— Вет Хемлин, сэр, к вашим услугам.
Синклер подошел к нему.
— Похоже, вам не часто приходится встречаться здесь по ночам с промокшими до нитки командирами, да?
— Д-да, сэр.
Синклер проследил за взглядом молодого охранника и только тут увидел, что с его одежды под ногами натекла уже приличная лужа.
— Я долго гулял под дождем. Нужно было освежиться. — Он огляделся по сторонам и решил, что здесь ничего не изменилось с тех времен… Разве что в тот раз за этим столом сидела Анатолия Давиура, перелистывая свои книги. — В лаборатории есть кто-нибудь?
— Э-э… да, конечно. Кто-то из исследователей. Кажется, Ана. Она всегда работает допоздна.
— Ана? Вы говорите об Анатолии Давиура?
Молодой человек кивнул, изумленно взглянув на Синка.
— Вы знакомы с ней?!
В первый раз за время разговора Синклер улыбнулся.
— Как она? Последний раз, когда я был здесь, она устроила мне целую экскурсию.
Вет открыл рот, чтобы сказать какие-либо слова, но заколебался, искоса взглянув на Синклера.
— Вы… в самом деле знакомы с ней?!
— Однажды Анатолия оказала мне большую услугу. В то время она была очень добра ко мне. Что такое? Вы чем-то встревожены? С ней все в порядке?
— Э-э… да, все нормально, но… У нее сейчас настали тяжкие времена. У нас тут были беспорядки, и ей пришлось испытать массу проблем. Дело не в участии… а в последствиях, вы меня понимаете? Простите, я, наверно, говорю очень сумбурно. Словом, какие-то мерзавцы прознали о том, что она работает здесь… на правительство. Ей устроили погром в квартире. Поломали все вещи. Затем приземлились ваши солдаты и отыскали ее. Она скрывалась от мятежников.
Синклер нахмурился.
— Жаль, я не знал, иначе я бы что-нибудь предпринял. Так вы сказали, что она еще на своем рабочем месте?
— В лаборатории, или в женской комнате отдыха.
— Где?
Вет смущенно улыбнулся.
— Теперь она там ночует… Но это ненадолго. Ей просто нужно снова встать на ноги, сэр, и потом…
Синклер потрясение качал головой, приговаривая:
— Проклятие! Что творится… Что творится… — Он поднял взгляд на охранника. — Вы проводите меня? Вам можно оставить на пару минут свой пост?
— Конечно, сэр! — вскричал Вет и повел гостя по длинным коридорам к лаборатории. Синклер помнил дорогу по своему прошлому посещению. На этот раз все было похоже. То же смущение. Те же поиски направления и себя… Хемлин готов был лопнуть от усердия. Он коснулся ладонью замкового механизма, и дверь открылась. Синклер увидел в дальнем конце помещения свет.
— Там ее рабочее место?
Вет утвердительно кивнул.
— Я не помешаю ей?
— Нет, что вы! Я уверен, что вы не можете помешать!
— Спасибо, Вет. Я хотел бы остаться с ней наедине, если возможно.
Синклер улыбкой проводил попятившегося охранника, а когда тот скрылся за поворотом коридора, Синк вошел в лабораторию. Она была набита всевозможной аппаратурой, на которую были натянуты чехлы от пыли. В нос ударил острый лабораторный запах. Этот запах ни с чем нельзя было спутать. Он пошел на свет по кафельному полу и остановился в конце длинного лабораторного стола. На противоположном его конце сидела Анатолия, погруженная в свои исследования. Волосы были откинуты назад. Она прильнула глазами к горбатому микроскопу.
— Анатолия?
— Секундочку, — тут же машинально отозвалась она, не прерывая своих наблюдений.
Через минуту она отвлеклась от микроскопа, занесла какую-то запись в свой компьютер и только потом откинулась на спинку своего кресла-вертушки, повернувшись к Синку. Ее голубые глаза на секунду сощурились, затем широко раскрылись. На лице появилось выражение крайнего изумления.
— Боже… Вы?
Синклер неловко повел плечами.
— Мне удалось выжить.
Только сейчас он понял, что под гнетом всех событий, навалившихся на него в последнее время, он совсем позабыл, как она выглядит. Эти изумительные голубые глаза и точеные черты лица как-то выпали из его памяти. Как и плавная изогнутость губ и сверкающий белизной лоб. Неудивительно, что он часто фантазировал о ней до тех пор, пока не встретил Гретту. Впрочем, и после этого. И даже сейчас, если уж на то пошло.
В выражении ее красивого лица появилась какая-то тяжесть, в глазах — настороженность, в линии рта — напряжение. Все это было незнакомым, новым…
— Я слышал, в последнее время тебе приходится нелегко.
Она кивнула.
— Да, были неприятности во время беспорядков. Я… Никогда не думала, что снова увижу вас.
Он стал от нечего делать теребить чехол одного из приборов.
— Жаль, что ты не позвонила. Я бы помог тебе решить жилищную проблему. — Он склонил голову. — Ты что, в самом деле ночуешь в женской душевой?
Она потупила глаза и как-то странно вздохнула.
— Вижу, Вет уже ввел вас в курс дела, да? В самом деле я там сплю. Последний месяц. Пришлось много платить за врачей и за ремонт. Я на этом потеряла все. — Он заметил, как ее левая рука сжалась в кулак. — И самое обидное, что моей вины во всем этом нет ни капли!
Теперь он увидел в ее взгляде изнеможение, смертельную усталость.
— Что это за проект? Ты работаешь над ним допоздна, не так ли? Сейчас почти утро.
Она смерила его изучающим взглядом.
— А вы совсем мокрый. На улице дождь? Подождите. У вас в руках вся власть… Зачем вам было гулять одному под дождем?
Синклер подошел к ней ближе и неожиданно сел прямо на пол рядом с ее креслом, охватив согнутые в коленях ноги руками.
— Мне необходимо было уйти оттуда на время. Я бродил по городу несколько часов. Гроза меня как-то не особенно беспокоила. Думал. Размышлял. Пытался все представить объемно, в перспективе. Так много всего произошло. И вот… пришел сюда. Сам не знаю, как. Подумал, может, ты снова устроишь мне встречу с родителями. Это, конечно, глупо, ведь они погибли. Но от этих мыслей мне стало как-то лучше… Просто захотелось увидеть их. Это… все равно что гавань для потрепанного метеоритами корабля. — Он помолчал. Потом спросил с грустной улыбкой:
— Я, наверно, несу чепуху?
— Не думаю, — ответила она, бросив на него нервный взгляд. Потом она внимательно оглядела пустую лабораторию и понизив голос, заговорила:
— У меня из-за вас почти сна не бывает. Я сижу на политической бомбе. Мы могли бы с вами где-нибудь безопасно поговорить?
— Разумеется. Ты так осторожна. Надеюсь, у тебя не возникнет никаких неприятностей из-за того, что ты впустила меня к себе в лабораторию?
Она немного подумала, изучая его внимательным взглядом, потом сказала:
— Не думаю, что об этом узнает кто-нибудь.
— Узнают. У охранника есть журнал посещений.
«Или обязательно будет поставлена в известность о его визите. — Холодок пробежал по телу Синка. — А потом Или может и сама наведаться к Анатолии, чтобы узнать, зачем к ней приходил он».
Анатолия нахмурилась и покачала головой.
— Клянусь, я никому не скажу.
— Тогда поговорим здесь, не откладывая.
— Хорошо, — Она немного помолчала, как бы собираясь с мыслями, потом подняла на него совершенно серьезный взгляд и проговорила:
— Помните прошлый раз? Вы позволили мне взять у вас пробу на анализ. Вы тогда еще сказали: «Если у тебя будет возможность, дай мне знать о том, что тебе удалось обнаружить». И вот возможность представилась. — Ее голос упал до шепота, а сама она наклонилась почти к самому лицу Синка. — Балинт и Таня Фисты не являются вашими родителями. По крайней мере, биологическими.
Синклер изумленно раскрыл глаза. Стена, которую он тщательно выстраивал, чтобы быть надежно защищенным от мира, кирпичик за кирпичиком, осыпалась, прокатившись по его душе громовым эхом, и превратилась в ничто. Тихим голосом он проговорил:
— Здесь не будем говорить. Меня на улице ждет транспорт.
Анатолия молча кивнула, вырубила систему и заперла ее на ключ, сначала показав его Синклеру, а потом опустив его в правый нагрудный карман своего поношенного костюма.
— Это очень важно, насколько я понимаю? Что это за программа? Не бойся, говори. Сейчас я готов к восприятию серьезной информации.
Она поднялась с кресла и, взяв его за руку, вышла вместе с ним из лаборатории.
— Эта программа в компьютере непосредственно касается вас, Синклер. Вот об этом мы и поговорим. Дело в том, что вы не просто генетически не связаны с Балинтом и Таней… Но я даже не уверена: человек ли вы вообще.
Мак удобно опустился в одно из капитанских кресел «Маркелоса», но чувствовал себя балансирующим на краю обрыва. Все его мысли занимала женщина, Крисла, которая сидела напротив него. Ее сильные плечи сейчас были опущены, словно под непосильной тяжестью. Она с отсутствующим видом теребила край газовой материи своего платья. Ее роскошные волосы шелковыми волнами спадали вниз и, отражая свет, казались медными.
Если бы он поддался своим инстинктам, то давно бы уже склонился к ней, положил руку на ее волосы, прижал ее к себе, утешая всевозможными ласковыми словами… Он бы сделал все, что в его силах, лишь бы изменить ее настроение, лишь бы взгляд ее янтарных глаз не казался таким убитым. Рациональная часть его сознания удерживала его от этой женщины на почтительной дистанции и нашептывала, что Седди очень умны и коварны, что им ничего не стоит подделать Крислу, скрыть под наружной оболочкой невинной красоты и величественной грусти злобную начинку. Он не исключал возможности того, что пока он будет утешать ее и гладить по волосам, она вынет ему сердце виброножом.
