Но такая сладкая. Такая восхитительная. Такая жадная, изголодавшаяся, чувственная дурочка…
До кровати они так и не добрались. Люси так и осталась сидеть в кресле в спущенном с плеч платье, с поднятой юбкой, а Айвэн восполнил то, что они не успели сделать раньше. Он терзал ее грудь, а она впивалась ногтями в его плечи. Он целовал ее бедра, не давая ей возможности пошевелиться. Влажная, горячая, она открылась навстречу ему, и ему не составило труда довести ее до вершин блаженства.
Когда она со стоном откинулась на спинку кресла, Айвэн понял, что больше не может сдерживать себя. Он жаждал обладать ею, он жаждал наполнить ее собой, взорваться в ней. Она принадлежала только ему!
Но странно, им вдруг овладел какой-то непонятный демон. Ему внезапно захотелось чего-то больше, чем простое физическое наслаждение. Она содрогалась всем телом, а ему этого было мало: он хотел, чтобы она принадлежала ему целиком, со всеми своими чувствами. Ему нужна ее полная и безоговорочная капитуляция. Ему нужно, чтобы она отдала ему все, что у нее есть, и ничего от него не утаила.
И Айвэн продолжал. Только теперь он любил ее пальцами, и при этом смотрел ей в глаза. Он хотел видеть ее лицо в тот момент, когда она забудет саму себя. Одной рукой он ласкал ей грудь с набухшим розовым соском, а другой вошел в нее. И она сжалась вокруг его пальца. А стоило ему коснуться набухшего бутона под темными колечками волос, как она вся изогнулась.
– Смотри на меня, Люси!
Она открыла глаза, излучавшие наслаждение. «Она моя!» – думал Айвэн, и ему было больно от гордости за самого себя. И все же он заставлял себя думать о ней, о ее удовольствии.
Люси тяжело дышала, на щеках ее играл румянец, даже обнаженная грудь ее покраснела. Наконец, она коротко застонала от удовольствия, и глаза ее начали закрываться, но он выкрикнул:
– Смотри на меня! Смотри на меня, Люси. Ты моя, ты понимаешь? Ты моя!
Она кивнула, и он едва не издал победный возглас. И когда она вскрикнула и затем обмякла под его рукой, не сводя с него глаз, он почувствовал, что настало время. Она открыта навстречу ему. Она принадлежит ему и телом, и душой. Она принадлежит ему вся. И он возьмет ее всю, всю без остатка!
Айвэн быстро расстегнул брюки и со стоном вошел в нее. И она тут же растаяла под ним, она обволокла его. Она растворилась в нем, она стала частью его.
А может, все наоборот?
Но когда они стали единым целым, ему уже было все равно. Он взорвался в ней, он в изнеможении упал на нее, и в этот миг единственное, что имело значение, было то, что они вместе. Что он нашел ее, что она вышла за него замуж.
И что он никогда ее от себя не отпустит.
20
Люси проснулась от прикосновения его руки. Была еще ночь, в комнате стояла кромешная тьма. Она не помнила, как они добрались до кровати. И как разделись.
– Сейчас я буду тебя совращать.
От звука его хриплого голоса по телу ее побежали мурашки. Он прижимался к ней сзади всем телом, его руки ласкали ее – и чувствительную кожу под коленкой, и впадинку пупка, и щель между ягодицами и бедрами. Он целовал ее в основание шеи, он скользил губами по ее позвоночнику.
Когда она задрожала и начала поворачиваться к нему, он сказал:
– Не двигайся. Я сам.
Люси вздохнула. Он сам? Как просто. И как божественно…
Однако оказалось, что это даже более чем божественно. Ласки его становились все настойчивее, а ей становилось все труднее сдерживать себя и лежать, не двигаясь. Ей тоже хотелось целовать его! Ей было нужно прикасаться к нему. Но Айвэн был неумолим.
Только когда он опрокинул ее на спину и вошел в нее, смогла она удовлетворить свое желание. Она обхватила его руками, она сдавила его бедрами, а он наваливался на нее всей своей тяжестью. Вначале он двигался медленно, и это было так прекрасно, что Люси чуть не сошла с ума. Грудью и жесткими волосами он терся о ее грудь, тонкая льняная простыня сбилась под ней в комок. Люси не могла пошевелиться, она была бессильна, и в то же время она была сильна, как никогда.
Он жарко дышал ей в шею, он зарывался лицом в ее волосы, доводя ее до исступления.
– Айвэн! – застонала она, вцепившись руками в его плечи, чувствуя приближение последних содроганий. – Айвэн!
– Я здесь, – прошептал он. – Я с тобой, любимая.
«Любимая»?! Закипая во всепоглощающем огне, Люси слышала только это слово, и сердце ее таяло. Любимая…
– Я люблю тебя, – прошептала она. – Я люблю тебя, Айвэн.
Они взорвались одновременно. Они вылились один в другого, они вросли один в другого. Огонь пожирал их, огонь выжигал их изнутри.
Это было прекрасно! Но когда они, задыхаясь, распластались на скомканных, мокрых от пота простынях, между ними установилось что-то новое, и это было еще прекраснее. Это было намного больше, чем каждый из них по отдельности. Они вместе. Они вдвоем. И они любят друг друга.
Люси снова заснула, а Айвэн лежал, неподвижный, как смерть, с открытыми глазами и наблюдал за приходом рассвета. Его терзали противоречивые чувства.
Она любит его?!
Он слышал, как она выдохнула эти слова ему на ухо, но тогда он в них не поверил. Но она-то в них верит, и в этом все дело.
Хотя, собственно, почему бы ему не поверить? В конце-то концов, он сам этого хотел. Он обладает ей, она принадлежит ему. Но любовь…
Женская любовь изменчива. Мать недолго его любила. А бабке это чувство вообще незнакомо. Он сжал зубы. Слова любви не значат ничего. Даже если она сама в них верит.
Он был сердит на всех женщин на свете. Но в данный момент сердце его учащенно билось совсем по другой причине. Для этого у него были куда более веские основания. Он больше не мог отрицать перед самим собой, что он любит Люси.
От одной этой мысли на лбу у него выступала испарина.
Она пошевелилась и потянулась, совсем как кошка, коснулась стопой его ноги, и им овладело отчаяние. Потом Люси замерла, и он понял, что она проснулась и ей неловко оттого, что она проснулась в кровати рядом с ним. А что, если она уже сожалеет о своих словах?
Они лежали не двигаясь. Он притворялся, что спит, а она, судя по всему, мучилась вопросом, что теперь делать. Наконец очень осторожно она начала отодвигаться.
Айвэн был даже этому рад: он не был готов встретиться с ней глазами. Но ему не понравилось, что она хочет ускользнуть незаметно. Когда она начала подниматься с кровати, он схватил ее за руку.
– Ты куда?
Люси резко повернулась, и на ее бледном как мел лице был написан явный испуг. Широко раскрытыми глазами она смотрела на него. Но что могло ее так напугать?
– Я… я… я сейчас. Мне надо… надо в ванную, – заикаясь, произнесла она.
Она лжет! Айвэн сразу понял это, и в нем что-то оборвалось. Совсем недавно она любила его. И вот, утром, она уже бежит от него. Он смотрел на нее, на ее обнаженное тело с мягкой белоснежной кожей, с высокой грудью, с прелестными рассыпанными по плечам волосами. Желание вновь шевельнулось в нем, но он безжалостно подавил его.
