могу вам сказать, Кирлан сам должен решить: признаваться или нет. А я должен понять — имею ли я право оставаться его другом.
— Во как! — приподнял левую бровь император, он с некоей заинтересованностью оглядел хмурого Стига и похмыкал. — Что-то ты слишком серьезен, малыш.
Дракончик чуть приподнял крылья и опустил — словно плечами пожал.
— Я сегодня понял, что любой забаве должен быть предел… Что думать о последствиях надо.
— Надо же! — удивился Стирген. — Не ждал, и рад за твоего отца. И… Если сумеешь заставить понять это моего непутевого внука, буду очень благодарен.
— Или заставлю, или… он мне не друг! — Стиг говорил очень тихо, но император услышал.
Его величество довольно долго пристально смотрел на приемного сына Вихря и размышлял. Малыш на удивление решителен. Что же они там наделали, раз он задумался над такими вопросами? Видимо, и в самом деле что-то серьезное. Но пускать или не пускать его к Кирлану? Тот ведь сейчас лежит на животе и хнычет, считая себя невинно пострадавшим. Стиргену, когда наказывал внука, было едва ли не больнее, чем самому мальчишке. Но как иначе заставить сорванца задуматься? Император не знал, вчера он, услышав, что Кирлан мог легко погибнуть, перепугался до смерти. И рассердился. Потому, наверное, и решился выпороть принца.
— Что ж, иди, — вздохнул его величество. — Он в своей спальне.
— Спасибо! — поклонился Стиг и опрометью вылетел из кабинета, сопровождаемый невеселым смешком императора.
Где расположена спальня принца, дракончик знал, во дворце тоже ориентировался неплохо, хотя мало кто полностью знал этот безумный лабиринт. Его строили по найденным в древних гномьих архивах чертежам замка Ушедшего. Гномы и строили. А затем каждый император добавлял что-то свое — достраивал, перестраивал, изменял.
Войдя в спальню, Стиг подошел к кровати с балдахином и уставился на Кирлана, лежащего на животе, дрыгающего ногами и что-то читающего.
— О, привет! — обрадовано повернулся к другу принц, заметив, что уже не один. — А как тебя пустили? Дед обещался, что неделю никого ко мне не пустит, только учителей.
— Он разрешил, — хмуро сказал Стиг. — Поговорить я пришел. Ты вчера такое сотворил, что…
— Дед мне за это уже выдал, — помрачнел Кирлан.
— Да я не о башне архимага! — раздраженно стукнул хвостом по полу дракончик. — Я о Лоралиэль.
— Подумаешь, приклеил задаваку задницей к мостовой! — удивился принц. — Нечего было нос кверху драть.
— Ты бы сперва узнал, какой клей ты взял… — понурился Стиг.
— Я же говорил, у главного строителя спер.
— А что он очень едкий, не знал?! Ей всю кожу на ногах и выше разъело! Даже маги не обещают быстрого исцеления. Месяц, как минимум, пластом лежать! Представляешь, как ей больно было?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
