Рейтинговые книги
Читем онлайн Вулканы небес - Чарльз Форт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71

Ночь 27 мая 1925 года — Рип Ван Винкль из Южноафриканской обсерватории разбужен любителем. Тот сообщил им, что в созвездии Живописца появилась новая звезда. Проснувшись, наш Рип поднял голову и увидел новую звезду и не сразу заснул снова, так что еще успел узнать, что камеры обсерватории, пока он дремал, нечувствительно фиксировали эту звезду уже не первый месяц. Звезда месяцами сияла над «обсерваториями» четырех континентов.

В куполах обсерваторий есть щели.

Щель в куполе обсерватории — неподвижная улыбка клоуна.

21 сентября 1930 года— астрономы установили, будто тепло, излучаемое звездой тринадцатой величины, в 631 раз меньше, чем тепло, излучаемое самой тусклой звездой, видимой невооруженным глазом — и что эта самая тусклая звезда изливает на всю территорию Соединенных Штатов не больше тепла, чем солнце изливает на квадратный ярд означенных США.

Ухмылка в темноте — сардонический оскал любой обсерватории в ночное время. Скорее всего, их заключенные понятия не имеют, что он символизирует. Но мы сравниваем претензию на измерения одной шестисот тридцать первой от неуловимого вот с этой заметкой в «Популярной астрономии» (1925).

Что прежде, чем ее заметил любитель, Новая Живописца 44 ночи видна была как звезда третьей величины, но ни один астроном ее не увидел.

«Здание, которое смеется» — назвал бы современный Виктор Гюго расколотую ухмылкой обсерваторию.

Застывшая улыбка клоуна — и, согласно театральным догмам, голова его полна серьезности.

24 сентября 1923 года — вот что исходит из «здания, которое смеется», несмотря на то, что его купол набит астрономами.

Что, согласно спектроскопическим измерениям на горе Уилсон, отдаленная туманность удаляется от этой Земли со скоростью 6800 миль в секунду; что, на день вычисления, расстояние до нее составляло 754 000 000 х 60 х 60 х 24 х 365 х 186 миль.

Чтобы оценить эту клоунаду, см. наши данные о сходстве показаний спектроскопов с показаниями чаинок на дне чашки — оно представляется значительным для того, кому хочется его таким представить

Чтобы оценить, как это жалко, вспомните старика клоуна. Все шутки его давно устарели, и он откалывает самые причудливые коленца, чтобы хоть на минуту привлечь внимание публики.

Общая наша идея в том, что обсерватории этой Земли населяют не наблюдатели, а математики. Эта древняя наука ни разу не переживала такой встряски, какую устроил Лайелл в геологии или Дарвин в биологии, или перестройки мышления, какую вызвало открытие радиоактивности в физике и химии. Эйнштейн нанес ей легкий удар, но его теория занимается различиями в мельчайших количествах. Математики неизлечимы. Они неподатливы к новому, потому что новое — это неожиданность, а математики озабочены ожидаемым. Мне пришло в голову, что неплохого результата добился бы миллионер, который вместо того, чтобы жертвовать часть прибыли на большой телескоп, прислал бы «наблюдателям» побольше черного кофе: но сонные головы астрономов кивают в такт подмигиванию звезд, и мне, пожалуй, было бы жаль нарушить эту гармонию.

Новая Живописца, как и многие другие звезды, названные новыми, была вспыхнувшей старой звездой. В течение 25 лет ее время от времени фотографировали как крошку двенадцатой величины. Ни на одной фотографии не видно признаков чего бы то ни было, собирающегося с ней столкнуться. Она вспыхнула, как иногда вспыхивают на этой Земле спящие или почти не действующие вулканы.

Никто не видел, чтобы одна звезда затмевала другую звезду, но изменения — как раз такие, какие наблюдаются иногда в земных вулканах, — отмечались и в звездах. Астрономы в своих книгах толкуют большей частью о том, что они называют «собственным движением», всеми силами создавая впечатление, что звезды движутся с огромной скоростью, но вот Ньюкомб в «Астрономии для всех» говорит по этому поводу: «Если бы Птоломей, проспав почти восемнадцать столетий, вернулся к жизни, то, сравнив расположения звезд своего времени с нынешним, он не отметил бы ни малейшего различия в конфигурации созвездий». И если бы Птоломея попросили сравнить конфигурацию стран Средиземноморья теперь и в его время, он тоже не отметил бы различий, несмотря даже на постоянную эрозию.

Каким Орион был, таким он и остался, в том же смысле, в каком конфигурация Италии осталась такой же, как была — то есть на протяжении всего исторического времени Италия норовит пнуть сапогом Сицилию, да все не дотянется.

Нет ничего постоянного, как нет и ничего непостоянного — все в нашем существовании пишется через дефис: постоянно-непостоянное. Все, что непостоянно в одном, постоянно в чем-то другом. По единству всего я в какой-то степени или аспекте виновен во всем, на что нападаю, или заражен им, или болен им. Вот сейчас и я тоже аристократ. Пусть кто-нибудь, столь же благородный, как я теперь, прочтет эту книгу и сравнит принципы ортодоксальной астрономии с идеями в ней, и пусть он спросит сам себя:

Что проще и ленивей, что требует меньших усилий, меньше работы мозга, и следовательно, аристократичней:

Считать, что за восемнадцать столетий звезды почти не сдвинулись с мест, хотя их изменения часто заметны, потому что они слишком далеки, чтобы заметить их изменения?

Или что звезды почти не сдвинулись, потому что они — точки на звездной скорлупе, которая удерживает их на месте?

Однако ортодоксальная картина: звезды, с ужасающей скоростью несущиеся в разные стороны, в никуда — настолько согласуется с бесцельностью и незавершенностью всех феноменальных явлений, что я чувствую, моя ересь не устояла бы, если бы не другие данные…

Что за другие данные — или другие обстоятельства?

В наши дни всеобщей подозрительности против «косвенных доказательств» никто, в сущности, не осознает, что ортодоксальная астрономия строится не на чем ином, как на косвенных доказательствах. Так же, как и наши данные, и повторяемость, и согласованность данных — всего лишь косвенные доказательства. Упомяните только «косвенные доказательства» в отношении, скажем, дела об убийстве, и большинство из нас проникнется сомнением. Соответственно, я располагаю только впечатлениями и допущениями.

Другие данные — или другие обстоятельства…

Конец марта 1928 года — Новая Живописца раскололась на две части.

Можно было видеть, как одна часть удаляется от другой, как случается у вулканов этой Земли.

Так что, когда изменения в расположении звезд все же происходят, звезды оказываются не так далеко, чтобы нельзя было заметить их движения.

Десять астрономят в трубочку глядят — или заняты более привычным делом — или смотрятся в зеркало. Высшие авторитеты уверили их, что у звезды Капелла есть спутник.

Они это говорят — или объявляют об этом — или видят это — или воспринимают это. Поуспокоившись насчет «пыли африканских пустынь», но не умея жить, ни на что не злясь, я обращаю свое негодование на «звезды-спутники». У большинства людей хватает поводов для раздражения в обычной жизни: а вот мне, кажется, для раздражения требуется что-нибудь выдающееся. Если звезды — это вулканы в вогнутой скорлупе, окружающей эту Землю, идея «звезд-спутников» раздражает меня, скорей всего, потому, что я не способен представить вулкан вращающимся вокруг другого вулкана. Если какие-то звезды вращаются вокруг других звезд, я вполне могу бросить эту книгу вообще — или должен придумать объяснение.

Последнее не составит труда.

Объяснение — это эквилибристика. Именно к равновесию стремятся все феномены. Мне приходила в голову мысль, что в давние времена наше существование совершило грубую ошибку, и с тех пор все в нем так или иначе оправдывается, пытаясь обрести утерянное равновесие. Для человеческого существа объясняться также естественно, как для магнетита — притягиваться к магниту.

Пусть кто-нибудь рассмотрит «данные» по темному спутнику, например, Алгола. Он найдет не теорию, а теорию за теорией, сменяющие друг друга. По вопросу о светящихся спутниках пусть он рассмотрит данные о «светящемся спутнике» Сириуса. Он прочтет в учебниках, что вокруг Сириуса вращается светящаяся звезда с аккуратнейшим образом вычисленным периодом, что доказывает надежность математической астрономии. Но в научных журналах, не столь бескомпромиссно преданных пропаганде, он прочитает, что дело обстоит иначе. Время от времени возле Сириуса наблюдался слабый огонек, не соответствующий расчисленной орбите. Желающий не найти упоминания этого несоответствия может обратиться к книгам, предназначенным для широкой общественности.

Март 1928 года — Новая Живописца раскалывается. Катаклизм в южном созвездии. В то же время катастрофы происходили в южных частях этой Земли. См. выше о других признаках связи между частями этой Земли и неба, расположенных ближе друг к другу, что объяснимо, если звезды — точки на не слишком далекой скорлупе, но невозможно, если звезды удалены на триллионы миль, в сравнении с чем расстояния между частями этой Земли неуловимо малы.

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Вулканы небес - Чарльз Форт бесплатно.
Похожие на Вулканы небес - Чарльз Форт книги

Оставить комментарий