брат, Дмитрий Александрович, узнал из дружеского разговора начинающий налётчик.
И вот сейчас, вжимаясь в землю, чтобы не попасть под пули из окон, их восьмёрка (хотя уже семерка: одни из банды был не слишком расторопен, словив грудью полный заряд крупной дроби, не подавал признаков жизни) пытались взять штурмом этот двухэтажный дом. Револьверы и две драгунские мосинки им в этом не сильно помогали. Защитников мастерской застать врасплох не удалось, а прорваться внутрь не давал плотный ружейный огонь. Унтер на своей шкуре узнал, что в ближнем бою дробовик повесомей винтовки и револьверов. Когда горе-экспроприаторы сунулись, их встретили пару дюжих приказчиков с двустволками, и на угрозы ответившие слитным залпом.
— Лёш, они со всех сторон заперлись, я дом обежал, заднюю дверь подёргал — не поддаётся, а ломать долго — отсюда набегут и из окна дробью угостят, — отчитался Валерка Рябой, его правая рука и тоже земляк.
— Вижу, — поморщился главарь.
То, что планировалось как быстрый налёт, превращалось в осаду с неясными перспективами.
— Хорошо, что полиции нет, а то уже бы нам руки вязали, — продолжил, отдышавшись Валерка.
— Проклятие! — выдохнул, подбежав, ефрейтор Николай Грошев. — Их не видно, в окнах не высовываются, как достать — непонятно. Эх, нам бы пулемёт! — разочарованно протянул он.
— А пулемёт ты бы на хребте попер? — зло зашипел на него атаман.
— На хребте, не на хребте, а решать что-то надо, пусть городовых и разогнали, но рано и поздно на этот тарарам что мы устроили кто-нибудь да заглянет, — продолжил Николай, нисколько не смутившись шипением Лобачёва.
Немного подумав, атаман решился.
— Эй, там, в доме! Может, договоримся⁈– крикнул он в сторону переставших плеваться свинцовой дробью окон.
— А о чём нам тобой договариваться, сволота⁈ — прокричали хриплым басом в ответ. — Убирайтесь туда, откуда пришли!
— У вас дом деревянный, сейчас керосинщику плеснём — и зажаритесь вы там за милую душу. Открывай, и честно поделим хозяйское добро! — выдвинул предложение Лобачёв.
— А вот возьми накось выкуси! — на короткий миг в проёме окна показалась рука с кукиш и тут спряталась.
— Ах ты ж зараза! Вам всё равно никто не поможет! У милиции и дружинников сейчас забот полон рот, им явно не до вас. Слышите, как громыхает⁈
— Зачем нам дружинники⁈ Мы пока без них неплохо справляемся, — раздался из дома другой голос. — Вот дырок в вас понаделали.
Один из подельников со злости пальнул на звук голоса, пуля нагана безрезультатно пробила скос окна, никого не задев.
— Мазила! — едко прокомментировали осаждённый.
Неизвестно, сколько бы ещё продлилось это противостояние, но послышался быстро приближающийся рёв. Спустя секунд тридцать всем стал виден быстро приближающийся броневик доселе невиданной модели.
Очень далеко от места событий на орбите планеты один из операторов дронов наблюдения улыбнулся и сказал напарнику сидящему рядом.
— Эндирил, ты смотри, коротышки свой бронедрандулет выкатили.
— Ну, должны же они испытать творенье своего сумрачного гения. А вообще обшить транспортную тележку тяжёлой бронёй — это новое слово инженерной мысли, — ехидно улыбнулся эльф. — Если я правильно помню, автономный транспортный модуль (чаще в разговорной речи именуемый просто — транспортная тележка) способен транспортировать груз массой в пятьдесят пять тонн, и на грузовом корабле их несколько штук. Поэтому проблем с разработкой шасси у них не было. А установка бронекорпуса уже на готовую платформу для ремонтной мастерской — дело пары часов. И вот сейчас, как я понимаю, настал час полевых испытаний.
И эльфы продолжили наблюдать за развивающимися событиями.
Изделие гномов шустро мчалось к месту событий, подпрыгивая на неровностях мостовой. Бородачи не поскупились и навесили плиты общим весом в полсотни тонн, установив её под рациональными углами. Башня была вращающейся, с не совсем обычным для данного времени вооружением. На противников она смотрела четырьмя грозными стволами зенитной пулемётной установки М4 образца 1931 года. Более мощное вооружение Звонорёв вместе с королём Двалином им ставить запретили. разумно опасаясь, что в кураже они могут серьёзно порушить город. И вот, утробно ревя, боевая машина стремительно приближалась к неудачливым налётчикам. Резко затормозив, так что даже пошёл юзом, броневик грозно повёл башней.
— Стволы бросили — и руки в гору! — зычно разнеслось над опустевшей улицей.
За прошедшие с февральских событий месяцы у петроградцев уже выработался рефлекс: если где-то начинается заварушка или ещё какая «суета», надо как можно быстрее оказаться подальше от места событий, дабы избежать тяжёлых для себя последствий. Даже зеваки (порой кажется бессмертные существа) старались скрыться с глаз и наблюдать за происходящем выглядывая из арок — и желательно проходных.
— Ну, чего застыли⁈ — пророкотало от машины.
Тут у кого-то из бандитов сдали нервы он выпалил в сторону броневика. Пуля цокнула по броне и ушла в сторону рикошетом. В ответ башня выплюнула сноп пуль из четырёх «Максимов», что играючи нафаршировал пятерых дезертиров свинцом. Главарь со своим приятелем чудом не попали под раздачу, мгновенно бросили наганы и подняли руки к верху.
— Сдаёмся! Сдаёмся! — заорал он, стараясь поднять руки как можно выше.
— Во так бы сразу, а тот взяли моду краску царапать, — ворчливо раздалось из динамиков, хитро замаскированных на корпусе.
На башне открылся люк и на свет выбрался плечистый гном с чёрной, густой, очень кучерявой бородой.
— Я повторюсь, на хрена было броню царапать⁈ — повторил гном уже без использования технических устройств и зло уставился на пленных. Бандиты молчали, видно сильно ошарашенные мгновенной расправой над подельниками. Не дождавшись ответа, он спрыгнул с брони и, подскочив к бандитам, без замаха ударами в челюсть отправил их в глубокий нокаут.
— Белнар, ты бы поаккуратней, у людей черепа не настолько крепкие, — раздалось из люка на башне, оттуда выглядывала голова его напарника.
— Не дрейфь, старина, я же в треть силы, — проворчал гном, но всё же наклонился и пощупал пульс. — Ну, говорил же — в отключке они, — сказал он и ловко нацепил на обоих тонкие пластиковые наручники.
— Эй! Потерпевшие, протокол составлять будем⁉ — крикнул он в сторону дома зияющего разбитыми окнами.
— Чего⁈ Чего⁈ — неуверенно раздалось в ответ.
— Я говорю, заяву на вот этих жмуриков писать будите⁈ — повторил коротышка, легко взваливая на плечи оба бессознательных тела.
— А надо? — удивлённо спросил мужик, осторожно высовываясь из оконного косяка.
—
