Министр обороны Монголии пригласил его посетить страну. По делу-то, требовалось отдохнуть, конечно, но где уж там: откликнулся моментально. Правда, упросил Юлию сопровождать его. Но она настояла, чтоб перед поездкой он пожил в подмосковном санатории "Барвиха". Его подтянули. Затем они вылетели в Улан — Батор. Естественно, были включены в программу его любимые охота и рыбалка. Он не был там сорок лет, и всё ему было интересно. Услышав про грибы, тут же потащил её собирать. Юлия больше давила, чем кидала в его корзину. Он сокрушался над таким варварством. Но шампиньонов было море и он, перестав ворчать на её головотяпство, отвёл душеньку. Ужинали блюдами из грибов. Костя и около их дачи все тропинки исходил, Юлия не всегда могла составить ему компанию, тогда его сопровождал пёс. Следующим пунктом у хозяев, шла охота. Её организовали ему на волков. Степь летом, что асфальт. Кати на машине куда хочется. Таки завалил волка. За убитого зверя полагались какие-то деньги. Ему их дали, чем развеселили его. А ещё был рад страх как, когда подарили ему коня. Правда, скакун так и остался там. Но душеньку потешил. Не захотел лишать видно животное простора. А может уже не чувствовал в себе силы скакать на нём. Хотя и старался держаться перед Юлией молодцом, но врачи предупредили её, что может обостриться всё и надо быть осторожными. Потом хозяева устроили ему рыбалку на водохранилище. С удочкой на берегу, он напоминал бегуна на старте. Юлия посмеивалась на его азартные подпрыгивания с дрожащей в руках удочкой. Хотя отворачивалась всякий раз когда он насаживал кузнечика на крючок. Поворачивалась вновь, когда от всплеска поплавка шли по воде круги. Фу, какое живодёрство! — это просто было написано на её лице. А он от удовольствия крякал и потирал ладони. Но не смотря на усердие хозяев вся эта возня вокруг рыбалки не доставило Рутковскому большого удовольствия. Но рыбу ел. Правда Юлия просила сбавить обороты и не искать на блюде собственноручно выловленный экземпляр. Его неудовольствие объяснялось просто. У него клевало. Он подсёк рыбину и водил-водил её. Юлия в его куртки сидела рядом и к неудовольствию Костика молила, чтоб рыбина взялась за ум и сорвалась. Леска звенела, как струна. Но рыбину он потихоньку подтягивал. И даже подвёл её к берегу. Юлия забыв, что это не птица встала и стала шикать пытаясь её шугнуть: "Кыш, кыш!" И тут рыбина словно услышав крик её души отчаянно рванулась и ушла. Одни круги на воде остались. Муж взревел, а Юлия захлопала в ладони. "Ура! Свобода!" Костик расстроился и обвинил ликующую жену в "карканье под руку" и длинный язык. Юлия смеясь оправдывалась:
— Дорогой, он просто не торопиться на сковородку! Такой был красавец… Представляешь, как бы расстроились его подружки.
— Ты хочешь сказать — умный попался. Поздоровался и ходу, — язвил он разминая затёкшие ноги и сбрасывая напряжение.
— Вот-вот.
Она смеялась, а он надулся и оттаял, пошёл на попятную только вечером, когда нужно было затягивать на шее парадный галстук, а он без жены ни туда и ни сюда… Вот Юлия и выменяла прощение на галстук.
Так Юлия испортила ему всю соль рыбалки и он клятвенно обещал больше её с собой не брать. Зато опять, улучив минуту, отправился в хвойный лес, с радостью собирать грибы. Народ его потерял, а он благополучно объявившись, принёс целую корзину рыжиков. Юлия потом полночи ворчала. После инфаркта всякое в лесу могло случиться, как можно так наплевательски к себе относиться. Она ж тоже переживала. Муж выслушивая её нотации усмехался и ничего не говорил. А чтоб не дожидаться конца и заткнуть разворчавшейся жене рот принялся целовать. — Ты что делаешь, — шипела она оглядываясь, как будто в их номере ещё кроме них кто-то был. — Сколько тебе лет, помнишь?
— Люлю, ты часто стала напоминать мне про мой возраст. Это не деликатно. — Посмеивался он, не сбавляя напора. — Не хочешь ли ты поискать мне замену, кавалера помоложе?
— Тю! Никак грибов объелся. Наверняка поганка попалась. Спи лучше.
Она смеялась, грудь под тонкой сорочкой дрожала. Не смотря на возраст её тело выглядело соблазнительно и по-прежнему его заводило. Он не удержался, чтоб не впиться поцелуем и отдышавшись промурлыкал:
— Только когда усыпишь.
Она рада была выполнять все его капризы, лишь бы жил и радовал своим здоровым видом семью.
В Москву вернулся в приподнятом настроении. Вскоре выперли с поста Хрущёва, его место занял Брежнев. Рутковские вздохнули с облегчением. У того свой фронтовой "матрас" висел за спиной щекоча семье нервы. Юлия поддакивала, но так не думала. Никому не известный полковник Брежнев выполз на самый верх, ему сейчас на свою аморалку начхать, он свой выбор сделал. А никому больше о том рот не дадут раскрыть. Юлию беспокоило другое- Генсек быть маленьким военным не захочет. Пока живы герои и полководцы: Жуков, Рутковский, Конев, Малиновский, он, генсек, маленький военный. Чувствовала, он не спустит им этого. Как? Боялась даже думать. Разочарование пришло слишком быстро. Брежнев не вытянул из опалы Жукова и держал на удалении всех остальных. Юлия понимала что происходит. Маршалы, выигравшие войну, мешали Хрущёву и теперь вот Брежневу. Те оба войну хотели бы изобразить свою, а ещё больше себя в ней с другими ролями. Не раз делала попытки намекнуть ему на то, что самая пора уволиться из армии и поселиться с внуками на даче. Но куда там… Мало надеясь и на то, что "воробушек" забудет про них, Юля с Адой волновались. Боялись как бы после очерёдного фокуса её, его состояние не ухудшилось. Самое худшее, Юлия не знала откуда ждать удара. Встречи ветеранов, письма, музеи, журналисты, знакомые, Мухин, просто сплетни… Лазеек много, что выбухнет. Юлии рассказывали, как при их возвращении из Польши, она начала искать с ним встреч, придумывая повод один причудливее другого. Особые отношения у неё сложились с его водителем Сергеем Мухиным. Он возил Костю и "воробушка" в тот их "сладкий" год, естественно, был в курсе их "матрасных" отношений. Юлия догадывалась об этом. Добыть номер телефона Рутковского она могла двумя способами — его дал Мухин или Казаков. Чувствовала, но вида не подавала. Сергей знал только то, что видел со своей колокольни и о многом не догадывался даже. Естественно, они его в курс не вводили. Поэтому она воспринимала его, как давно и много знавшего о муже человека, но не всё. Его усердие зачастую выглядело, как "добрыми намерениями мощение дороги в ад" или "мёртвому припарка". Хотя и до него дама не сидела сложа руки на месте, обзванивая и отправляя письма старым знакомым, пытаясь через них добраться до Рутковского. Но Сергей уж очень часто и не уклюже начал действовать в этом направлении. Дама жаловалась всем при случае на своё одиночество и искалеченную жизнь. Вероятно надеясь, что до Рутковского такой стон непременно дойдёт и поскребёт. Рассчитывая на его совестливость и обострённое чувство вины, усердно суетилась, но ближе к цели это её не продвинуло. Да, они уступили её давлению, но на этом решили поставить точку и забыть об этой истории. Больше никто ни кому ничего не должен.
