Все это показалось Роберте такой глупостью, что она не удостоила Деймона ответом. Только задрала нос.
Тедди не терпелось потолковать о мистере Суорти, который часто прикалывал грубую коричневую бумагу к белым шелковым чулкам.
– Не знаете, почему он это делает, леди Роберта?
Мальчик был так уморительно серьезен! А его подбородок! Роберта не сводила с него глаз. Такой маленький, с крошечной ямочкой посреди. Совсем как у отца!
– Понятия не имею, – ответила Роберта. – Сама я ни за что не стала бы возиться с бумагой. А ты?
– Он делает это только в плохую погоду, – пояснил Тедди. – А еще поет в кофейне «Прекрасную Доринду». Посетителям это ужасно не нравится.
Они дрейфовали вниз по реке. На воде переливались солнечные зайчики. В этот ясный, спокойный день река словно дремала.
– Журчание воды похоже на речь малышей, – неожиданно объявил Тедди.
– Думаю, ты вырастешь и будешь писать романы, – заявила Роберта, прислушиваясь к тихому, дремотному бормотанию водяных младенцев.
Тедди просиял и сунул влажную ладошку в руку Роберты. Та взглянула на пухлые пальчики, сняла перчатки и снова сжала ладонь мальчика.
Миссис Гроуп взвизгнула, потому что за их баркой увязалось семейство уток. Сначала Роберта не поняла, что случилось. Но потом увидела, что отец добрался до корзинки с завтраком и роняет в воду сандвичи с огурцами.
Джемма и Вильерс даже не смотрели по сторонам. Герцог держал листок бумаги, на котором они попеременно черкали карандашом. На глазах Роберты Джемма выхватила бумагу и что-то написала.
Деймон проследил за направлением взгляда.
– Решают шахматную задачу, – пояснил он. – Комната Джеммы всегда набита такими листочками.
– Но разве можно записать шахматную партию?
– Да, цифрами и буквами. Например, Се4 означает, что кто-то пошел слоном на е4. Буквами обозначаются те клетки, на которых стоят главные фигуры.
– А мы сегодня собираемся плавать? – осведомился Тедди.
– Ты скорее всего собираешься. Филлипс, который управляет той баркой, в которой сидит маркиз, любезно согласился последить за тобой. Мы выбросим тебя на мелководье.
Тедди радостно завопил и от восторга так раскачал лодку, что если бы не плоское днище, она перевернулась бы. Через несколько минут они передали мальчика добродушному лакею.
– Может, доплывем до конца реки? – спросила Роберта, когда Деймон снова устроился в барке.
Как было легко, когда Тедди сидел с ними! Но теперь Роберте стало не по себе, потому что они остались одни… одни, если не считать лакея и доносившегося до них жизнерадостного голоса маркиза, декламировавшего стихи о рыбах и их плавниках.
Деймон растянулся радом с ней: сплошная непринужденная грация и скрытая сила. Не ответив на вопрос, он осторожно взял ее руку без перчатки. Его палец выбивал мелодию на ее запястье, и от этого прикосновения, всего лишь прикосновения, ее кровь превратилась в жидкое золото. Она не смела даже взглянуть на него и поэтому смотрела прямо перед собой, любуясь игрой теней и сверкающими бликами. Специально для пикника Роберта надела платье из вишневого муслина, одно из сшитых миссис Партнелл, то есть очень простого покроя и без фижм. Связанные на затылке волосы ниспадали водопадом локонов. Роберта подкрасила ресницы и никогда еще не чувствовала себя такой хорошенькой, как в эту минуту.
– Что вы делаете целыми днями? – неожиданно спросила она. Ей хотелось знать о нем все: что он ел на завтрак, как назвал свою лошадку и где встречается с друзьями…
– Когда не лежу с тобой в постели? – едва слышно прошептал он.
Но лицо Роберты мгновенно покраснело как обожженное.
– Не смейте! – прошипела она.
Деймон ухмыльнулся, и она задохнулась от прилива желания.
– У меня большие владения.
Роберта кивнула, стараясь сосредоточиться на его словах. Ну конечно, он богат. Все равно что одиннадцать персиковых деревьев отца: у Деймона есть свои персиковые деревья. В конце концов, он граф.
Но все мысли мгновенно вылетели у него из головы при воспоминании о вчерашней ночи, о страстных ласках и поцелуях…
– Видите ли, – заговорил он, – я так и не полюбил шахматы, зато обожаю играть с деньгами.
– Хм… – пробормотала Роберта, лениво приоткрывая глаза.
Медленная улыбка искривила уголок его рта.
– Почему мне кажется, что вас не интересуют мои финансовые дела?
– Ну конечно же, интересуют, – поспешно заверила она, чувствуя, как румянец пополз уже под вырез платья. До самых тесемок, неуклюже стягивавших корсаж и юбки.
– Если будешь смотреть на меня так, – пообещал он, едва шевеля губами, – я тебя поцелую.
Но она просто не могла не смотреть в эти зеленые завораживающие глаза. Между ног становилось все жарче.
Она хотела хихикнуть, но вместо этого охнула.
– Черт! – прошипел он, и тыльная сторона ладони на мгновение коснулась ее щеки.
Но он тут же потянулся и взмахнул руками, совсем забыв, что сзади на небольшом возвышении стоит управляющий лодкой лакей с огромным шестом в руках.
Не успела Роберта моргнуть глазом, как в воздухе мелькнула алая ливрея. Раздался громкий всплеск. В лодку хлынула холодная вода, которая ударила в муслиновый навес и забрызгала ее платье. Роберта взвизгнула, но Деймон уже встал и перегнулся через борт.
– Я не могу вытащить тебя, или мы все опрокинемся! – крикнул он лакею, бороздившему воду. – Лучше плыви до берега и возвращайся домой.
Лакей что-то пробулькал в знак согласия и умудрился сунуть шест в руки Деймона. Тот вскочил на возвышение и стал отталкиваться шестом.
– Я не знала, что ты умеешь это делать, – удивилась Роберта, пересаживаясь, чтобы видеть Деймона. Теперь она сидела спиной к течению. Деймон продолжал ловко орудовать шестом.
– Что именно? Толкать лакеев в воду или управлять баркой?
Она хохотала до слез. Остальные две барки, успевшие уплыть далеко вперед, добрались до поворота и исчезли из виду.
– Мы договорились, где встретиться? – спохватилась Роберта.
– Не догадались.
Она жадно следила за его мощными, ловкими движениями.
– Деймон, а кто мать Тедди? – неожиданно вырвалось у нее. – Я уже знаю, почему ты взял его к себе… но кто была эта бабка, которая его привезла? Он сын твоей содержанки или…
– У меня нет содержанки, – перебил Деймон, откидывая со лба каштановый локон. – И не было последние пять лет.
– А Тедди только пять, значит…
– Нет, Тедди – шесть. После его появления в доме я расстался со своей содержанкой, назначив ей пенсию. И нет, она не была его матерью.
Роберта молча смотрела на него.
– Я не могу сказать тебе, кто его мать, – объяснил он наконец, – Потому что обещал молчать.
