Тетя Эстелла была недовольна ходом праздника. Ей хотелось, чтобы главной темой вечера, основным предметом разговора на устах у всех ее сиятельных гостей стало долгожданное появление в свете ее племянницы Сидни. Вместо этого все только и делали, что обсуждали какого-то сумасшедшего, который проник в зоопарк и выпустил всех зверей на волю.
– Я слыхал, что слоны все затоптали, – с важностью говорил Линкольн Тэрнбулл, привлекая Сидни ближе к себе и повышая голос, чтобы заглушить звуки вальса, который оркестр Элджи Эрроуза наигрывал на эстраде в саду. – Рэнди Коллиер слышал, что львы сожрали леопардов, тигры растерзали львов, а медведи – всех остальных. Сидни отвернулась от него.
– «Трибюн» пишет, что было освобождено всего несколько видов животных, но «Морнинг геральд» стоит на своем: отпустили всех. Они все еще пытаются собрать оленей. Некоторые успели добраться до самого Оук-парка.
– Я уверена, что это преувеличение. Газеты всегда все перевирают.
Резкость ее тона заставила Линкольна замолчать. Сидни подумала, что стоит, наверное, извиниться – все-таки он был ее гостем! – но она не чувствовала себя виноватой. Если в этот вечер ей придется с вежливой улыбкой выслушать хотя бы еще одну идиотскую версию того, что случилось в зоопарке, она просто не выдержит и взорвется, разлетится на кусочки. В вечерних газетах говорилось, что сопротивление маньяка, отпустившего животных, было «сломлено дубинкой», но потом он «сумел оторваться от своих преследователей и сбежал». Эта фраза привела ее в ужас. Сидни живо вообразила, что Майкл бродит где-то раненый, страдающий, напуганный, одинокий и не может вернуться домой.
Она украдкой бросила взгляд на часы на своем запястье, лежавшем на широком плече Линкольна. Без двадцати восемь. Майкл отсутствует уже больше суток. К этому часу не меньше дюжины гостей спросили ее, где он.
– Я слыхала, он стал совершенно ручным, – имела наглость заявить ей Марджори Клеменс, которую Сидни всегда терпеть не могла. – Я просто умираю от желания с ним познакомиться! Где же он?
– Он где-то здесь, – туманно ответила Сидни, оглядываясь вокруг, словно в надежде увидеть его гуляющим на лужайке или поглощающим гренки с салатом из креветок за компанию с Сэмом под полосатым навесом.
Точно так же она отвечала всем, кто задавал ей этот вопрос, но потом вообще перестала отвечать, просто делала вид, что не слышит. Слишком поздно до нее дошло, что семье следовало бы выработать какую-то общую версию еще до прихода гостей. Поди знай теперь, что отвечают на этот вопрос Филип, отец или Сэм!
«О, Майкл…» Сидни с тоской искала его глазами среди деревьев, когда Линкольн кружил ее по террасе в такт музыке. Может быть, он где-то там в темноте – прячется и наблюдает? И о чем только он думал? Как он мог совершить столь безумный поступок? О, если бы только он вернулся домой!
Линкольн что-то сказал, и она кивнула, улыбнулась, сделала вид, что слушает. Может, было бы лучше, если бы его поймали? По крайней мере, тогда он оказался бы в безопасности. А сейчас его разыскивают вооруженные люди. До сих пор, слава богу, они не знали, кого ищут. Если его найдут…
– Музыка кончилась.
– Что? Ах да…
Сидни опустила руки и засмеялась над своей неловкостью. Линкольн нахмурился и посмотрел на нее с искренней озабоченностью.
– В чем дело, Сидни? Ты не заболела?
– Нет, со мной все в порядке, просто немного переутомилась. Ты же понимаешь. Вечеринки на меня так действуют. Особенно когда они устраиваются в мою честь. Ой, тетя на меня смотрит таким взглядом… Это значит, что она хочет со мной поговорить. Надеюсь, ты меня извинишь.
Ее тетя даже не смотрела в ее сторону.
– Сидни…
– Я вернусь, честное слово, обещаю!
Она подмигнула ему, и Линкольн наконец улыбнулся. Это дало ей возможность удрать.
Оркестр заиграл новую мелодию. Сидни сделала вид, что спешит куда-то по делу, чтобы никто не пригласил ее на танец, и стала пробираться сквозь толпу к лужайке. Воздух, ей нужен свежий воздух. Если бы она могла хоть несколько минут побыть наедине с собой…
– Сидни?
Камилла, светловолосая и хорошенькая в платье из переливчатого белого шелка, положила руку ей на плечо и заставила ее остановиться. Ее голубые глаза с лучиками в наружных уголках, так похожие на глаза Спенсера, встревоженно прищурились.
– Ты не заболела? Ну почему люди все время спрашивают ее об одном и том же?
– Нет, со мной все в порядке. Разве я плохо выгляжу?
– Ты выглядишь просто божественно, – торопливо сказала Камилла. – Мне ужасно нравится твоя прическа. Ты должна мне показать, как это делается. Это французский узел?
– Что? Да. – Сидни рассеянно поправила прическу. – Кэм, будь добра, потанцуй с Линкольном.
– С Линкольном?
– Ты ведь против него ничего не имеешь?
– Нет, но в чем дело? Он тебе досаждает?
– Нет-нет, он просто… ну ты же знаешь. Камилла взглянула на нее с каким-то странным выражением.
– Ну ладно, если ты меня просишь, я с ним потанцую.
– Спасибо.
«Это займет его на некоторое время, – подумала Сидни, – и он оставит меня в покое». Она проскользнула мимо Камиллы, позабыв проститься.
Только что пережитые впечатления уже стали расплываться у нее в памяти. Она приветствовала гостей, улыбалась, танцевала, разговаривала, но втайне мечтала лишь об одном: как бы избавиться от очередного собеседника, не показавшись чересчур невежливой или невнимательной. Время ползло улиткой. Прошел час, но когда она опять взглянула на часы, оказалось, что минуло всего десять минут. Разве такое можно вынести? Если эта пытка продлится еще хоть немного, она не выдержит и сойдет с ума.
– …Какая удачная мысль – устроить танцы на свежем воздухе! Хорошо, что нам повезло с погодой! Что бы ты стала делать, если бы пошел дождь?
Сидни что-то ответила, но ее беспокойный взгляд скользнул мимо головы ее подруги Хелен Айви, рассеянно блуждая по беспорядочно движущейся толпе. Чье-то сердитое лицо вывело ее из задумчивости. Чарльз Вест, стоявший в одиночестве на краю террасы, смотрел прямо на нее, не отвечая на ее робкую улыбку. Ее небрежное обращение с ним в последнее время наконец-то возымело действие: он не только перестал упрашивать ее выйти за него замуж, но вообще перестал с ней разговаривать. Его гнев показался Сидни необъяснимым – при сложившихся обстоятельствах она проявила к нему все возможное участие, на какое только была способна, но Сидни, добрая душа, полагала, что его тоже можно понять.
Может, следует подойти к нему, поговорить, сделать вид, что ничего не случилось? Стоя в одиночестве, нервно пощипывая рыжеватую бородку, он явно чувствовал себя неловко во взятом напрокат вечернем костюме с чужого плеча. Сидни тяжело вздохнула. Что толку пытаться его утешить? Это могло бы породить у него ложную надежду. К тому же ее мысли были заняты другим. У нее столько всего было на уме, что не осталось душевных сил, чтобы поговорить с Чарльзом по-хорошему.
