— Убийца, — прошипела она, в ответ. — Ты и сам знаешь, где его найти.
Я взглянул на Джейн Уинтур, которая в ответ только покачала головой и выразительно пожала плечами.
— Нет, Эврил, — мягко возразил я. — Мне неизвестно, где его надо искать.
— Я… я любила Пола. — Тут она зарыдала, что сразу подействовало мне на нервы. — Все было определенно похоже на шутку — вот и все. Я-то это понимала. Но они не желали больше смотреть на это как на шутку. — Эврил опять повернулась на бок, и ее поблекшие голубые глаза взглянули на меня с маниакальным блеском. — Но я не знаю, что случилось с Полом. Вы понимаете меня?
— Конечно, понимаю, — заверил я. — Вас же не было там, верно?
Эврил быстро кивнула:
— Я узнала об этом… позже… от подруги.
— Иметь друзей это хорошо, — поддакнул я. — А ваша подруга сказала вам, что случилось с Полом?
— Нет. — Во взгляде Эврил появилась подозрительность. — Никто не знает, что случилось с Полом. — Она закусила нижнюю губу. — Даже моя подруга, которая все видела, ничего не знает.
— Надо же такому случиться! — притворно удивился я. — А вот мой друг, который тоже все видел, говорит, что Пол просто сбежал.
— Ваш друг глупец, — мрачно заметила Эврил. — Или он глупец, или же просто лгун.
— Может, вы и правы: ваша подруга наверняка гораздо умнее моего приятеля.
— Моя подруга, — самодовольно заметила Эврил, — следовала за ними, так как ей хотелось знать, что они собираются с ним делать.
— И она выяснила? — дрожа от нетерпения, спросил я.
— Розы… — Ее лицо исказилось, и слезы, хлынув из глаз, потекли по щекам. — Я всегда любила розы, они мои любимые цветы.
— Они прекрасны, — согласился я, — особенно когда цветут.
— Когда придет весна, — она вся сотрясалась от молчаливых рыданий, что было гораздо хуже громких всхлипов, — вот тогда я вспомню про Пола.
— Бога ради, — взмолилась Джейн Уинтур. — Давайте уйдем отсюда и оставим ее одну!
— Все цветы сначала нужно посадить, — хрипло вырвалось у меня. — И где же они посадили розы Пола?
— Позади дачи, — прошептала Эврил Пэсколл. — И это очень жестоко с их стороны, потому что туда никто не ходит. Весной, когда розы начнут цвести, там никого не будет, чтобы вспомнить Пола. Словно он никогда и не жил.
Глава 12
Силуэт дачи в свете фонарика выглядел и впрямь каким-то примитивным сооружением. Мы зашли за строение, и я наблюдал, как лучик света медленно скользит по земле; затем он застыл, высвечивая то, что выглядело как свежевскопанная земля вокруг четырех или пяти розовых кустов.
— Собираюсь на все махнуть рукой, — усталым голосом сказала Джейн Уинтур, выключая фонарик, и мир внезапно погрузился во мрак.
— Может, именно здесь разгадка душевной травмы Эврил Пэсколл, ключ к ее бреду? — предположил я. — Почему бы вам не вернуться в клинику и не подождать, пока я тут немного пошарю?
— Хорошо, — согласилась она с дрожью в голосе. — Вы уж меня простите, Бойд, но мои нервы просто на пределе.
— Ничего удивительного, — ответил я. — Можно попросить у вас фонарик?
Она вручила мне фонарик, затем повернулась и едва ли не бегом пустилась обратно к клинике. Я не винил ее за это. Стоило бы поблизости ухнуть филину — и я бы тотчас последовал примеру мисс Уинтур, и даже резвее, чем это сделала она. Включив фонарик, я положил его на землю, а затем опустил лопату, которую нес на плече, и начал копать. Минут через десять я вытащил два куста роз и выкопал яму глубиной около восемнадцати дюймов. Ночь оказалась теплой, как я внезапно выяснил, когда отер капли пота со лба и немного отдохнул. Неплохо бы было закурить сигарету, но мудро решил, что вряд ли курение поможет мне копать. Я поднял лопату и опять принялся за работу.
Яма достигла уже глубины фута в два и пока еще ничем, кроме обилия сырой земли, меня не порадовала, когда случилось… это. Не было ничего, что могло бы послужить мне предостережением — ни малейшего постороннего звука вообще, просто болезненный нажим холодного кружочка стали прямо мне в загривок.
— Вам нет никакой необходимости копать дальше, Бойд, — тихо в самое ухо произнес голос. — Все верно: он здесь, только на фут глубже.
— Разрази меня гром, — воскликнул я, кладя лопату и выпрямляя натруженную спину, — если это не тот самый человек с тысячью голосами!
— И чего бы вам не угомониться раньше и не лезть, куда не просят, так нет же!.. — В голосе прозвучала горечь. — Могли бы запросто положить себе в карман половину от тех злосчастных пятидесяти тысяч и глазом не моргнув, но вам понадобилось доказать, какой вы умный.
— Искушение было велико, — признался я, — но тогда бы на карту оказалась поставленной моя профессиональная репутация.
— Это даже не смешно, — уныло промолвил голос. — Подумайте только, сколько проблем у меня возникло из-за вас!
— Но вы же не пожелали вести честную игру, — возразил я. — Надо же было такое придумать, взывать к моим лучшим чувствам, вешая лапшу на уши о якобы вывихнутой ноге, да еще таким жалобным голосом?
— Зато сейчас буду предельно искренен с вами, Бойд, — прошипел он злобно. — Лично мне без разницы — убить вас тут же на месте или позже и не здесь. Но пожалуй, мы вернемся обратно в клинику мирно и тихо через заднюю дверь, которую я предусмотрительно оставил открытой. Только посмейте пикнуть — и вы станете тем же, чем стал и Бэйкер, — ничем иным, как естественным удобрением для тех двух розовых кустов, которые сами же только что выкопали. Вам понятно?
— Я все понял, Чак, но мне бы хотелось, чтобы вы перестали говорить со мной голосом Пола Бэйкера, — заявил я категорически, — меня это сбивает с толку.
— Лучше быть сбитым с толку, чем покойником! — Дуло пистолета болезненно уперлось мне в позвоночник. — Ну, начинайте двигаться, Бойд. И если, паче чаяния, нам повстречаются в клинике Лэндел или Джейн Уинтур, не забудьте сделать вид, будто у нас с вами чисто дружеская беседа.
Мы вошли в клинику через заднюю дверь, затем стали пробираться сквозь лабиринт коридоров — и все это время Чарлз Войгт полушепотом давал мне указания, куда идти. Я узнал два поворота под прямым углом направо, которые уже встречал прежде, и наконец мы остановились у двери под номером 17.
— Входите, открыто, — нетерпеливо приказал мне Войгт.
Я толкнул дверь и ступил через порог, затем, повинуясь нажиму пистолетного дула в спину, проследовал прямиком в спальню через маленькую прихожую. Кэрол Драри сидела на краю кровати и курила сигарету. Ее волосы цвета бурбона в беспорядке рассыпались по плечам, а в глазах возник вызов, когда она глянула на меня из-под полуприкрытых тяжелых век.
— Привет, Дэнни! — произнесла она гортанным голосом. — Ты что, и есть тот самый новый здешний мужской суррогат?
На ней были те же самые полинялые джинсы в обтяжку, что и тогда, когда он видел Кэрол последний раз, только вместо клетчатой рубахи — другая, зеленого цвета, однако выставляющая голого тела напоказ ничуть не меньше, чем прежняя. Нижняя губа моей приятельницы чуть выпятилась, когда она, улыбаясь, наблюдала мою очевидную реакцию.
— Привет, Кэрол, — отозвался я. — Твой друг, что за моей спиной, настоял на том, чтобы мы с ним нанесли тебе визит.
Войгт закрыл дверь спальни и прислонился к ней, все еще держа меня на мушке. Некоторым пушка здорово идет — с ней в руке Войгт уже не казался жалким лысым гномом.
— Так кто же убил Бэйкера? — спросил я у него.
Он устало пожал плечами:
— Какое это сейчас имеет значение, Бойд. Все это было бы на мази, если бы эта сволочь Лэндел не нанял вас сдуру расследовать исчезновение историй болезни вместе с Бэйкером.
— А вы хотели, чтобы все выглядело так: был Бэйкер, да сплыл, — предположил я, — поэтому и выкрали эти истории болезни, чтобы создать видимость причины для его исчезновения: ведь кража со взломом должна была указывать на Бэйкера как на потенциального шантажиста. Кстати, где эти истории болезни, Чак?
— Я сжег их в ту же самую ночь, — ровным голосом ответил он.
— И только когда Лэндел нанял меня, вы и предприняли некоторые действия — пришлось-таки! — по части шантажа, чтобы поддержать версию, будто Бэйкер живехонек. — Я криво ухмыльнулся. — Вот это-то меня и смущало. Никогда прежде не встречал шантажиста, который так долго бы тянул резину с вымогательством, и притом никак не мог ни на что решиться.
— Мне крупно не повезло, что вы заметили меня вчера в клинике, — посетовал он. — Лэндел сообщил мне, будто вы уже полтора часа как уехали, поэтому я и вообразил, что мне ничего не угрожает. Какая удача для вас!
— Это произошло бы рано или поздно в любом случае, — заверил я его. — Все указывало на кого-то, тесно связанного с клиникой. Беда в другом: все вокруг заврались так, что хоть святых выноси. Лэндел старался скрыть все, что только можно, а Джейн Уинтур усиленно ему в том помогала. Они лгали по поводу истинных причин, почему Эллен Драри и Беверли Гамильтон стали пациентками клиники, и даже словом не обмолвились, что Кэрол Драри тоже побывала здесь.
