— Но ведь я могу оказаться в полной зависимости от любого мошенника… Почему именно транспортную карточку?
— Ты сможешь получить ее назад. Но если ты сам не доверяешь, как можешь ты ожидать доверия от других? Поступай как знаешь — я все сказал. Но не забудь, что ты обещал: я не хочу иметь ко всей этой истории никакого отношения, я ничего о ней не знаю!
Он коротко кивнул Бену и исчез. Тем же вечером Бен отправился в блок Е. Трибуны стадиона были переполнены, азартные крики толпы отдавались даже внутри бетонного здания — в котельных и холодильниках, на электро — и радиостанции, в кухнях и столовых, в складах спортивного инвентаря, в душевых и в туалетных комнатах…
Бен хорошо знал стадион, но в здании был впервые. Лабиринт, серое в сером, бетонные стены, обитые листовым железом ступеньки, бесконечные, тускло освещенные зеленым светом люминесцентных ламп переходы, закругленные по форме здания стены и искажаемая ими, затрудняющая ориентировку перспектива…
Людей навстречу попадалось очень мало. Они казались такими же серыми, как стены, боящимися света, бестелесными… И тем сильнее было изумление Бена, когда он открыл дверь в туалетную комнату: в ней оказалось человек десять, и когда Бен попробовал войти в крайнюю левую кабинку, он увидел, что она занята, но перед ней стоит еще один человек, а за ним другой; да, это была очередь — не такая идеально прямая, как перед дверью столовой или окошком выдачи, но все равно устойчивая. Люди стояли не вплотную, свободно, один немного правее, другой левее, и однако каждый знал, за кем он стоит; и еще Бен, когда попытался стать между ними, сразу заметил появившуюся напряженность, гримасы недовольства, перемигиванье… Ему пришлось стать в хвост очереди у входной двери, и, пытаясь спрятаться за отсутствующим выражением лица, он тоже стал ждать…
Он украдкой оглядел стоящих впереди… да, ему неуютно в их обществе. Ничего необычного в облике ожидающих не было и в их поведении тоже, и, однако, чувствовалось, что они пытаются что-то скрыть, что они напряжены и с трудом себя сдерживают: один нервно притоптывает ногой, другой крутит пуговицу на комбинезоне, у третьего дергается веко, еще один покусывает нижнюю губу…
В туалетную комнату вошел человек, растерянно огляделся… Ожидающие изобразили на лицах безразличие, однако все краешком глаза наблюдали за вошедшим, и Бен, невольно последовав их примеру, вдруг понял, что он, хотя не обменялся с людьми в очереди ни единым словом, стал одним из них. И если что-нибудь случится, например ворвутся полицейские и всех арестуют, ему придется проводить с этими людьми день за днем, неделю за неделей, и он не сможет доказать, что он здесь впервые и ничего противозаконного не совершил.
Вошедший привел тем временем в порядок свою одежду и ушел. И наконец открылась дверь левой кабинки, оттуда вышел человек и тут же вошел следующий…
Бен уже стоял почти час, когда наконец дверь перед ним открылась, и он, испытывая крайнюю неловкость, шагнул в крохотную кабинку. Он тщательно запер за собой дверь, помедлил мгновение, а потом, как научил Реке, сунул свою транспортную карточку в щель, которая действительно оказалась прямо над самым полом с левой стороны. И тогда стенка сдвинулась вбок, худая рука схватила замершего в оцепенении Бена и протащила через образовавшийся проход.
Он оказался в узкой и почти пустой каморке со скошенным потолком, явно где-то под трибунами стадиона. Из пяти расположенных в ряд одна возле другой радиевых ламп исходил призрачный свет, благодаря которому фигура, представшая взгляду Бена, показалась ему жуткой.
— Что нужно? — спросил тихо незнакомец. Бен молчал, не зная, что сказать. — Ты здесь впервые? Кто тебя послал?
Человек настороженно смотрел на Бена и, что было особенно неприятно, надвинулся на него вплотную. Это был худой, с изможденным лицом старик, одежда висела на нем как на скелете. Глубоко запавшие глаза были полны недоверия.
— Так говори же, что тебе нужно? Хочешь увидеть яркие картинки, или забыться? Побывать в другом мире? Стать на час дьяволом или богом? — Он порылся в груде беспорядочно наваленных коробок, достал ампулу, поднял шприц. — Не знаешь, что выбрать? Хочешь, посоветую? Возьми вот это: два часа грез. Не разочаруешься…
— Кто ты? — спросил Бен. Он понял теперь, что тот его боится, хочет избавиться от него как можно скорее. — Ты настоящий психолог? Или просто химик, который намешивает в растворы всякую дрянь?
Рука старика дрогнула.
— Ты хочешь разоблачить меня? Ты из полицейского управления?
— Отвечай! — жестко приказал Бен.
— Тише, ради мира и спокойствия. — Теперь старик вел себя заискивающе. — Я психолог, получил специальное образование. Мне только снизили категорию — не по моей вине…
— Можешь ты разблокировать память? Средство для реактивации у тебя есть? Говори сразу: да или нет?
Старик попятился:
— Уходи! От таких дел я держусь подальше. Два-три лекарства, две-три взбадривающие таблетки — от этого вреда никакого. Некоторые в этом нуждаются. Это я даю. Но и только: политика меня не интересует, я не работаю против правительства, не работаю против государства!
Бен шагнул вперед. Сейчас власть олицетворял здесь он, и тот будет ему повиноваться, как научились повиноваться они все — склоняться перед волей вышестоящего.
— Не теряй времени! Начинай!
— У меня нет того, что для этого нужно! Как я могу…
— У тебя есть все, я уверен! — сказал Бен, и теперь в его голосе звучало раздражение.
Он подошел к столу, взял несколько коробочек, вынул несколько ампул, выпустил их из рук…
— Осторожно! — крикнул старик.
— Ну!..
Поведение старика резко изменилось.
— Но это очень дорого! От твоей транспортной карточки останется совсем немного!
Бену было все равно. У него остается еще достаточно пунктов от премии, он может приобрести себе новую транспортную карточку. А вообще-то ловко придумано — получать плату по этим карточкам: ведь их можно где угодно менять на пункты, и без всякой регистрации!
Старик достал из какой-то коробочки ампулу, ввел в нее шприц, стал вбирать прозрачную жидкость… Вливая ему в вену, сказал:
— Действовать начнет примерно через двадцать минут. Исчезни отсюда и окажись как можно дальше. Прячься где хочешь и не воображай, что сможешь меня предать. Я здесь в последний раз. Выйдешь после меня, через минуту после того, как я уйду.
— Дай мне еще две такие ампулы, — приказал, протягивая руку, Бен.
Старик метнул на него злобный взгляд, потом, порывшись в груде коробок, достал две ампулы и протянул Бену. Остальное он сгреб в кучу и ссыпал в пластиковый мешок, такой, в каких перевозят отбросы. Потом, взвалив мешок на плечо, сдвинул стенку в сторону и исчез. Когда вскоре после него Бен вышел из кабинки, он увидел в туалетной комнате человек десять; на их лицах была написана растерянность. Не глядя ни на кого, он поспешил выйти наружу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
