и помогать во всем, мне хочется сделать тебя счастливой.
Я был у Джима и все ему рассказал, попросил у него прощения и разрешения продолжать тебя любить, причем за нас с ним обоих. Прими, пожалуйста, мои чувства.
Понимаю, что сразу ты можешь не ответить, но подумай над моим признанием. Я люблю тебя так сильно, как только можно любить, готов тебя ждать до последнего своего вздоха, мне никто не нужен кроме тебя».
Он говорил эти слова, глядя на Мари, из изумрудных глаз которой сейчас просто капали слезы. Она смотрела на Мартина немного растерянным, но умиротворенным взглядом.
Мартин придвинулся к ней, обнял, прижал к себе, гладя по таким родным волосам. Она уткнулась ему в грудь и заплакала.
— Прости меня, маленькая. Я не хотел тебя расстроить. Но я не могу больше скрывать свою любовь. Я всегда буду рядом, какое бы ты решение не приняла.
Он целовал ее волосы, а она плакала в его объятиях, такая действительно маленькая и беззащитная, такая для него родная и единственная.
Когда Мари перестала плакать, он своими большими ладонями взял ее лицо с двух сторон и по-детски потерся своим носом о кончик ее. Большими пальцами рук вытер слезинки на ее лице и пристально и так нежно посмотрел на девушку, что казалось, от этого взгляда растопится самый крупный айсберг в мире.
«Не плачь, Марусик, я люблю тебя сильно, сильно», — сказал он.
Мари в ответ улыбнулась.
«Я пойду. Завтра в 10.00 заеду за тобой. И не забудь собрать чемодан», — сказал он, наклонился и поцеловал девушку в лоб, а потом ушел.
Мари чувствовала с некоторых пор, что этот разговор состоится. Но что его слова будут такими трогательными, искренними, проникающими в самое сердце и вызовут такие эмоции с ее стороны, не ожидала.
Размышляя над всем этим, Мари собрала чемодан, а также рюкзак, который возьмет в салон самолета, проверила документы, билеты, поставила на зарядку телефон и, приняв душ, легла спать.
Спала она беспокойно: звала Джима, вслух разговаривала с ним, рассказала о признании Мартина, о том, что чувствует от этого, что запуталась. Джим во сне ей ответил, что знает о любви Мартина и понимает его. Он уверен, что Мартин сделает ее счастливой. Он был у него на могиле и все рассказал, попросил доверить ее ему, дал слово беречь всю жизнь. И Джим дал свое согласие, потому, что желает, чтобы его Зефирка прожила жизнь с достойным ее человеком. Она во сне сказала, что это значит предать Джима, на что он улыбнулся, поцеловал и ответил, что ее счастье не может быть предательством его и их чувств. Это значит жить в любви за себя и за него.
Ровно в 10 часов в дверь постучал Мартин. К тому времени Мари подготовила квартиру к долгому отсутствию хозяйки, вынесла мусор, оделась, выкатила чемодан в коридор, на него поставила рюкзак.
«Готова, путешественница? Ничего не забыла?» — спросил Мартин.
«Вроде нет. Главное себя не забыть, — шутя, ответила Мари, — ну что, в путь?»
— Погнали покорять Техас, прекрасная леди.
Мартин забрал ее вещи, девушка закрыла дверь, и они сели в лифт.
— Мартин, ребята дядюшки Мэйсона отогнали мой байк к нему в клуб. Пусть у них постоит. Коммуналку я оплатила на всякий случай за 6 месяцев вперед. Может тебе и свой комплект ключей от квартиры отдать, на всякий случай?
Мартин от последнего вопроса как-то напрягся.
— Нет уж, пусть у тебя будет.
Пока ехали в аэропорт договорились, что между пересадками Мари отзвонится, а следующий звонок — как прилетит в международный аэропорт Остин Бергстром.
Уже в здании аэровокзала, когда девушка сдала багаж, она повернулась к рядом стоящему Мартину, обняла его. Он ее прижал к себе. Мари подняла голову вверх, посмотрела на него: «Я буду скучать. Мартин, спасибо тебе за все. Знай, ты мне очень дорог». Она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. А он ее нежно, закрыв глаза, в лоб и нос.
«Я буду ждать тебя, Марусик. Я люблю тебя и всегда буду любить».
Пассажиров рейса, которым вылетала девушка, попросили пройти на паспортный контроль. Мари пошла, пару раз оглянувшись на Мартина, который помахал рукой, продолжая смотреть ей вслед до тех пор, пока она не скрылась из вида.
Мужчина сел за руль своего автомобиля с чувством, что он может никогда больше не увидеть Мари. Это состояние усугубилось, когда в кармане своей ветровки он обнаружил комплект ключей, которые ему подкинула девушка. От этого стало тяжело дышать, появилось ощущение безысходности.
«Я так хочу, чтобы она вернулась, и вернулась именно ко мне. Я буду ее ждать и дождусь».
Поскольку ему сегодня не нужно на работу, он поехал в любимое место своей девочки — к Тихому океану.
«Океан сегодня другой, какой-то хмурый, серый. Наверное, потому, что на него не смотрит Мари, — мысленно рассуждал Мартин, вглядываясь в водную даль, — а может он тоже, как и я, уже скучает за той, которая может часами сидеть на его берегу, любуясь этой красотой».
Мысли Мартина поразительно совпали с рассуждениями еще одного человека, прохаживающегося по берегу океана, Джамира. Так получилось, что они оба оказались в одно время там, где часто бывает их любимая девушка. Оба находились в расстроенных чувствах, с тревогой в сердце. Видимо поэтому Тихий океан был так хмур в этот момент. Мужчины не видели друг друга, но их объединяла любовь к одному и тому же человеку и беспокойство за ее безопасность и жизнь.
Потом Мартин поехал домой, где в ожидании звонка Мари взялся наводить порядок в книгах по специальности, потом перебрал папки с документами. И понял одно, что всем этим занимается, чтобы не думать о плохом, его что-то с момента расставания с Мари беспокоило, но что именно, он не мог понять.
И вот долгожданный видеозвонок Мари из аэропорта, где она пересядет на другой рейс.
«Привет, Мартин, я приземлилась. Все хорошо. Багаж получила», — она улыбалась и махала рукой в камеру.
— Вот умница. Как полет прошел, устала?
«Хорошо. Я все время спала», — и Мари засмеялась, отчего Мартин почувствовал тепло на душе.
— Через сколько следующий рейс?
«Через час. Мартин, смотри какой здесь просторный зал в аэропорту», — и она покрутила камеру, чтобы он видел все вокруг.
— Ты мне лучше себя покажи, непоседа.
Она скорчила смешную мордочку, вытянув губки вперед и изумленно подняв брови и раскрыв свои большие зеленые глаза.
«Мартин, как я буду там без твоих блинчиков?», — как ребенок
