— А ты уверен, что я обязательно вступлю в схватку с максарами? — прищурился Окш.
— Как и в том, что яблоневый цвет превращается в плоды, а не наоборот. Если ты убил одного максара, тебе захочется убить и другого. Это затягивает, поверь мне. Тем более что у тебя есть личные счеты к этой расе.
— Вы рассуждаете так, словно меня здесь вообще нет! — вмешалась Рагна. — Можно подумать, что мое благорасположение к вам нечто само собой разумеющееся.
— А разве это не так, несравненная? — покосился на нее Хавр.
— Конечно, не так! — И без того яркие глаза Рагны сверкали, как у ночного хищника, вышедшего на охоту. — Губитель Максаров не остановится до тех пор, пока окончательно не уничтожит нашу расу! Целиком и полностью! Раз и навсегда! Так звучит предсказание. Неужели же он позволит жить и здравствовать мне? Ведь я могу втайне от всех продлить род максаров.
— Если так, значит, ты погибнешь последней, несравненная, — смиренно произнес Хавр. — Впрочем, я пошутил. Ты ссылаешься сейчас на вариант легенды, распространенной среди жестянщиков, ваших извечных врагов. Кстати говоря, он заканчивается тем, что выполнивший свое предназначение Губитель Макса-ров изводит и себя самого. Но есть и другой вариант, которому лично я доверяю куда больше. Согласно ему, после победы над максарами сын Клайнора должен стать владыкой всех окрестных миров. Само собой, ему понадобится супруга, соправительница, официальная мать наследника. Не исключено, что такой особой окажешься ты, несравненная.
— Я с этим… будущим владыкой… — Рагна поморщилась, — нахожусь в кровном родстве. Ваш Клайнор в свое время умудрился сделать ребеночка не только Ирдане, но и моей мамаше.
— Как я сочувствую несчастной Генобре, изнасилованной коварным пришельцем, — печально вздохнул Хавр. — Но в вашей ситуации я не вижу ничего исключительного. На свете существует немало народов, чьи властители имеют право брать в жены только собственных сестер. На троне должны восседать равные по происхождению богоподобные существа, а не всякая чернь. Причем им вовсе не обязательно сожительствовать между собой. Для целей низменных существуют наложницы. Если обстоятельства будут тому благоприятствовать, я даже согласен стать смотрителем придворного гарема. Среди жестянщиц попадаются неплохие экземплярчики, не говоря уже о туземках.
— Ты все время уводишь разговор в сторону, — нетерпеливо сказал Окш. — Моя единокровная сестра подняла серьезный вопрос, который требует не менее серьезного ответа. Нам с ней давно пора объясниться. Я не ставлю перед собой такой цели, как полное уничтожение максаров. Пусть те, кто сейчас пресмыкается перед ними, даже не надеются на это. Но с их безраздельной властью будет покончено. Никаких грабежей, никаких самочинных сборов дани, никаких фокусов с человеческим естеством. Согласен, что контролировать максаров трудно, но я что-нибудь придумаю… Впрочем, все это дело будущего. Что касается тебя, Рагна, ты вольна поступать по собственному усмотрению. Можешь принять мою сторону, можешь чужую, можешь остаться при своем интересе. Ты выполнила наш уговор. Возвращайся в свои владения и наводи там порядок. А не то нерадивые слуги промотают твои сокровища и сожгут замки. Заодно проследи, чтобы не выдохлись яды, доставшиеся тебе в наследство от мамайи. Они еще могут пригодиться.
— Скажи пожалуйста! — Рагна скорчила гримасу восхищения. — Бывший пекарь, а как выражается! Заслушаешься! Вот только одна недомолвка у тебя случилась. Я-то уговор выполнила. А как же ты?
— Дойдет очередь и до этого. Свой клинок я тебе отдать не могу, даже и не проси. Клинок твоей матери безвозвратно потерян. На создание нового у меня просто нет времени. Только не надо возмущаться! У меня есть к тебе предложение. Клинок Карглака, как и все остальное его имущество, остался без хозяина. Пока все это не растащили соседи, отправляйся туда и бери его владения в свои руки. Не мне тебя учить, как это делается. Клинок перешлешь мне с надежным человеком, а еще лучше, если доставишь сама. Обещаю наладить его раньше, чем ты успеешь умыться с дороги.
— Предложение, скажем прямо, заманчивое. — Рагна надула губки и забарабанила по ним пальцами. — Стоит подумать…
— Думать-то как раз и некогда! Надо действовать, пока о смерти Карглака известно лишь нам троим. — Хочешь избавиться от меня? — Рагна одарила Окша взглядом, истолковать который не взялся бы ни один знаток максарской души, если таковой, конечно, существовал в природе.
— А ты хочешь остаться? — слегка смутился Окш.
— Не собираюсь даже! Но ты бы мог хотя бы для приличия попросить меня об этом.
Окш уже хотел было исполнить очередную прихоть Рагны, кстати говоря, никого ни к чему не обязывающую, но девчонка вдруг зажала ему рот.
— Нет, не надо! Не проси… А то возьму да останусь… Будешь потом клясть себя…
Ладонь ее была сухой и горячей, как у человека, которого сжигает изнутри быстротечная лихорадка…
— Оставайся… — Окш беспомощно развел руками. — Мне помощники нужны…
— Разве об этом так просят? — Только сейчас Окш заметил, какие у нее потухшие глаза.
— А как? — спросил он.
— Не знаю… Но не так… Да и какой из меня помощник! — Она медленно попятилась назад. — Я же привыкла все делать наперекор. Только измучаешься со мной.
— Тогда побудь со мной хотя бы немного. — Окш и сам не понимал, зачем он это говорит. — А если что не понравится, уедешь…
— А если понравится? — Она улыбнулась, но улыбка получилась какой-то жалкой.
— Тогда останешься навсегда. Ну ты прямо как малый ребенок!
— Навсегда не получится, — она покачала головой. — Я скоро умру…
— Кто тебе сказал такую глупость? — Окш с досады даже руками всплеснул.
— Сама знаю… Я ведь умею предугадывать будущее. Помнишь тот сон, который ты видел накануне последнего боя?
— Про раненые ноги?
— Да. Это я тебе его навеяла. Но ты ничего не понял…
— Я и сейчас ничего не понимаю!
— Хватит и того, что понимаю я… Поэтому мне лучше уйти. Обидно будет, если моим убийцей станешь ты…
— Да ты хоть соображаешь, что говоришь? — Окш попытался поймать Рагну, однако та легко увернулась.
— Прощай. Я очень устала. Мне страшно… Что уж тут скрывать… Только прошу, до поры до времени носи на левом глазу повязку. Так будет лучше для нас обоих. Не знаю, свидимся ли мы еще…
— Обязательно свидимся! — перебил ее Окш. — Не забывай про клинок.
— Я не моту на прощание ни благословить тебя, ни проклясть… К сожалению, тот, кто проклят сам, лишен возможности влиять на чужие судьбы…
Рагна вскочила в седло, изо всей силы огрела лошадь Окша, сунувшуюся было к ней, и, ни разу не обернувшись, ускакала прочь. Окша, смотревшего ей вслед, весьма удивило, что такая опытная всадница позволила своему скакуну дважды дать сбой на дистанции всего-то в полсотни шагов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
