Судьба Эллы Уоллис обещает быть другой. Тысячи людей не просто свидетельствовали ее чудо — они сами пережили его. И от этого уже никуда не деться.
Глава 28
«Сан», пятница, 22 января.
ПАПАША ИЗ ПРЕИСПОДНЕЙ
Отец чудо-девочки ЭЛЛЫ Уоллис сегодня разоблачен как двоеженец — и не только! Об этом — эксклюзивный репортаж газеты «Сан».
«Возродившийся» проповедник, который на прошлой неделе объявил всему миру «Защита моей семьи — моя главная работа», ушел жить к одной из ДВУХ своих любовниц.
И друзья, которые полагают, что жена-француженка Кена Уоллиса, Джульетта, знала о существовании в его жизни другой женщины, считают, что до сего момента она не ведала о еще более потрясающей подробности — ее муж имел другую, тайную семью, всего в двух милях от собственного дома.
Безработная актриса Марша Коллинз родила Кену ребенка, названного Люком, три года назад, когда брату Эллы Фрэнку было четыре года. Один из друзей семьи вчера вечером заявил: «Кен никогда не говорил об этом жене, но каждую неделю часть его зарплаты уходит на содержание Люка».
Марша Коллинз живет с Люком и двумя шестилетними дочерьми-близнецами, Эсме и Эстер, в муниципальной квартире в Хартклиффе, одном из беднейших районов Бристоля. Ее квартирную плату и счета за отопление оплачивает совет социального обеспечения.
Она всегда отказывалась назвать имя отца своего сына сотрудникам Агентства по поддержке детей, хотя не делала большого секрета из еженедельных ночевок у нее Кена Уоллиса, благодаря которым он известен среди ее соседей под кличкой «муж по средам».
Вчера парочка отказалась от комментариев, в то время как они переносили принадлежащую Кену коллекцию джазовых пластинок из вместительного багажника его новехонького ВМW в ее квартиру.
Но один из коллег Кена по работе в БК «Льюис Принтерс», где последний занимает пост менеджера, сказал: «Если уж он забрал свои альбомы — значит, дела обстоят серьезно. У него есть почти все, что когда-либо выпускал Синатра. Кен уважает старых джазовых звезд. Думаю, большинство записей принадлежали его отцу — тот ходил по всем клубам в сороковые-пятидесятые, и Кен говорил мне, что буквально вырос на этой музыке. Он так и имена для своих детей выбрал: Фрэнка назвал в честь Синатры, а Эллу — в честь Эллы Фицджеральд».
Другая любовница Кена, как полагают, — пятидесятитрехлетняя Эйлиш Мак-Линток из Истона, уборщица на неполную ставку. Вчера окна ее квартиры, выходящие на шоссе М32, были задернуты, и на звонки наших репортеров никто не ответил.
— О, это просто блестяще! Я так счастлив, не могу вам передать! — восклицал Хосе Дола. — Только этого мне и не хватало! Я не обязан вам напоминать, не так ли, что я еще ни одного, ни единого гроша на вас не заработал? И все, чего я просил в обмен на это — немного честности!
Притихшая Джульетта сидела на диване, вертя в руках чашку с остывшим чаем. Дола пытался усесться так, чтобы смотреть ей в лицо, но был для этого слишком взбудоражен. Он постоянно вскакивал и начинал расхаживать, нервно похлопывая скатанной в трубку «Сан» по ладони.
Гунтарсон развалился в деревянном кресле с круглой спинкой, наблюдая за ним с видимым удовольствием. Дола был слишком расстроен, чтобы обращать на него внимание, или говорить потише, чтобы не расстраивать Эллу. Она снова сутулилась за своим письменным столом, на котором лежал большой набор цветных фломастеров — подарок Дола. Сегодня она рисовала человечков из палочек — тысячи их, плечо к плечу, заполняли листки телами не шире карандашной черточки.
— И как прикажете теперь это опровергать? Почему вы мне сразу ничего не сказали? Ну почему?!
— Простите, — прошептала Джульетта.
— «Простите», ну да, конечно! Много теперь толку от вашего «простите»! Что я вам говорил? Когда мы только начинали? «Если у вас есть что-то такое, что вы не хотите видеть во всех газетах, любое событие из прошлого, скелет в шкафу — скажите мне. Скажите мне», — повторял я, и вы ответили: «Ах, нет, мы же христиане, мы ведем добропорядочную жизнь!» И хотя я понимаю, что несправедливо обвинять вас в грехах вашего мужа, но ведь вы о них знали, Джульетта, правда? И могли предупредить меня.
Он провел ладонью по волосам. Парикмахерский лоск, который доктор Дола приобретал каждый понедельник, потускнел. Была пятница, и пряди не желали больше лежать, гладко зачесанные назад. Они восстали и непокорно торчали между его пальцами, как солома.
— Я мог бы предотвратить это. С такой легкостью! Несколько фунтов туда, пара сюда — и мы бы все замяли. Все всё отрицают. А можно было бы даже обратить это в некое проявление добродетели.
Скажем, ребенок — не Кена, а его кузена. Или крестник.
— Она с Ямайки, — заметила Джульетта.
— И что? Что с того?! Мы живем в многонациональной стране. Я не англичанин, вы не англичанка, он, — Дола указал на Гунтарсона, — тоже не англичанин. Все можно объяснить. Если… если-если-если, — зачастил он, так яростно притопывая ногой, что Гунтарсон засмеялся, — если бы мы добрались до фактов первыми… Ничего смешного!
— Извините, — сказала Джульетта, хотя она-то как раз не смеялась.
— Ладно. Хватит обвинений. Представляю, как вам неприятно узнавать про такие вещи со страниц таблоидов. И за младшего, Фрэнка, вы переживаете. И вообще, всё это ужасно неприятно, — он обессиленно уселся. — Итак, что мы можем сделать, чтобы выиграть на этом? Так. В первую очередь — ваш муж. Я не смог с ним связаться. Он избегает репортеров — и совершенно правильно. Он сам сделал все, чтобы превратить их в стаю пчел, а теперь прячется от них.
— В рой пчел, — поправил Гунтарсон, но Дола проигнорировал его.
— У Кена есть мой номер, но он не пытался до меня дозвониться — и до вас, как вы говорите, тоже. Так что я должен пересмотреть наши с ним отношения. Нарушение контракта. На самом деле, мой контракт с семьей Уоллис подошел к концу, — он вытянул ноги, и сложил руки драматическим жестом. — Тем не менее, было бы несправедливо покинуть вас в трудную минуту. Вы более чем когда-либо нуждаетесь в руководстве. Поэтому я предлагаю возбудить судебный иск с целью передать Эллу полностью под вашу опеку. И я буду обеспечивать только ваше паблисити, без Кена.
— Только не суд! — испуганно воскликнула Джульетта.
— Нет, суд! Никак иначе. Мы опасаемся за вашу безопасность, и за безопасность ребенка!
— Вы говорите о разводе…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
