В лагере с больным товарищем останутся двое, в том числе Зоя Космодемьянская. Возникнет угроза — помогут больному перебраться в другое место, на запасной сборный пункт. Большая часть отряда отправится в деревню Якшино. Много часов наблюдали за этой деревней разведчики. Там, безусловно, расположен вражеский штаб и, судя по обилию легковых машин, не меньше, чем штаб дивизии. В Якшино надо устроить пожар поярче, заметней. Если получится, забросать гранатами штабной дом или узел связи. А на следующую ночь эта же группа подожжет постройки в совхозе Головково. И, если успеет, в деревне Крюково.
Еще двое бойцов пойдут в Юматово. Кроме того, остается на западе деревня Петрищево. Место глухое, в стороне от большака, фашисты чувствуют себя спокойно. От лагеря эта деревня далековато, шагать надо по бездорожью, по незнакомой местности. Там труднее всего. Туда Крайнов решил идти сам с таким расчетом, чтобы до полуночи поджечь деревню, а к рассвету быть в лагере. Вообще это нарушение элементарных правил. Опасно действовать в одиночку. Мало ли что может случиться: ногу подвернул, а помочь некому. И отряд без руководства оставлять нельзя, тем более когда он разделился на несколько групп. Однако придется рискнуть.
Узнав об этом, Космодемьянская резко возразила командиру. Она стояла перед ним в распахнутом пальто, со следами сажи от костра на длинной девчоночьей шее:
— Ты пойдешь, а мы, две здоровые тетери, будем возле больного сидеть?
— Так надежней.
— Какая тут надежность нужна? Костер погасят, притихнут на ночь. А на задание минимум двое должны идти, ты сам сколько раз повторял это… Возьми меня с собой.
— Не могу.
— А я сидеть сложа руки не могу, когда все при деле. Понимаешь? Возьми… Ну пожалуйста!
— Пусть идет, — прохрипел из шалаша больной.
— А ты как?
— Перекантуюсь!
— Нет уж, одного человека я при тебе оставлю, — решительно произнес Крайнов. И Космодемьянской: — Собирайся.
И вот они в походе. От свежевыпавшего снега в лесу торжественно, чисто, светло. А может, легко и приятно Зое было потому, что впереди двигался сосредоточенный, спокойный Борис. Они вдвоем в заснеженном просторе… Об этом Зоя старалась не думать, но все равно думалось само собой и сказывалось на ее состоянии. Когда рядом Крайнов, ей всегда хорошо…
Пока девушка и ее командир, ступая след в след, идут в далекое Петрищево, давайте проследим тот не очень-то долгий жизненный путь, который привел Зою сюда, в подмосковный лес, в боевой комсомольский отряд, в который отбирали лишь самых надежных.
Родилась Зоя в осенний погожий день 13 сентября 1923 года в живописном селе Осиновые Гаи, что в Тамбовской области. Мама, Любовь Тимофеевна, учительствовала в местной школе. И отец, Анатолий Петрович, тоже учителем был, заведуя к тому же избой-читальней. Но про Осиновые Гаи мало что помнит Зоя. Добрые руки бабушки, просторный луг, чудесный запах свежего сена, вкус деревенского хлеба, парного молока. Потом сибирское село Шиткино, неподалеку от города Канска, долгие зимние вечера, когда отец брал Зою и Шуру к себе на колени, рассказывал сказки. Знал он их очень много: и про Ивана-царевича, и про Аленушку, и про Кузьму Скоробогатова. Но это было давным-давно, подернулось дымкой забвения. А вот все, что связано с Москвой, куда переехала семья, до самых мелких подробностей бережет память. Ну, хотя бы тот день, когда впервые отправилась в школу. Шли втроем: мама, Шура и Зоя. Солнечное, теплое было утро. С деревьев Тимирязевского парка падали желтые листья, медленно кружились, опускаясь на землю.
Потом самое тяжелое — смерть отца. Случилось это зимой. Всей семьей собрались они в цирк. Зоя спешила домой радостная — впереди столько интересного. Но радость ее сразу угасла, когда увидела бледное лицо отца, лежавшего на кровати.
«Я неважно себя чувствую, — сказал он. — Но это пройдет. А в цирк вам придется без меня…» — «Мы без тебя не пойдем», — сказала Зоя.
На следующий день отцу стало совсем плохо. Он едва мог говорить. Зоя сбегала за врачом. «Нужна операция. Немедленно», — сказал доктор. Отца отвезли в больницу. Оттуда он не вернулся…
Неожиданно и круто изменилась жизнь. Не было рядом умного друга. Горько, ох как горько было Зое! Но приходилось сдерживать свои слезы, приходилось скрывать свою боль, чтобы не расстраивать маму, которой и без того приходилось очень трудно. Усталая возвращалась она с работы, и Зоя старалась хоть немного отвлечь ее от тяжелых мыслей, занять разговором.
Только по ночам, уткнувшись в подушку, плакала Зоя беззвучно, вздрагивая всем телом.
Мама работала теперь в двух школах и дома бывала мало. Все домашние заботы легли на плечи Зои. Она кормила брата, убирала комнату, топила печь. Много хлопот было с Шурой, то порвет чулок, то урок не выучит — за ним надо было смотреть и смотреть. Впрочем, Шура понимал, как трудно приходится Зое, и, несмотря на свое мальчишеское самолюбие, подчинялся сестре почти беспрекословно.
Детские шалости, забавы, интересовавшие девочек, не занимали теперь Зою. У нее были важные, серьезные дела, переносившие ее в другой, «взрослый» мир. В школе многие стали считать Зою замкнутой.
Как бы ни была занята девушка, сколько бы ни было у нее хлопот, она всегда находила время для любимого своего занятия — чтения. «Овода» читала Зоя ночью, прикрыв газетой настольную лампу, чтобы свет не мешал маме. Часто потом думала об этой книге, вспоминала Овода в трудные минуты… А Чернышевский? Гражданская казнь, двадцать лет каторги и ссылки не сломили его волю. Он был настоящим революционером. Зое хотелось быть такой же твердой и непреклонной, каким был Чернышевский.
И вот торжественный день вступления в комсомол. Секретарь райкома комсомола, молодой человек с хорошей, веселой улыбкой, спросил: «А что самое важное в Уставе, как по-твоему?» — «Самое главное: комсомолец должен быть готовым отдать Родине все свои силы, а если нужно — и жизнь».
Ответ этот соответствовал и приподнятому душевному состоянию Зои, и важности происходившего. Она даже была несколько ошеломлена и разочарована, когда секретарь райкома перевел вдруг разговор на самые обычные, будничные дела, заговорил об учебе, о выполнении комсомольских поручений.
«Это же само собой разумеется!» — удивленно заметила Зоя. «Вот и хорошо, — улыбнулся секретарь райкома. — И никогда не забывай об этом. Ведь все большие важные дела складываются из малых, незаметных на первый взгляд дел».
Правильно сказал секретарь — это она поняла позже.
Весной в санатории «Сокольники» она познакомилась с замечательным человеком, писателем Гайдаром, книги которого очень любила. Вместе играли в снежки, строили снежную крепость, много разговаривали. А когда прощались, Гайдар подарил девушке свою новую книгу о Двух веселых мальчишках — Чуке и Геке. На титульном листе было написано: «Что такое счастье — это каждый понимал по-своему. Но все вместе люди знали и помнили, что надо честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту огромную счастливую землю, которая зовется Советской страной».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
