— Быстрее! Еще быстрее давай!!! Ну же!!!
Стингер вцепился в руль так, что побелели пальцы, а губы превратились в узенькую белую полоску:
— Взлетать будем, коммандер-р! Гы-цца!!! — Джип подбросило на очередном трамплине так, что, пролетев не менее двух метров, со всего маху бухнул в огромную лужу, поднимая трехметровый фонтан брызг.
— Ы-ы-гых-х!!! — Гукнули глухо за спиной Туарега голоса, да и он сам налетел грудью на поручень.
— Да-а-вай, взлетай, капрал, только поскорее-е-э!
Эта бешеная скачка с препятствиями, потому что ездой Это нельзя было назвать ни при каких условиях, закончилась через восемь минут так же внезапно, как и началась — «Хаммер», в котором сидел Жак, словно бешенный носорог, ломая кусты и мелкие деревца, вдруг выскочил на довольно большую, никак на меньше пятидесяти метров в диаметре, поляну…
— Стоп!!! Всем к машине!!! Занять оборону!!! — Рявкнул Туарег так, что его, наверное, и без рации, услышали бойцы второго вездехода.
Прямо посредине прогалины стоял расстрелянный, и это было заметно невооруженным взглядом, на спущенных, прострелянных колесах джип команды Ковбоя.
Хотя, если быть откровенным до конца, Андрею совершенно не требовалось напрягать свои голосовые связки — его «гуси» и сами знали что делать. Крик вырвался как-то сам по себе, от страха за тех, кто попал в эту западню…
Дальше завертелось, как в голливудском боевике…
Дым. Грохот выстрелов. Его бойцы, которые словно бестелесные призраки, перемещающиеся навстречу автоматным вспышкам и не прекращающие поливать свинцовым огнем джунгли. Разрывы гранат. И…
Наконец…
Ломающая, давящая на уши тишина…
«Полторы минуты…» — отметил Жак, машинально взглянув на часы, и покачал головой недовольно.
Реальное время встречного боевого столкновения…
И это время совершенно, то есть координально отличается от тех затяжных голливудских боев, которые длятся часами, а иногда и сутками. Чушь полнейшая!!! Для того чтобы вести интенсивный бой несколько часов, необходимы боеприпасы. Тридцатипатронный рожок «Калашникова» выплевывается за три секунды, а уж у «американочки» М-16 и того быстрее!!!
И что дальше?! Сколько может унести на себе снаряженных магазинов каждый боец спецподразделения, находясь в глубоком, многодневном рейде? Десяток? Не больше, потому, что есть еще и другая амуниция и средства для выживания! Он, этот боец, и так похож на вьючного мула, таская на себе, порой до 40 кг! При этом есть неизменное правило спецназовца — «Никогда не расстреливать весь боезапас!», мало ли что тебя ждет дальше, ведь не будешь же ты использовать свое оружие вместо дубины!..
Встречный бой — он почти всегда на «длину рожка»!..
Поэтому полторы минуты — это даже много, это потому, что «засадники» упорные попались, или бестолковые…
— Капралы! Доложить о личном составе по своим группам! — Прохрипел Туарег в микрофон.
У него немного першило в горле от запаха сгоревшего пороха. У него от этого запаха всегда першило, и всегда садился голос, хоть за столько лет и должен был бы уже привыкнуть к нему, ан нет! А может это адреналин, выброшенный в кровь мощным потоком, ударял со всего маху по голосовым связкам, кто знает?.. Но после боя голос Туарега всегда был «с трещинкой»…
— Ковбой Туарегу! Двое пораненых…
— Принял!
— Кобра Туарегу! Один раненый!
— Принял!
— Грин на связи! У меня один убитый…
— Кто? — Рявкнул Туарег.
То, что среди них могут быть раненые, Андрея ничуть не удивило — противник у них был более чем серьезный, но вот сообщение о том, что есть и погибший больно ударило в сердце.
— Из последнего пополнения… Молодой-зеленый… Ломанулся к кустам в полный рост, его и срезали… Хороший парнишка был… Жаль!
— Любого жаль, майор! Любого!!!
Пыль и копоть понемногу осели, прибитые к земле тропическим дождем, и стали видны и срезанные свинцом кусты, и несколько небольших воронок от наступательных гранат.
— Осмотреться по кустам!
Несколько камуфлированных теней метнулось в разные стороны, и через некоторое время Туарег получил доклады о том, что в ближайшей «перспективе» противника не обнаружено.
— Хорошо!.. Грин, выставляй охранение по периметру, остальным — сбор группы у Ковбойского «Хаммера».
Ощетинившись автоматами и пулеметами в сторону джунглей, на поляне стали появляться бойцы взвода сержанта Рано. Перепачканные грязью с ног до головы, так, что только белели только зубы и глаза, а глаза, к тому же еще горели злым огнем боевого азарта, они, словно черти из преисподней, готовы были в этот момент разорвать на клочки любого, кто покусится бы на окружавшую их тишину…
Затем на поляне появились двое импровизированных носилок. На первых сидел, сжимая свою М-16, такой же замызганный, как и его сотоварищи, «чертик», зло зыркая по сторонам, единственная разница между ними была в том, что его левое бедро было, не очень аккуратно, прямо поверх камуфляжа, перемотано грязным бинтом. На вторых же не наблюдалось никакого движения — лежавший на них боец был накрыт с головой.
«Погиб еще один настоящий солдат… Земля тебе пухом!» — Подумал Жак.
— Ладно… Грин! — Жак тяжело поднялся с земли. — Грузимся в «живые» джипы и ходу отсюда… Ковбой!
— Я, пан сержант!
— Тебе и твоим парням отдельное спасибо и благодарность — вы приняли самый первый удар. Это будет отдельно отмечено в рапорте генералу!
— То наша справа, пан коммандер!
— Да, Марек… — Жак заговорил так тихо, что сам себя едва слышал. — Это действительно наша работа — подставлять свои головы и умирать когда это потребуется… Ладно!.. Бог не выдаст — черномазая свинья не съест, подавится!.. …Так было в тот раз…
После того случая Туарег стал очень осторожен!..
И…Слава Богу, таких ситуаций больше не повторялось… …26 мая… … — Ну, что, ком, пронесло на этот раз?
Грин обращался к сержанту, потому что так было заведено, хотя сам вопрос был чисто риторическим — три пропыленных до такой степени, что невозможно было угадать их первоначальный цвет, «Хаммера» команды сержанта Рано медленно, и даже как-то степенно, въезжали на территорию военной базы. Эту базу в Джибути «делили» между собой полубригада американских морских пехотинцев и 13 полубригада Французского иностранного Легиона, к которой и был приписан отдельный взвод «коммандос» сержанта Рано.
— Да и, слава Богу, Павел, хвала Аллаху…
Жак ответил автоматически, потому что его мысли были очень далеко отсюда.
Очень далеко…
В далекой полосатой туарегской палатке…
«…Амаль!.. Ты уже, наверное, совсем взрослая! — Думал он. — Ты уже и тогда была взрослой, а уж теперь… Теперь ты уже наверняка замужем… И у тебя уже есть семья и дети…»
— Месье сержант, разрешите обратиться? — Его мысли прервал солдат с повязкой «Посыльный», который вытянулся во «Фрунт», приветствуя старшего по званию.
— Обращайтесь!
— Вам приказано срочно прибыть в штаб бригады по возвращении!
— Хорошо, солдат! Доложите «Дежурному», что я принял приказ!
— О как! — Проговорил Грин, глядя вслед посыльному, который хорошей «рысью» удалялся в сторону штаба, и бросил насмешливый взгляд на мятые от долгого сидения на жестком, форменные камуфляжные брюки Туарега. — А что там говорит наш «гидрометеоцентр», который твоя задница, командир? Не зудит, не чешется как всегда, в предчувствиях?
— У нашего «метеоцентра» все предохранители с микросхемами по этим сволочным дорогам поотшибало, Павел… Сейчас разомну немного, может, функции предсказания и вернутся… — Жак жестко мял свои, отсиженные за долгую дорогу, ягодицы.
— Ага… Давай-ка так сделаем, Жак… Я, как твой зам и «капрал-шеф» сдам мешочки этим сраные «бирсюкам»… — Он кивнул головой на пропыленные холщевые мешки, в которых покоились необработанные алмазы Эритреи. — А ты давай-ка разминай жопу побыстрее, и дуй в штаб, узнай чего от тебя хотят, глядишь, может и закончится сегодня наша эта опупея с каменьями — засиделись мы здесь, чтой-то, настоящего дела хочется…
— «Тоскуют руки по штурвалу»?
— Ага! Мочи нет терпеть, как тоскуют!
— Да и у меня, Павел… Ладно! Пошел я… Может, и правда, задание подкинут…
Он отряхнул свой песочный камуфляж, как мог, подняв при этом клубы рыжей пыли, и, слегка прихрамывая, направился к штабу. … — Сержант Рано просит разрешения войти, месье полковник! — Туарег стоял навытяжку у открытой двери кабинета командира бригады.
— Проходите сержант! — Ответил полковник и кивнул головой на стул. — Садитесь.
— Да, месье полковник! — Жак присел на стул и стал следить глазами за офицером.
Полковник Анри был строг и лаконичен:
— Значит так, сержант! Из Обани получена радиограмма, которая касается непосредственно вас, сержант, и вашего взвода… А посему, слушайте приказ!
