Брайан искренне изумился.
— Да будет вам, — выпалил он. — Как вы ухитрились?
Джек все ему рассказал, даже про то, как побывал в квартире у Лесли, как она вытащила нож. Брайан восхищенно покачал головой.
— Да вы настоящий детектив Коломбо, — сказал он. — И что теперь?
— Честно говоря, не знаю, — признался Джек. — Буду пытаться разыскать следующую женщину. Или посмотрю, не удастся ли разузнать что-нибудь еще о Лесли. О Затейнице.
— Думаете, она могла убить Кида?
— Не знаю. Но она вполне способна на такое.
— Вот это да. Интересно, знаю ли я, кто она, — задумчиво проговорил Брайан. — Я ходил с Кидом в парочку таких клубов. И мне кажется, я понимаю, про какую девушку вы говорите. Черт побери, мне и в голову не приходило, когда вы говорили «Затейница», что это одна из тех девиц. — Он посмотрел на часы и нахмурился. — Мне пора идти. Я сегодня в «Хэнсоне» работаю. Но как я уже вам говорил, мистер Келлер, мне очень хочется вам помочь. Так что если я вам понадоблюсь, звоните. — Ожидая кабину лифта, он снова посмотрел на Джека и покачал головой. — Наверное, теперь я буду называть вас Коломбо.
В четыре часа зазвонил телефон. После третьего сигнала Джек снял трубку и услышал женский голос.
— Привет.
Джек удивился, что сразу узнал голос, но он его действительно узнал. Он молчал, держа трубку около уха.
— Это Лесли, — проговорила женщина, негромко хихикнула и добавила: — Затейница.
— Что тебе нужно? — спросил Джек.
— Послушай, — сказала она. — Я понимаю: то, что я сделала, невероятно глупо. Я не знаю, что произошло, и прошу прощения. Кроме шуток.
— Откуда у тебя мой номер? — спросил Джек.
— Я тоже великий сыщик, — сказала Лесли. — Ты теперь у меня в списке. — После паузы она добавила: — Знаю, тебе, наверное, не захочется, но я была бы рада, если бы ты вечером пришел ко мне домой. Мне сегодня не надо работать. Я могу приготовить тебе ужин. То есть на самом деле готовлю я паршиво, разве что ты любитель фрижоле, но я могу заказать китайскую еду. Угощаю.
— Зачем? — спросил Джек.
— Потому что после того, как ты ушел, я стала думать и вспомнила кое-что про Кида. Что-то слышала о нем, что-то от него.
— Например?
— Да много разной ерунды. Может быть, тебе и не пригодится. Сама не знаю, что бы это могло значить, но хочу рассказать тебе лично.
Он молчал, и Лесли добавила:
— Я тебе вот что скажу. Я оденусь совершенно несексуально, не буду ставить никакую музыку и пить не стану. А ножик оставлю за дверью — подойдешь к квартире, сам его увидишь. Ну, чего тебе еще?
«Чего мне еще?» — подумал Джек.
И спросил:
— В котором часу?
А когда Лесли предложила в восемь, он сказал:
— Китайскую еду принесу я.
Сначала она не отвечала на звонок домофона. Первая реакция Джека была такая: чертовски обидеться. Он решил, что Лесли нет дома и он попусту потратил время. Он подергал ручку парадной двери, но, как он и ожидал, дверь оказалась заперта. На всякий случай, ни на что уже не надеясь, Джек еще раз нажал на кнопку домофона, и на этот раз пришел ответ — быстрый коротенький гудок. Джек толкнул дверь, она открылась, и он пошел вверх по лестнице, застланной ковровой дорожкой винного цвета.
Оказавшись на лестничной площадке третьего этажа, он поднялся еще на две ступеньки и увидел лежащий перед входной дверью квартиры Лесли складной нож. Нож лежал на ковре, на клочке разлинованной желтой бумаги. Джек поднял нож, повертел его в руках и поднес записку ближе к глазам. Он обратил внимание на то, что верхний правый угол листка бумаги был влажный. На бумагу упало несколько капель воды, они размыли строчки. На листке очень разборчивым почерком было написано: «Открыто. Входи».
Джек переступил порог, крикнул:
— Эй! — но ответа не последовало.
Он сделал еще один шаг и закрыл за собой входную дверь.
— Лесли? — позвал он.
Она не отвечала, но он расслышал шум льющейся в ванной воды.
«Значит, она моется, — решил Джек. — Пошла под душ, потом вспомнила, написала записку. Поэтому и бумага мокрая. Положила записку за дверь — и бегом обратно в ванную».
К ванной действительно вела мокрая дорожка.
Джек прошел в кухню, поставил на стойку пакеты с китайской едой. Лесли уже приготовила тарелки и серебряные столовые приборы. И круглое блюдо — грубоватая керамика ручной работы.
Джек вернулся в гостиную, подошел к двери ванной, постучал и сказал:
— Я голодный.
Но ответа не дождался.
Тогда он возвратился в кухню, поискал и нашел большую ложку и начал открывать коробки с едой. Все было горячее, и Джек стал выкладывать еду на блюдо.
— Пора выходить, — окликнул он. — Все горячее, а я умираю от голода.
Он не знал, где лучше устроиться с едой. Столовой в квартире не было, и Джек решил, что ужинать они с Лесли будут в гостиной, усевшись друг напротив друга на диванах. Он принес в гостиную блюдо и поставил его на небольшой разрисованный пенек, который, судя по всему, служил Лесли журнальным столиком. «Ну, ладно, — подумал он. — Сколько можно ждать? Всему есть предел».
Джек снова подошел к ванной. Постучал в дверь, на этот раз громче, чем раньше, и сказал:
— Ну все, все! Ты уже чистая! Давай есть!
И снова Лесли не отозвалась, но тут Джек что-то почувствовал. Он опустил глаза, посмотрел на свои туфли. Из-под двери ванной комнаты ручьем вытекала вода, и чем дольше Джек смотрел, тем быстрее она бежала. Вода вытекала в прихожую, струилась к входной двери.
— Лесли! — крикнул Джек и открыл дверь ванной.
Ему под ноги хлынул поток. На полу в ванной вода стояла глубиной в дюйм. Коврик возле ванны промок насквозь. Задернутая занавеска заправлена внутрь ванны. Смеситель открыт, вода текла в переполненную ванну, переливаясь через край. Она заливала уже всю квартиру.
Джек сделал глубокий вдох и отдернул занавеску в сторону.
Лесли лежала в ванне обнаженная. Ее затылок, погруженный в воду, едва опирался о край фаянсовой ванны. Волосы были мокрые, взъерошенные. Левая рука лежала на животе. Правая плавала вдоль тела на поверхности воды. В вену в области складки локтевого сустава была воткнута длинная игла от шприца. Джек хорошо видел блестящую серебристую иглу под водой.
Рот Лесли был слегка приоткрыт, и лицо выглядело немного несимметричным. Но она не усмехалась. Ее глаза были широко раскрыты, и Джеку показалось, что в них застыл жуткий страх.
Он поспешно вышел из маленькой ванной, бросился в гостиную, пробежал мимо столика с блюдом, на котором были разложены ростки бамбука, курица с чесноком, лапша с просяным соусом, пряные креветки и лук-шалот. Подошел к телефону и попросил оператора соединить его с восьмым полицейским участком, поговорил с дежурным сержантом. Его соединили с сержантом Маккой, которая только-только вышла (опять!), чтобы встретиться и поужинать со своим мужем Элмором.
— Я же вас предупреждала, чтобы вы не досаждали мне без веской причины, Джек, — проворчала она.
Он сказал ей, что причина достаточно веская.
Он сказал, что считает убийство очень веской причиной.
40
Чем же это он занимается?
Играет в полицейского? Ищет разгадки? Разговаривает с подружками Кида? Разыскивает Команду?
Да он псих, этот Джек Келлер. Пытается найти убийцу. Какой в этом смысл? Какой, к черту, смысл?
Никакого.
Все уже могло бы быть кончено. Могло быть кончено!
Зачем же он это делает? Почему не оставляет все как есть?
Почему он не дает мне покоя? Почему ему все еще хочется разрушить мою жизнь?
Почему почему почему почему почему почему почему?
Пытается доказать, что Кида убили. Пытается найти убийцу.
Ладно. Пускай пытается. Но только, может быть, не стоит ему так уж сильно стараться.
Может быть, убийца сам найдет его.
41
Первым делом сержант Маккой посоветовала Джеку позвонить его адвокату. Он не хотел, не считал, что это нужно, но она сказала — нет, нужно, и настаивала на этом, пока не повесила трубку.
Приехал наряд полицейских, потом (примерно через полчаса) Маккой, потом «скорая», и медики унесли на носилках тело Лесли. Все это время Джек держался в сторонке. Постепенно он рассказал полиции по порядку, что произошло, и объяснил, что с момента обнаружения тела сделал только одно: выключил воду в ванной.
Примерно два часа полицейские осматривали квартиру. Пока они этим занимались, Джек сидел в гостиной на одном из двух диванов. Никто не обращал на него никакого внимания. А он никакого внимания к себе и не требовал. Просто тихо сидел и смотрел, как они выполняют свою работу, до половины десятого, и тут подъехал Херб Блумфилд, адвокат Джека. Он увел Джека в спальню и задал ему несколько вопросов: что именно произошло, какого черта он тут делал, что ему говорили и чего не говорили полицейские, — а потом они вдвоем вернулись в гостиную и стали терпеливо ждать.
