— Они напрасно стараются. Я уже готов сняться с лагеря и исчезнуть. Не ускользни из наших рук окаянный квакер, я и не подумал бы уйти отсюда. Но при таких обстоятельствах нельзя мешкать.
— Куда вы идете? — спросил Крис.
— А тебе что за дело? Узнаешь, когда придет время. Запри эту тварь в темницу, а как ночь наступит, отведи к озеру, камень на шею да и в воду… Понимаешь?
— А мысль, право, недурная: сбросить его с вершины утеса, — подсказал Крис, наблюдая за Волком, который и не пошевелился.
— Такой конец он, конечно, вполне заслужил, но мы только потеряем драгоценное время, уделив ему столько внимания.
— Предоставьте это мне, капитан. Я часто рассматривал этот утес, задаваясь вопросом, какую фигуру представлял бы человек, скинутый с вершины вниз кувырком. И как часто мне приходило это в голову!
С этими словами Крис прижал руку к повязке на лбу и погрозил индейцу.
— Тебе однажды уже предоставлялась возможность увидеть, как люди летают с вершины в бездну, и не будь ты тогда мертвецки пьян, то наверняка полюбовался бы захватывающим зрелищем, — сердито возразил Марк.
— Но темень тогда была, как в аду. Руки своей нельзя было увидеть. Ну а вы могли бы попасть в цель во мраке ночном?
— Как тебе было попасть, когда голова наполнена винными парами? Но где этот бездельник Джон Бранд? Какая чертовщина задерживает его так долго?
— Да такая же, как и ваша, все затруднения с красавицами. Бьюсь об заклад, что он удрал с ней раньше срока, только ее жаль, чересчур она хороша для него. Ведь ему что войдет в голову, так и колом не выбьешь.
— Ну и пускай! Вернется, когда пещера опустеет, — пробормотал Марк.
— Может быть, он будет рад тут поселиться. Немудрено, что он захочет здесь запереться, если удастся ему похитить свою красотку.
— Он обязан заниматься моими делами, а не своими, — возразил Марк, — пускай пеняет на себя, если с ним что-нибудь случится. Когда запрешь Волчонка, приходи скорее ко мне, да помоги выпроводить проклятых краснокожих. Они преопасные союзники, а для выполнения моего плана необходимы смельчаки охотники да два-три проводника.
Волка заперли в помещение, которое прежде занимала Сильвина. Трудно выразить тяжелые мысли, переполнявшие голову бедного мальчика. Могильное молчание и ужасный мрак жестоко подействовали на его нервы. Но мысль, что Сильвина тоже страдала в этом заключении, служила ему утешением. Когда, вскоре после солнечного заката, к нему заглянул Крис Кэрьер, он казался совершенно спокоен и, по-видимому, равнодушно ждал смерти. Он сидел на полу, упираясь головой в холодную стену. При появлении разбойника он не выказал ни удивления, ни страха.
— Вставай и иди за мной! — приказал Крис.
Волк медленно поднялся.
— Берег пустынен, краснокожая тварь, и пробил твой час. О, да ты совсем готов! Посмотрим, достанет ли у тебя храбрости продержаться до конца.
Ничего не отвечая, Волк последовал за ним с невозмутимой стойкостью; Марк и несколько его подручных ожидали главной пещере.
— Он бодрится, как боевой петух, — сказал Крис, — как он ни молод, а в нем живет змеиный дух.
— Поторопись, я желаю присутствовать при потехе.
— Так на чем остановили выбор: вода или утес?
— Вода, — настаивал Марк.
— Но кувырком с вершины утеса позабавнее будет, — просил Крис, ласково поглядывая на начальника.
— Нет, я уже решил, что вода, этот способ гораздо быстрее. Только смотри за ним в оба, ведь он коварен, как ехидна.
— Ну, мудрено ему выскользнуть из лап четырех медведей моего закала. Впрочем, мне и одному под силу сбросить его в воду, это все равно, что выкинуть в яму лишних котят.
Волка потащили ко входу. Один из разбойников поднял большой камень и, привязав его к веревке, положил в лодку. С суровым равнодушием смотрел мальчик на все приготовления и вошел в лодку, прежде чем получил приказание.
— Хватит и троих людей, — распоряжался Марк. — Отчаливайте и плывите на расстояние ружейного выстрела. Я подожду вас здесь.
— Не связать ли ему ноги? — спросил Крис.
— Напрасный труд. Достаточно и этого камня, только смотри, чтобы крепче был привязан. Камень что надо, лошадь и ту потопит! — И, обращаясь к Волку, Марк добавил: — Вот как я награждаю тех, кто изменяет мне. Окунись-ка в последний раз. Рыбы давно проголодались и поблагодарят меня за обильную трапезу.
— Лисий Хвост, ты настоящая баба! Даже убить врага не умеешь. Я презираю тебя. Ты трус и бледнеешь при мысли о смерти. Если бы Великий Дух сохранил мне жизнь, ты трепетал бы при вое Волка. Но если Волк и умрет рано, неужели ты думаешь, что за него некому будет отомстить?
— Ну, кому придет охота мстить за такого ничтожного волчонка? — спросил Марк с презрением.
— Молодой воин, любящий Восход Солнца, поднимет меч за Волка. Ветер и птицы полетят и отнесут ему эту весть. Мой род узнает о том, и воинственные крики черноногих понесутся по твоим следам, рассекут твое тело на мелкие части и бросят в огонь. Каждую минуту моих предсмертных мучений ты будешь искупать целыми часами своих мучений.
— Увози, увози его скорее, Крис! Он действует мне на нервы.
Лодка отплыла от берега. Волк запел свою предсмертную песнь, и эти звуки то гремели могущественными, торжественными аккордами, то замирали в грустных, тихих мелодиях.
Мальчик пел:
1
«Коварные бледнолицые захватили в свою западню слабого отпрыска черноногих храбрецов и захотели воспитать ребенка в малодушии и рабстве, но, мужая, он почувствовал, как кровь бушует в его сердце, и задумал месть».
2
«Имя его — Волк, он полюбил бледнолицую девушку. Она прекрасна, как благоухающий цветок весны. Ее стан гибче, чем у пантеры, ее голос звучит слаще шепота ручейков. И Волк хотел унести ее с собой в стан черноногих храбрецов».
3
«Он назвал ее Восходом Солнца, потому что она лучезарна, как восходящее солнце, но Великий Дух не любит бледнолицых дев и не допустил, чтобы она стала женой благородного отпрыска черноногих, и зовет он Волка в необъятные луга, куда уже ушли его предки».
4
«Волк доволен и счастлив; теперь у него будет множество бизонов и бобров, и будет он ловить огромных рыб в необъятных озерах, и будет ждать, когда Великий Дух призовет Восход Солнца, чтобы украсить вигвам храбреца черноногих».
Странная песня дикаря встревожила Марка Морау.
— Как бы мне хотелось, чтобы этот Волчонок закончил свои жалобные песни, — пробормотал он, — впрочем, это не надолго. Вот уж лодки почти не видать. И к чему это они так далеко отплыли? Еще немного, и я ничего не увижу.
Произнося эти слова, он тревожно шагал по берегу взад и вперед.
