– Средств нам хватит как минимум на год, может, больше, – сказал он.
– Ни одна страховая компания не станет страховать одну меня.
– Мы подадим заявку на групповое медицинское страхование. Пока у нас есть хотя бы два работника, все должно получиться. В то же время мы можем увеличить мои страховые пособия, как мы делали, когда меня уволили. У всех нас будет страховка на восемнадцать месяцев. Дороговато, но мы рассмотрели добавочную стоимость в соотношении с нашими текущими расходами.
Я услышала в голосе Криса энтузиазм, но продолжала с осторожностью задавать вопросы.
– Для запуска понадобится много времени, – сказала я. – Часы и часы работы. Откуда мне знать, что мы не меняем одну проблему на другую? Даже дома ты можешь быть слишком занят.
Мне вспомнилась постоянно закрытая дверь его кабинета. Как Крис засиживался допоздна и проводил за работой выходные.
– Знаю. Запуск бизнеса – дело непростое. Не буду врать, на рынке высокая конкуренция. Мне все равно придется уезжать в командировки, но не так часто. В дальнейшем мы наймем для этого людей. Мы не будем отвечать ни перед кем, кроме друг друга. Клер, но я не могу обещать, что все получится. Это как лотерея. Есть вероятность, что наша затея провалится.
Тем не менее я дала ему свое благословение. Если Крис не возьмет дело в свои руки, то никогда не освободится от мыслей о том, что его могут уволить, что у него будет работа, не соответствующая его желаниям, или неуравновешенный начальник. Если нам придется и дальше экономить, так тому и быть. По крайней мере, Крис будет делать то, во что верит.
Так что теперь нам остается ждать. Посмотрим, что из этого выйдет. Либо пан, либо пропал. Скрестим пальцы.
Мы с Крисом берем напитки и устраиваемся на свободных стульях на террасе. Появляются Джулия и Джастин с дочками. Через два месяца после выхода из реабилитационной клиники Джулия еще не научилась полностью контролировать свою зависимость. Ниточка, связывающая ее с новой, трезвой жизнью, тонкая, как паутинка. Джулия снова сорвалась, но лишь раз. Теперь она уже тридцать три дня не пьет и борется с зависимостью каждый день. Буду молиться за тридцать четвертый.
Я думала, что Джастин вполне может смыться, бросить ее в самое тяжкое время, но он этого не сделал. Вступив в клуб анонимных алкоголиков, Джулия сказала мужу, что не держит его. Что если он действительно хочет быть с другой женщиной, то нет смысла оставаться с ней. Но он остался, и я надеюсь, что так и будет. Ежедневная работа над собой, поддержка Джастина и дочки – все это поможет Джулии не сбиться с пути, но решение отказаться от алкоголя всегда будет лежать лишь на ее плечах. Главное, чтобы она выстояла.
Бриджет сегодня не с нами, потому что работает в больнице. В неделю у нее три смены по двенадцать часов, с семи вечера до семи утра, а Себастьян присматривает за братьями, уберегая их от всего дурного. Конечно же, сейчас ее система воспитания детей далека от идеала, но ребята не жалуются. Они переехали в трехкомнатную квартиру, Бриджет оплачивает аренду и прочие расходы сама. Она уже больше месяца ничего не слышала о Сэме. Азартные игры оказались для него важнее семьи. Он не явился в первый день судебного заседания по разводу, на который подала Бриджет, и с тех пор она не может с ним связаться. Он будто испарился.
– Клер, – говорит Элиза. Голос у нее слегка раздраженный. – Ты не поможешь мне?
Поднимаю глаза и вижу, что руки у нее и впрямь заняты. В одной она держит годовалую Лорен, а в другой – тарелку с котлетами для гриля. Четырехлетняя Лайла, которая боится оставаться одна и не отходит от Элизы, прилипла к ее ноге, так что невозможно шагнуть.
Со слов социального работника, Лайлу и Лорен заметила соседка. Дети сидели перед домом без всякого присмотра, на Лорен был лишь грязный подгузник, несмотря на температуру в десять градусов. Полиция нашла их мать внутри заваленного мусором дома, та курила косяк дури. В кухонных шкафчиках лежала лишь пачка старых крекеров и контейнер с детской смесью, которой хватило бы на пару кормлений. Элиза разрыдалась, рассказывая мне эту историю. Они со Скипом надеются стать не временными, а постоянными приемными родителями девочек. Я скрестила за них пальцы, надеюсь, все получится. Когда-нибудь эти малютки поймут, как им повезло.
Я быстро встаю со стула и иду к Элизе.
– Мне взять котлеты или малышку? – спрашиваю я.
– Малышку, – отвечает она, передавая мне спящую Лорен.
Та слегка ворочается, но, когда я прижимаю ее к себе, снова закрывает глаза.
Элиза берет Лайлу за руку.
– Давай-ка избавимся от этих котлеток, хорошо?
Лайла оживленно кивает – радуется, что ее спросили. Что о ней кто-то заботится.
Джулия садится рядом со мной и гладит малышку по голове.
– Она просто прелесть, – говорит Джулия.
– Да, – с улыбкой отвечаю я. – Хочешь ее подержать?
Джулия кивает, и я передаю ей ребенка. Она смотрит на Лорен, затем на двор, где играют ее собственные дочери.
– Дети, – говорит Джулия. – Они такие беспомощные. Мы обязаны о них заботиться.
Ясно как день, что ее терзают угрызения совести.
– Верно, – соглашаюсь я. – Однако они очень стойкие.
Беру ее за руку. Джулия пожимает мою ладонь, я отвечаю тем же.
После ужина включаем музыку. Солнце опускается за горизонт, Элиза зажигает свечи и помещает их в висящие на деревьях фонари. Вместе с полной луной они создают волшебное сияние. Джастин поднимается и протягивает руку Джулии. Я проглатываю возникший в горле ком и стараюсь не расплакаться, когда он прижимает жену к себе и они медленно покачиваются в такт музыке. Глядя на них, я воскрешаю в себе веру во многие вещи. И надежду, не только для Джастина и Джулии, но и для себя с Крисом. И для Дэниела. В газете я прочитала, что его перевели в центр реабилитации. Впереди его ждет долгий путь, но, по прогнозам, он поправится.
Крис поднимает меня на ноги.
– Потанцуй со мной, – говорит он.
Муж притягивает меня к себе, и я кладу голову ему на плечо.
Крис знает меня лучше, чем кто-либо, так будет всегда. Он тот мужчина, с кем я хочу состариться.
Скип танцует, подхватив на руки Лайлу, а Элиза держит Лорен и улыбается. На моих ресницах все-таки появляется слезинка. Остальные дети берутся за руки и кружатся в хороводе, смеясь и набирая темп.
Мы с Крисом где-то запетляли и пока не нашли обратной дороги, однако мы очень близки.
Самое худшее, что могло произойти со мной, – это потерять его. А лучшее, что я могу сделать, – отдать ему свое сердце целиком и полностью.
