идти дальше у него не было.
Неужели женщина, которую разлюбили, такое страшное зло?!
– Да-а, – тянет Дэрэк, с опаской глядя на лоснящиеся тёмные тела в коротеньких передниках, оставляющих открытыми крепкие спины, – Ниру бы сюда! Мода Саора обогатилась бы новыми идеями!
Мы с дочкой ухмыляемся. Она – представив подобное, я – вообразив реакцию дочери Лонга. Но времени на любование странной одеждой нет – излучение губительно, и я не знаю, хватило ли Дейгу сил прикрыть себя и спутников. Аура беглеца читается без труда, я прыгаю за ней, на всякий случай подхватив не только моего принца, но и Мэль. Потеряется ещё, ищи потом! Необычная комната, странная мебель – металлическая, угловатая, ничего лишнего. Кровать больше напоминает раму с матрацем на ножках. Спящий ребёнок заставляет немедленно проверить, всё ли с ним ладно, и облегчённо выдохнуть. А вот следующее, что я чувствую, приводит меня в ярость!
Да, именно она! Магия Подчинения, сильная, изощрённая, потоки сплетены и вывернуты… Плетение Ксэнира, чтоб сыну Алхэна икнулось за Гранью! Ничего себе, девушка из Хома – где ж она набралась этой дряни?!
– Дочь Шега!
У Истры осунувшееся и бледное лицо. Карие глаза лихорадочно блестят, собранный высоко на затылке хвост из светло-серых, почти серебряных волос придаёт ей сходство с лэктэрхом – настолько вытягивает черты. Девушка измучена, почти на пределе – ещё бы, магия такого уровня! Как я упустил такое дарование?! Ей семнадцать лет, единственная дочь любящих родителей, мать – искусная вышивальщица, отец лучший на весь Саор мастер приготовления сладостей. Арвэ постоянно заказывает у него всякие вкусности, раньше баловала детей, теперь, похоже, причислила к этой категории меня.
И сила – неровная, но мощная, создающая защитный купол над ребёнком и его отцом. Сын Эршера, сидя на кровати, влюблённо пожирает глазами девушку, сейчас для него она – центр вселенной… Нечто подобное пытался применить Диран, но его плетение я скинул с лёгкостью. Дейгу собственных возможностей хватило лишь на то, чтобы даже под воздействием не забыть о сыне.
Отец прав – подобное заклинание снять безболезненно очень сложно. Сколько живёт с ним Дейг? Полгода, которые он добивался расторжения Обряда, точно. Может, больше – сразу подобное плетение не применить и выдающемуся магу. Истра явно подсоединяла поток за потоком, пока не добилась желаемого.
– Король… – в голосе девушки отчаяние. Только сказать в своё оправдание ей нечего – и она это понимает.
– Надеюсь, ты не собираешься сопротивляться? – в ответ на мой вопрос обречённый кивок:
– У меня не осталось сил. Даже снять собственное плетение я сейчас не способна.
Да простят меня мои же Советники, первое, что я делаю, – подпитываю преступницу магией… Она же в обморок сейчас хлопнется!
– Как ты скрыла заклинание такого уровня? – тихо спрашивает у Истры Мэль. – Это же на грани с запретными плетениями! Ты же полностью выложилась, его используя! И сколько ты планировала его поддерживать?
Мой принц тем временем склоняется над ребёнком. С мальчиком всё в порядке.
– А я-то, дурак, на Эсиль разозлился, – Дэрэк гневно сжимает кулаки. – Решил, она как Дейзи… Джэд, что положено за применение подобного воздействия?
– По Закону Дэкэрда, за насилие над свободной волей лишают права пользоваться магией, на определённый срок или навсегда.
– Что происходит? – Дейг вдруг перестаёт напоминать послушную куклу. – Сын Аргена, я не нарушил Законов, уходя из Саора с любимой и ребёнком! Правители не могут…
– Дурень, – во мне нет ярости Дэрэка, только досада на себя, проглядевшего в Саоре не столько преступление против Законов, сколько против человеческих чувств, – сыну твоему нет трёх лет. Без согласия матери ты не имел права забирать его единолично! Хотя… что с тобой говорить!
Заклинание дочери Шега я сдёргиваю резко, как покрывало с кровати. Лишняя возня – дополнительная боль. Защиту от излучения сразу же накидываю свою. Мэриэль, видящая потоки, восхищённо замирает, что-то шепчет на ухо Дэрэку. Я готов ко всему. Очнувшийся от иллюзии человек способен не разобравшись впасть в буйство, истерику, напасть с кулаками, причинить вред любому, включая собственного ребёнка.
Этого не происходит. Дейг тупо и долго глядит на сына, продолжающего сладко спать, – не магия, просто мальчик утомился за множество прыжков. Переводит взгляд на нас, напряжённо замерших рядом, – у дочки в руке почти законченный щит, умница! И в конце останавливает взгляд на той, что секунду назад целиком владела всеми его мыслями и желаниями…
– Истра…
Тяжёлый испуганный вздох. И всё? Честно говоря, я ожидал другой реакции. Волнения, ярости, гнева, обвинений… Даже за руками присматривал – кто его знает, на что способен человек, вдруг осознавший, что его чувства были вызваны наложенным заклятием. Вместо этого – жалкий стон:
– Эсиль меня убьёт…
Сын Эршера должен помнить всё, что с ним происходило. Магия Подчинения не вызывает провалов в памяти. И почти не обнаружима. Ты ничего не чувствуешь, просто юная, привлекательная девочка вдруг начинает значить для тебя несоизмеримо больше, чем женщина, с которой ты прожил сорок лет.
Только есть одно «но». Какой бы силы не было заклинание, оно не удержится надолго, если нет предпосылок. А это значит, что однажды Дейг сам позволил влюблённой в него девушке думать, что ей всё дозволено.
Сейчас он даже не смотрит на ту, которая ради него решилась на такой отчаянный шаг. А из всех эмоций им владеет один страх перед женой.
– Мой король, ты заступишься за меня перед дочерью Ревза?!
Что мне ему ответить? Что не желаю вставать ни на чью из сторон? На Совете я подтвержу применение магического воздействия и, если меня не спросят, не стану вдаваться в подробности. Это большее, что я могу для него сделать, и не уверен, что он заслуживает и этого. Красть сына у матери ему никто не внушал!
Мэль чувствует моё состояние, перехватывает инициативу, говорит с Дейгом, рассказывает про жену, умоляющую найти сына, кивает на кровать, о чём-то спрашивает, показывая на так и не проснувшегося Тена. Я разбираю слова «такой маленький», «прыжок», «высокий уровень»…
Истра стоит неподвижно. Возможно, я неправильный король. Передо мной – преступница, нарушившая Закон. Моя обязанность – осудить её со всей строгостью. Что я и сделаю – сразу по возвращении в Саор. До бала есть время собраться Совету… Но почему мне так мучительно жаль девушку?! Спрашивать её «почему?», «зачем?» – бессмысленно. Только, в отличие от Дейга и Эсиль, у неё нет даже хрупкого шанса на счастливое завершение всего случившегося.
– Каким образом ты узнала такие редкие плетения? – задаю я вопрос, лишь бы не молчать.
– Мама в юности тесно общалась с Лекстом. Принц показал ей пару, она сама не пользовалась, но меня научила – ради интереса. Король… Можно наказать меня здесь? Не говорить родителям?!
– Нет. Это дело Совета. Нельзя утаить содеянное от Саора. Иначе все влюблённые девицы начнут разбивать семьи, используя заклятия.
– А без применения магии се́мьи разбивать можно? – усмехается девушка, но тут же поправляется: – Прости… Во мне говорит отчаяние… Король, я сказала маме и отцу, что мы с любимым сбега́ем от гнева дочери Ревза. Про Тена они не знали, но Дейг не захотел бросать сына. Он очень дорожил ребёнком… Джэд, я не вернусь в Саор!
Вопль тих и пронзителен, и так же болезненно-резок взгляд карих глаз.
– Осуди меня, изгони – я согласна! Заключи в любой мир, лиши магии! Мне всё равно больше не будет покоя! Я не посмею вернуться к родителям, однажды встретиться с Делгом, или, что во сто крат горше, – с Эсиль… Видеть её злорадное торжество, слышать победные высказывания… Джэд, Дейг не любил меня так, как мне хотелось, но и жену он не обожал до беспамятства! Ты же маг, ты знаешь – заклинание Подчинения не поставишь совсем уж против воли! Человек будет сопротивляться, рано или поздно чары слетят!
– Я понимаю это, Истра. Однако это не оправдывает применения заклинаний. Это как подтолкнуть камень на краю обрыва – он может пролежать долгие годы, но сорваться при малейшем толчке. Ты не должна была применять магию! Тем более впутывать ребёнка. Тогда, со временем, вы с Делгом разобрались бы со своими чувствами, а мне не пришлось бы наказывать тебя за любовь…
– Любовь сама по себе наказание! Страшное и мучительное!
Что я могу возразить ей? Собственное несогласие с этим утверждением – лишь на том основании, что мне повезло? Самый близкий мне человек
