Он разглагольствовал, не обращая внимания на ледяное молчание собеседников.
– А если бы у одного из нас случился приступ аппендицита? – спросил вдруг Декстер. – Ты не стал бы вызывать врача, правда?
– Ни за что, – подтвердил Андрейс. – Скажу честно, такая возможность мучила меня долгое время, так что я начал изучать хирургию по учебникам военврачей. Ничего сложного, главное – выполнить несколько фундаментальных действий, если уж тебе придется оперировать в полевых условиях. Я упражнялся на животных, главным образом на собаках, которых потом зашивал. Нужно быть готовым ко всему.
– И много собак ты убил? – захохотал Декстер.
– Нет… – нерешительно произнес мужчина. – Собак… я убил не так много.
Робин догадался, что оба на что-то намекают, но смысл этих намеков от него ускользал. Он окинул их взглядом. Ему показалось, что Андрейс побледнел. Лицо Декстера уродовала знакомая кривая ухмылка.
– Каков он, твой новый дом? – поинтересовался парень. – Надеюсь, красивый?
– Не такой большой, как прежние, – ответил Андрейс. – Теперь трудно снять по-настоящему ценное жилище. То ли агенты по недвижимости стали более недоверчивыми, то ли мне просто перестало везти. На этот раз я не отделывал его, как предыдущие: статуи, колонны, зеркальная галерея… Боюсь, как бы у декораторов, к чьим услугам я прибегал, не развязались языки. Хотя я привлекал только мексиканцев, не имеющих разрешения на работу, но все равно риск слишком велик. В их среде рано или поздно начнут обсуждать маленькие странности одного из клиентов: любовь к большим, старинного вида, постройкам у черта на рогах. Опасность таится именно здесь – в возможном сопоставлении фактов.
Следующие полчаса седоусый мужчина повторял все те же рекомендации относительно Антонии.
– Если вы действительно намерены остаться в замке, – говорил он, очевидно смирившись со своей участью, – то можно назначить вас главными камергерами или кем-то в этом роде. Согласны? Прошу вас, поддерживайте прежнюю игру, ни в чем не противоречьте Антонии. Вспомните, как она вас баловала в детстве. Вы были для нее всем, она жила только вами. Простите несчастной ее безумие.
Декстер не стал затруднять себя ответом, на его лице появилась маска крайнего презрения.
Наконец из-за деревьев показался дом, окруженный высокой стеной. Это было большое здание в английском стиле XVIII века, находившееся в довольно жалком состоянии.
– Я здесь все поменял, – объяснил Андрейс. – Установил бронированные ворота, которые открываются при помощи кода. Охранная система охватывает весь периметр стены и позволяет держать под контролем подъезд к замку. Она срабатывает при любом изменении электромагнитного поля в случае появления нежеланных гостей в зоне обнаружения.
Открыв бардачок, он достал пульт управления и набрал цифровой код. Черная металлическая плита медленно поползла в сторону, открывая взору невзрачного вида парк с плохо ухоженной лужайкой.
«Карикатура на замок, – промелькнуло у Робина в голове. – Совсем некрасиво, видно, что все сделано наспех и кое-как».
Автомобиль въехал во двор, а затем по рампе спустился в подземный гараж. Бронированная махина весом не менее тонны встала на прежнее место.
– Ну вот, – грустно произнес Андрейс, – мы и добрались.
Он выключил зажигание. Робин открыл дверь и вышел из машины. В гараже стоял отвратительный затхлый запах. Мальчик подумал, что где-то совсем рядом над ним сейчас находится Антония, и сердце в его груди забилось сильнее.
– Иди-ка погуляй по парку, – шепнул ему Декстер, приблизившись вплотную.
– Что? – не понял Робин.
– Выйди из гаража, черт бы тебя побрал! – заскрипел зубами парень. – Я должен уладить одно дельце со стариком.
Робин был вынужден подчиниться. Андрейс все слышал, но не шелохнулся и оставался сидеть, уставившись в одну точку пустым невидящим взглядом. Мальчик молча повернулся и выбежал из гаража. В воздухе был разлит свежий аромат плюща и жимолости, и Робин вздохнул полной грудью. Сзади, за его спиной, раздался глухой стук, будто на цементный пол упал тяжелый мешок. Через минуту появился Декстер. В руках он держал чемоданчик, набитый деньгами.
– А где же Андрейс? – спросил Робин.
– Отдыхает, – уклончиво ответил парень. – Ему нужно выспаться как следует после всех пакостей, которые он с нами сотворил, ты не находишь?
Он положил руку на плечо Робина, втянул носом запах плюща, обвивающего фасад, и произнес:
– Ну вот, братишка, мы и у себя. Добро пожаловать во дворец!
Его лицо светилось счастьем. Неподдельным счастьем.
29
Сандра сделала несколько шагов по тыквенному полю. В этот час в главном здании фермы ее директор и единственный воспитатель, некий Фрицо Бог-его-знает-кто, отвечал на шквал вопросов специального агента Миковски. Захудалое хозяйство, в котором они оказались, представляло реабилитационный центр для бывших наркоманов, призванный вернуть наркозависимым воспитанникам здоровье и оптимизм посредством физического труда. К эффективности подобного метода Санди относилась более чем скептически. Она успела пройтись по ветхим постройкам, побывать в тесных, непроветриваемых спальнях и жалких душевых, оборудованных с помощью садового инвентаря, к которым даже не была подведена канализация. Она плохо представляла, как могли подростки в маниакально-депрессивном состоянии обрести вкус к жизни, находясь в обстановке, где все дышало серой безнадежностью. И теперь, увязая по щиколотку в густой тыквенной зелени, она испытывала тягостное чувство, что уперлась в тупик, попалась в западню, уготованную ей судьбой
Им не потребовалось много времени, чтобы выйти на Фрицо Маццолу. Просматривая больничный архив, Миковски и его помощники обнаружили отчет, где против Маццолы выдвигалось обвинение в педофилии, которому не был дан ход благодаря стараниям главврача Атазарова. Главным свидетелем в деле мог стать Декстер Маллони, однако он почему-то промолчал. По версии Миковски, Декстер шантажировал воспитателя и воспользовался его услугами при побеге.
Санди прикурила сигарету. С недавних пор она вернулась к прежней привычке. Нет, ее не преследовали мысли об изнасиловании, но взгляды Миковски, которые она иногда замечала, продолжали ее смущать. Санди казалось, что в глазах ее начальника порой возникает образ, воспроизводящий все детали происшествия, от которого он не мог избавиться. Она знала, что он представляет ее на постели, со ртом, зажатым ладонью Декстера, с раздвинутыми ногами, сцену самого насилия… И отныне это будет между ними всегда, словно грязный предмет, который никто не осмеливается подобрать и выкинуть на помойку.
«Интересно, возбуждают ли его подобные картины? – спрашивала себя Санди. – Он думает, как и все остальные, что я уж чересчур быстро оправилась. Моя хорошая физическая форма вызывает у них неприязнь. Они предпочли бы видеть меня затравленной, не осмеливающейся высунуть нос из дома. В конце концов, мы живем в мире, где не любят тех, кто способен выжить».
За спиной Санди заскрипел гравий, и она обернулась. Приближался Миковски, мрачный вид которого не предвещал ничего доброго.
– Декстер и Робин, разумеется, здесь побывали, – объявил он. – Обитатели заведения их опознали по фотографиям. Девицы говорят, что маленький был просто красавчик и хорошо воспитан, а вот Декстера считают сумасшедшим высокой пробы. Они мне рассказали, что несколько раз он пытался их заставить выпить сперму, налитую в бутылку из-под содовой, уверяя, что речь идет о чудодейственной сыворотке.
– Передающееся универсальное знание, – дополнила Санди. – Точно, его ухватки. Декстер подобен всем психопатам: временами у него полная ясность сознания, а в следующее мгновение он уже погружен в навязчивое состояние. Периодическое помрачение рассудка. Трудно представить, но психопат иногда ведет себя как безумный и при этом сохраняет критический взгляд на все, что делает. Он чувствует, что ненормален, но не может остановиться, вот и все. Это не в его власти. Такова форма его существования: реальность и бред отлично уживаются в его голове, и он от этого нисколько не страдает. С одной стороны, Декстер знает, что он всего лишь больной, сбежавший из психиатрической лечебницы, но с другой стороны, точно так же уверен в своем статусе наследного принца воображаемого королевства. Одно другому не мешает.
– Чертов идиот, – устало проворчал Миковски.
– Куда же все-таки они отправились? – спросила Санди.
– Фрицо уверяет, что высадил их в центре города. Что произошло потом, он не знает. По его мнению, старший отлично знал, куда идти. Думаю, Биллингзли имеет в городе какое-нибудь пристанище, квартиру или офис. Но найти его будет непросто.
– У нас есть две рабочие гипотезы: нефть и театральный бизнес.
