еще, еще и еще – вплоть до самого горизонта! Или это просто так казалось… мираж…
– Хан приглашать к себе! – между тем Арчигул повернулся к пленнику. – Полезай! Гостем будешь…
Полуголый чувак уже успел накинуть халат из зеленой переливающейся ткани. В кибитке вкусно пахло вареным мясом и еще какой-то снедью. Миша сглотнул слюну – проголодался.
– Я – Конджак! – приосанился хозяин кибитки. Горбатый слуга притащил большой кувшин и золотые кубки.
Хан довольно улыбнулся:
– Пей! Это не кумыс – арька.
Ну, не отказываться же!
Хмельной напиток огнем прокатился по пищеводу. Арчигул-оба довольно крякнул. Конждак улыбнулся. Выпили еще… Закусили круглыми катышками козьего сыра.
Пока принесли мясо, гости уже успели захмелеть, как и хозяин.
Арчигул, впрочем, быстро откланялся, а вот Михаилу пришлось пить еще – заодно и побеседовали.
– Я знаю, ты не князь, ты – сотник, – Конджак-хан говорил по-русски без всякого акцента. – У тебя дружина при туровском князе. Младшая стража.
Однако хан был весьма неплохо осведомлен. Откуда? Точней – от кого? Такие сведения мог знать только кто-то из своих – Неждан, например. Он и поведал бродникам, а уж они – хану.
– Я знаю о тебе почти все, сотник, – взяв кусок вареного мяса из большой серебряной миски, ухмыльнулся степной князь. – Ты – славный воин. Ты умеешь командовать, и лучше того – умеешь обучать воинов. Я же – властелин этой степи! Подчиняюсь лишь Боняку, чаще же – никому. Вольный ветер! Хочешь так?
– Ты… откуда так хорошо знаешь русский, хан? – сотник уклонился от ответа.
Конджак отложил недоеденный кусок и снова потянулся к кубку, похвастал:
– У меня две жены – русские. И старшая дочь – замужем за переяславльским боярином Анцифером Антиповым. Антиповы – славный род! И мой род славен. Вот что, Михайла, даю за тебя свою младшую дочь, Кайрану! Славная девушка. Ты ее видел – кибиткой правит. Такие, как ты, мне нужны. И не думай, что в степи дел для тебя нет! Ну так как? Согласен? Сейчас же и сговоримся о свадьбе.
Сотник лишь головой покачал – вот это повороты! Признаться, такого он никак не ожидал. Ждал, что буду пытать, бросят в земляную яму… Но чтоб вот так – ни с того ни с сего жениться, неизвестно на ком?! Пожалуй, уж лучше яма…
– Э-э, не торопись, подумай! – между тем продолжал хан. – Хорошо подумай. Я ж тебя не тороплю… А дочку сегодня пришлю – познакомитесь… В гостевой кибитке будешь ночевать! Йэх… А завтра праздник! День чистой воды! Ох, и выпьем же! Якши!
Намахнув сразу полный кубок, Конджак откинулся спиной на подушки, закатил глаза и громко захрапел… Горбатый слуга повел Мишу к ночлегу…
Огромные половецкие повозки все время двигались, пусть и неторопливо. Все время скрипели тележные оси – их, похоже, специально не смазывали или не считали нужным. Сильно пахло кислым кобыльим молоком и конским навозом, лишь снаружи ветер приносил горьковатый запаха степных трав.
Гостевой повозкой тоже управляла женщина, сморщенная старушка. Плосколицая, с узкими щелочками-глазами, она чем-то напоминала старинного китайского божка. Слуга ее не представил – не счел нужным, да и как его самого звали – Миша тоже не знал.
Ну и черт с ним! Вот еще – знать по именам всяких там слуг? Кому оно надо? Если что и сделать сейчас – так это поспать…
Пленник – или уже гость? – так и сделал, завалился на толстую верблюжью кошму…
А проснулся оттого, что кто-то лежал рядом! Хотел вот перевернуться и… Наткнулся рукой на чье-то голое тело! И тут же ощутил на устах соленый вкус поцелуя…
Встрепенулся, окончательно просыпаясь:
– Ты кто?
– Не говори ничего… – с жаром зашептали в ухо. – Просто возьми меня… ну…
Горячее дыхание… горячее девичье тело… упругая грудь с острыми твердеющими сосками… Неужели это…
– Ляг на спину… да…
Миша послушно повернулся и больше не делал ничего – все делали за него, на редкость умело и страстно, так что уже очень скоро молодой человек ощутил поистине неземное блаженство, забыв о том, где он и кто…
Лишь скрипели тележные оси… И снова ласки и шепот…
– Как тебе, хорошо?
– Очень. А можно свечку зажечь?
– Светильник… – послышался тихий девичий смех. Раздался стук кресала…
От высеченных искр загорелся, задымил трут. Вспыхнул зеленоватым светом светильник в золотой чаше…
Сотник скосил глаза.
Она! Та самая девушка, что правила волами. Младшая дочка Конджака. Как ее… Кайрана… А ничего так… Ну, право же слово – хороша! Стройненькая, миниатюрная, страстная… Вот повернулась, а глазки-то как блестят – ого-го!
– Говоришь, тебе хорошо? – голенькая степная красотка прекрасно болтала по-русски.
– Сказал же… – улыбнулся Михайла.
– А вот мне – не очень!
Черные глаза вдруг вспыхнули лютой непостижимой ненавистью, в руках Кайраны свернул кинжал… Не говоря больше ни слова, девчонка бросилась на парня разъяренной пантерой. Да так ловко и с такой неожиданной силою, что сотник едва смог перехватить ее руку…
А дальше – все просто. Как в армии учили… и еще учат в милиции. Самбо. Перехват, загиб руки за спину…
И кинжал тихо упал на кошму…
– Пусти-и… больно! – змеей прошипела красотка.
– Что тебе надо? – готовый ко всему, молодой человек осторожно ослабил хват.
– Чтоб тебя не было! – рассерженные глаза блеснули, словно у каракала – дикой степной кошки.
Вот уж точно, от любви до ненависти – один шаг! Хотя о любви тут речи не шло…
– Ты же сама пришла! – сотник перешел в атаку. – Зачем?
– Отец послал, – честно призналась Кайрана. – Хочет меня за тебя отдать. Только я этого не хочу!
– И я не хочу, – Миша улыбнулся. – Так давай поможем друг другу! К примеру, я могу тотчас уехать… уйти…
– Уйти?! – натянуто рассмеялась девчонка. – Ты что же, знаешь степь? Нет, уйти тебе не удастся… Поймают и женят. Уж коли отец что-то вбил себе в голову. Мм… надо что-то придумать…
Усевшись на кошме, Кайрана обняла коленки руками, задумалась. Так и сидела – нагая, Миша же все-таки натянул штаны и рубаху… И тоже задумался.
«Вон оно как выходит-то! Заниматься сексом, так это – пожалуйста. А вот потом жениться – нет! Странные обычаи у степного народа… Впрочем, может, и правильно – разбавляют кровь. Половцы, куманы – это ведь собирательное наименование. В половецких степях множество родов-веж, они даже внешне не схожи, что уж говорить об обычаях. У каждого рода – свои.
Стоп, сэр Майкл! Ищи-ка быстро причину… Если девушка не хочет выходить замуж, причем не хочет весьма активно, вплоть до убийства, то что? А
