же их.
— Ну да, ну да, — покивал я. — А вообще, у тебя неплохо с десятком получилось. Я даже не ожидал, что ты настолько хорошо справишься, честно.
— Да ерунда, — смутилась она окончательно. — Я просто воспользовалась методом Зайки, так что всё вышло просто.
— Это который «раздави и вознеси»? — засмеялся я. — Ладно, не хмурься, я шучу. Понял я, про какой метод ты говоришь. Но насчёт «просто» — ты слишком скромничаешь. Я же тебе этот метод рассказал не полностью, есть там ещё один секрет. Такой тайный секрет, без которого ничего толком не выйдет.
— А почему не полностью рассказал? — у Ленки разгорелось любопытство. — И что за секрет такой?
— Почему не рассказал? Потому что это было бесполезно. Либо тебе дано, и тогда всё само собой получится, либо тебе не дано, и тогда без разницы, знаешь ты этот секрет или не знаешь.
— Рассказывай! — потребовала Ленка.
— Да всё просто там, Лен. Ты сначала терроризируешь, а потом проявляешь себя суровым, но заботливым начальником. Казалось бы, чего уж проще? Но секрет состоит в том, что забота должна быть искренней. Имитировать бесполезно — если на самом деле тебе на подчинённых наплевать, они это почувствуют. Присмотрись повнимательнее, как Зайка относится к своим сотрудникам — обычно все обращают внимание на то, как она их гоняет, но мало кто замечает, что она знает проблемы каждого и всегда старается как-то помочь. И кстати, сама она работает побольше, чем они, а не просто командует. Вот и весь секрет. И у тебя тоже всё получилось — этот, которому ты сестру пристраивала, за тебя горы свернёт, это сразу чувствуется.
Ленка задумалась — похоже, она раньше такими вопросами вообще голову не загружала. Что совсем неудивительно — у неё склад ума не аналитический, она больше полагается на интуицию. В нашей семье именно я занимаюсь раскладыванием по полочкам. Разложить получается не всегда, и тогда обращаюсь за помощью к ней, и она нередко предлагает решение, которое она не в силах обосновать, но которое тем не менее работает.
— А знаешь, — вдруг пришла мне в голову идея, — нам же нужен будет противник для тренировок — давай твой десяток и возьмём. Будем с ними драться — нас шестеро, их десять. Ну и потом архивистов ещё привлечём, когда чуть получше сработаемся.
— Их девять, — поправила Ленка. — Да возьмём, почему нет. Кто-то нам всё равно нужен будет. А наши-то здесь уже?
— Наши давно здесь, — кивнул я. — И только что с проходной сообщили, что Анета приехала. Сейчас соберёмся все возле учебного городка, и начнём отрабатывать совместную работу.
— А почему возле учебного городка? Думаешь, всё будет в зданиях проходить?
— Скорее всего. Всего лишь логика — если драться в чистом поле, то смысла в этом никакого не будет. Пятикурсники там нас просто размажут. Стало быть, нам должны дать шанс, а стало быть, обязательно будут какие-то структуры — здания или что-то другое в этом роде.
— Ну, так-то логично, — подумав, согласилась Ленка. — И всё-таки, Кени — ты в самом деле думаешь, что у нас есть шанс против пятикурсников?
— Да что вас эти пятикурсники гипнотизируют, как удав кролика? — с досадой вопросил я. — Ты пойми, что голая сила ничего не решает. Ну то есть, она может решать, но не в этом случае — они не настолько нас сильнее. Вот если бы против нас Алина вышла, или хотя бы Марина Земец, там бы я всерьёз загрустил, а студенты — это вообще не угроза.
— Даже так? Не угроза? — удивилась Ленка, от удивления даже приостановившись.
— Не угроза, — подтвердил я. — Скорее всего, они наоборот, будут обузой. Ты задумайся о том, что команда со старшекурсниками по определению будет несработавшейся. Их же в самый последний момент распределят. И чем больше в команде будет старшекурсников, тем больше она будет похожа на стадо. Хорошо сработанная команда это стадо разнесёт не напрягаясь. Я представляю, как ухмыляется Генрих, глядя на весь этот ажиотаж в других группах. И фиксирует в блокнотик психологические портреты дурачков. Точнее, дурочек.
— Знаешь, Кени, — задумчиво сказала Ленка, — рядом с тобой я иногда сама чувствую себя дурочкой. Почему я сама до всего этого не додумалась? Это же очевидно. Действительно, нас будто загипнотизировали этими старшекурсниками.
* * *
Ренские всё-таки нашли решение своей проблемы с забором — я даже остановился, чтобы разглядеть это как следует. Старый уродливый бетонный забор с колючей проволокой и всем прочим так и остался на месте, но вплотную к нему снаружи начали возводить новый — из разноцветного кирпича, с изразцовыми вставками и нишами для статуй. «Богато», — пробормотал я про себя в лёгком ошеломлении. Похоже, Ренские собрались решить проблему радикально, чтобы никому даже в голову не пришло сказать, что их забор портит архитектурный облик города.
Всё ещё под впечатлением я прошёл проходную, кивнув охранникам, которые вытянулись по струнке. «Что-то у родственников сплошные крайности, — мелькнула мысль. — Забор у них либо бетонное уродство, либо произведение искусства, и меня тоже то за шкирку притаскивают, то встречают, как генерала».
Я прошёл мимо юной поросли Ренских, которые бодро махали лопатами, расчищая дорожки в ходе воспитательного процесса. Ребята дружно мне поклонились, а девочки даже состроили глазки, наглядно удостоверив, что мои акции у Ренских котируются нынче как никогда высоко.
Стефу я нашёл в её кабинете. Увидев меня, она улыбнулась и с явным облегчением отложила бумаги.
— Как там на улице? — поинтересовалась она.
— Ветер стих, снег больше не идёт, солнце светит, — отчитался я. — Даже немного весной пахнет, витает что-то этакое в воздухе.
— Значит, пойдём погуляем, — с удовольствием сказала Стефа, вставая с места и открывая шкаф с одеждой.
— Неплохо вы развернулись с забором, — заметил я, когда мы вышли на улицу и неторопливо двинулись по расчищенной детским трудом аллейке. — Я впечатлён, правда.
— Благодаря тебе, Кеннер, — хмыкнула Стефа. — Оказывается, с тобой дружить очень выгодно.
— А я-то здесь при чём? — изумился я.
— Как оказалось, очень даже при чём. Вот смотри, какая ситуация у нас сложилась — градское благоустройство с этим забором с нас не слазит, но мы ни убрать, ни перенести его не можем.
