— Вы будете моей женой, Лина Маккенна, — твердо сказал он.
Она изумленно посмотрела на него:
— Да вы спятили! Вы такой же сумасшедший, как и ваш брат. Лина хотела повернуться и уйти, но Том остановил ее. Он обнял свою любимую, и она затихла на его груди.
— Куда бы вы хотели сейчас пойти? — спросил он, касаясь ее губ. — Может быть, погуляем вдвоем по саду? У меня что-то нет желания ужинать вместе со всеми в беседке.
Лина взглянула на него, хлопая своими густыми ресницами.
— Я тоже не хочу ужинать, — призналась она. — У меня нет никакого желания притворяться и вести светскую беседу с женой Риса и ее подругой. Это было бы просто абсурдно!
— Вы такая же леди, как и они, — напомнил ей Том. — И даже если бы это было не так, все равно вы должны чувствовать себя с ними на равных. Воксхолл — это такое место, где общаются представители разных сословий.
— Я не хочу чувствовать себя еще одной шлюхой, разгуливающей по этим садам.
— Вы вовсе не шлюха, — заявил Том, прижимая ее к своей груди.
Припав к ее губам, он старался выразить в своем пылком поцелуе все, что только сейчас чувствовал.
От возбуждения Лина учащенно дышала. Время для них как будто остановилось. Но когда Том, задыхаясь от страсти, прервал поцелуй, то увидел перед собой… своего брата. Рис стоял на дорожке в двух шагах от них и смотрел на влюбленных с непроницаемым выражением лица.
Из-за его плеча выглядывала ошеломленная Эсме Боннингтон.
Некоторое время все четверо молчали. Первым пришел в себя Рис.
— Наша беседка расположена слева от главного павильона, Том, — сказал он с таким безразличным видом, как будто ничего и не видел.
И они с леди Боннингтон медленно удалились. Лина с ужасом смотрела им вслед.
— Это все было наяву или мне привиделось? — наконец, переведя дыхание, спросила она.
— Наяву, — небрежным тоном ответил Том, только крепче сжимая Лину в объятиях. — Вы действительно не хотите ужинать?
Лина яростно замотала головой. Ее губы припухли от поцелуев, она выглядела сейчас юной и очень беззащитной.
— Хотите, я отвезу вас домой? — спросил Том. Лина молчала.
— Я отвезу вас, куда вам будет угодно, — продолжал Том. — И единственной платой за мои услуги будут поцелуи. А хотите, мы поедем в оперу?
Лина на мгновение оживилась, но тут же с сомнением покачала головой.
— Нет, я не могу туда ехать. А что, если нас там увидят?
— Ну и что из этого? — пожав печами, промолвил Том. — Разве я не могу сопровождать в оперу красивую молодую женщину? Кажется, я имею на это право.
— Знаете, куда бы я действительно сейчас хотела поехать? На постоялый двор «Оловянная кружка». Я с удовольствием познакомилась бы с миссис Фишпоул.
— С миссис Фишпоул? — недоуменно переспросил Том. Лина смущенно улыбнулась:
— Да. Я постоянно думаю о Мэгги. Эта бедняжка сейчас одна в детской, хотя, конечно, мы поручили Роузи присматривать за ней.
Эти слова удивили и одновременно пристыдили Тома.
— Теперь я вижу, что вы лучше меня, — промолвил он и снова припал к ее губам.
Лина оттолкнула его, но не слишком сильно.
Через несколько минут они уже были на берегу. Том окликнул лодочника и приказал ему везти их к Вестминстерскому аббатству, где они собирались нанять экипаж и направиться на постоялый двор «Оловянная кружка».
— Я обязательно разыщу ее! — раздраженно воскликнул Мейн.
— А если тебе все-таки не удастся ее найти? — спокойно промолвила его спутница, распутывая свой локон, который зацепился за изумрудное ожерелье. Она опрометчиво надела драгоценности, ведь Воксхолл был печально знаменит тем, что здесь орудовали карманники. — Неужели ты не хочешь просто развлечься, Гаррет? На афише написано, что сегодня будет захватывающее пиротехническое шоу. Я обожаю фейерверки и не желаю тратить время на пустые поиски леди Годуин!
— Она должна быть здесь, — сказал Мейн. — Тише, Гризелда. Возможно, мы отыщем ее в ресторане.
— Я не хочу бегать по Воксхоллу! — заявила его сестра. — Мои туфельки для этого не годятся, давай-ка лучше сядем в Китайском павильоне и будем ждать, когда она пройдет мимо. Леди Годуин непременно заглянет туда. Ты же знаешь, что в этот павильон заходят все посетители Воксхолла. А если Хелен все же не появится там, уверена, ты найдешь утешение в объятиях какой-нибудь другой дамы.
Мейн нервным движением руки взъерошил свои тщательно уложенные волосы. Сейчас ему было не жаль прически, над которой его камердинер колдовал в течение получаса.
— Ты не понимаешь, Гриззи, — с горечью сказал он, — Хелен не такая, как другие дамы.
— Вздор! — заявила Гризелда и направилась к Китайскому павильону, шпили и башенки которого вырисовывались на фоне темного лондонского неба. Брат послушно пошел за ней. — Возможно, у тебя и есть какие-то чувства к ней, но все это очень скоро пройдет. Держи себя в руках и помни, что тебе необходимо в ближайшее время жениться. Все эти сильные эмоции ужасно утомляют.
Гризелда жестом подозвала официанта. Тот проводил их к главному столу, откуда им было видно все, что творилось вокруг.
— Ну вот видишь, как здесь замечательно! — с удовлетворением воскликнула Гризелда. Положив на стол сумочку, веер и перчатки, она повесила на спинку стула шаль и посмотрела на себя в маленькое зеркальце, проверяя, на месте ли ее изумруды. — Ты можешь делать комплименты своей графине, когда она придет, а я даже обещаю не острить по поводу ее стрижки.
Хотя, дорогой мой, не скрою, меня удивляет твой вкус. Не понимаю, как тебя угораздило так сильно влюбиться в Хелен Годуин? Я помню ее по школе. Она всегда казалась мне такой скучной! Все эти косички, бледная кожа, застенчивость не по мне. Уверяю, она никогда не проявит к тебе подлинного интереса, если ты не будешь страстно увлекаться музыкой.
— Ты ошибаешься, — заявил Мейн.
Он ругал себя за то, что привел сюда сестру. Если бы не она, он обшарил бы сейчас все сады. Мейн боялся упустить Хелен. Она наверняка будет держаться подальше от людных мест. Сейчас Хелен, вероятно, скорее всего прогуливается где-нибудь в парке, а Мейн надеялся заманить ее в свой маленький домик на Голден-сквер.
— Смотри-ка, это же Корнелий! — воскликнула Гризелда. Размахивая сумочкой, она окликнула друга своим мелодичным голосом: — Корнелий!
Одетый по последней моде лощеный щеголь обернулся и взглянул на них сквозь монокль. Его волосы были взбиты надо лбом в высокий хохолок. Выглядел он довольно комично, однако Гризелда не находила в его внешности ничего смешного.
— Я думал, ты порвала с этим хлыщом, который беззастенчиво присваивает себе чужие строки, — заметил Мейн.
