— Пожалуйста. Мне нужны их фамилии.
— …что здесь есть какая-то связь? Что если мы отыщем одну могилу, то найдем и остальные?
— Не знаю. Это только предположения. Но не могу избавиться от ощущения, что что-то здесь нечисто. Совпадение? Что ж, возможно. Но мне…
— Секундочку.
Хьюстон смотрел, как управляющий вернулся в свой кабинет. На одно жесточайшее мгновение ему так ясно вспомнилось первое посещение кладбища, что Питу показалось, поверни он сейчас голову в сторону, и в поле зрения покажется Джен.
Но на него смотрела Симона. Скорбь набухала, болью толкая в сердце.
— Джеффри Хэтчинсон. — Вернулся Эндрюс, держа в руках листок бумаги. — Второго имени найти не удалось. В прошлом месяце этот Хэтчинсон оставил свой адрес и телефон на тот случай, если мне удастся-таки найти могилу.
Хьюстон вытащил бумажник.
— Я могу вам заплатить за звонок по телефону, или постараюсь поговорить по общественному.
— Что? Не…
— Если он был здесь в прошлом месяце, значит, уже вернулся домой. Мне необходимо с ним поговорить.
— Но зачем? Он ведь рассказал мне все, что знал.
— Мне кажется, что кое-что он все-таки запамятовал.
Эндрюс хмурился.
— Значит, вы настолько уверены, что здесь что-то не в порядке, что есть какая-то связь..?
— Есть только один способ это проверить.
Эндрюс какое-то время раздумывал.
— Разговор через океан. В Штатах еще ночь.
— Тогда, значит, он спит. Вероятнее всего, он дома.
Эндрюс не отрывал взгляда от Хьюстона.
— Вот, что я вам скажу. Заключим договор. Если все ваши предположения окажутся полным бредом, то вы заплатите Военному Министерству за сделанный телефонный звонок. Если окажетесь правы, сохраните деньги.
— Деньги меня не волнуют. Мне просто очень нужно с ним поговорить.
Эндрюс кивнул.
— В мой офис, пожалуйста.
И снова Хьюстон вспомнил свой первый приход сюда. Он вошел в кабинет управляющего вслед за Дженис. На сей раз он шел за Симоной, и за время между этими двумя посещениями в его жизни перевернулось все. Пит почувствовал злость и горечь.
В кабинете все так же гудели лампы дневного света. Эндрюс снял со стены трубку; указал на жесткие металлические стулья.
— Это займет некоторое время.
Но Хьюстон остановил его.
— Подождите.
Рука Эндрюса хотела набрать номер.
— В чем дело?
— Прежде чем вы начнете… Дайте взглянуть на эту бумагу. — Хьюстон взял со стола бумагу и карандаш, что-то написал. Затем сложил листок и положил его на стол.
— Это что еще за новости? — спросил управляющий.
— Мне бы хотелось кое-что доказать вам.
Эндрюс не понимал. Его глаза буравили лицо Хьюстона. Где-то в глубине полыхали сомнения. Он начал тыкать пальцами в цифры на панели.
— Хотелось бы, чтобы все это можно было бы объяснить.
Он проговорил что-то в трубку.
Хьюстона восхитил его беглый французский.
— Если линии не перегружены, — объяснил Эндрюс Питу и принялся барабанить пальцем по стене. И снова проговорил по-французски: — Уи? А, мерси. — Хьюстону: — Нам везет.
Пит ждал.
— Да? Мистер Хэтчинсон? — проговорил Эндрюс. — Я понимаю, что для звонка время не совсем подходящее, но… Управляющий Эндрюс, сэр. С военного кладбища к северу от Сен-Лорана, Франция… Да, да, именно. Нет, сэр, никаких новостей у меня пока нет, но… я прекрасно все понимаю, сэр… Прошу прощения за то, что разбудил… Пожалуйста, секундочку. Здесь у меня стоит один человек, который очень хочет с вами побеседовать.
Несмотря на расстояние Хьюстон услышал рычание, доносящееся из трубки. Вздрогнув, Эндрюс передал трубку Питу.
— Не хотел бы я быть на вашем месте.
Пит взял трубку. Голос на том конце провода замолк. Он слышал потрескивание на трансатлантической линии. Смутный перехлест голосов из другого разговора. И отчетливо проговорил:
— Мистер Хэтчинсон, меня зовут Питер Хьюстон. Вы меня не знаете, так что не пытайтесь вспомнить, где мы могли встречаться.
— Черт, да вы соображаете, сколько сейчас времени?! — раздался сиплый голос.
— Да, я думаю, около пяти.
— Без пятнадцати! Вы разбудили мою жену и детей! Мне плевать на то, есть ли у вас новости! Сержант, кстати, сказал, что их нет. Какого черта?! У вас что, ребята, это новая хохма — звонить за океан, будить людей и смотреть, что из этого получается?! Блин, да что же это в конце концов..!
— Прошу прощения за причиненные неудобства. Но мне необходимо задать вам один вопрос. Ответ может ничего сам по себе не значить, но он поможет отыскать могилу вашего отца. Мне было необходимо немедленно связаться с вами.
— Кто вы, черт побери, такой? Армейский чин?
— Нет. Сейчас я не могу вам этого сказать. Пожалуйста, позвольте задать вам вопрос.
— Давайте же! Все, что угодно, только чтобы еще поспать! Я на двух работах…
— Мистер Хэтчинсон, ваша мать никогда не получала писем от француза? В сорок четвертом? В котором француз пишет о том, что благодарен людям, освободившим его страну. И собирается ухаживать за могилой вашего отца?
— Это и есть ваш вопрос? Да кто же помнит эту дремучую старину?
«Я, — подумал Пит. — Видимо, отец мне был позарез нужен.»
— Так, значит, не помните?
— Разумеется, нет. Я был тогда пацаном!
Возбуждение, железным кольцом сжавшее горло Хьюстона, начало спадать.
— А вот теперь, черт бы вас подрал, вы еще и мать разбудили! — с новыми силами проорал Хэтчинсон. — Во; сюда идет! Да вы весь чертов дом на уши поставили!
— Мистер Хэтчинсон, пожалуйста, спросите у нее, — снова сердце заколотилось, как ненормальное.
— Чего еще спросить?
— О французе.
— Да ради… Эй, подождите-ка! секундочку!
Хьюстон услышал дробный стук трубки, словно ее клали на что-то твердое. Затем послышался вопль младенца и бурчание отдаленного разговора.
Внезапно Хэтчинсон снова появился на линии.
— Было такое письмо. Ну, вы удовлетворены?
— Мне необходимо узнать имя француза, который его писал.
— Да ради…
— Пожалуйста, раз ваша мать все равно рядом. Это займет всего секунду. Спросите.
И снова приглушенный, смазанный разговор.
А потом больше не раздавалось воплей младенца. И голоса стихли. Хьюстон слышал в трубке лишь потрескивание.
— Мне кажется, он ушел и оставил меня с носом, — сказал Хьюстон Эндрюсу и Симоне. — Выравнивает счет, мстит за то, что я его поднял с постели.
Хьюстон взглянул на часы. Прошла минута.
— Зарывается. Повешу трубку и наберу номер снова.
Но, когда он собирался было повесить трубку, в ней раздался голос Хэтчинсона.
— Пьер де Сен-Лоран. Мать сберегла все письма. Ну, теперь, надеюсь, все?
— Вы просто себе не представляете, мистер Хэтчинсон, насколько вы меня обрадовали. Большое вам спасибо. — Хьюстон едва не расхохотался от радости. — Сейчас я передам трубку снова управляющему Эндрюсу. Повторите, пожалуйста, ему все, что вы мне сказали.
— Какая-то чушь.
— Всего минуту. — Рука Хьюстона тряслась от возбуждения. — Возьмите, — сказал он Эндрюсу.
Симона встревоженно наклонилась к нему.
— Представляешь? — спросил Пит.
Эндрюс уже говорил в трубку:
— Мистер Хэтчинсон? Да, назовите, пожалуйста, это имя. — Он нахмурился, словно на другом конце провода несли какую-то тарабарщину. — Да, благодарю, — произнес он и гневно зыркнул на Хьюстона. — Я не уверен, что это важно. Если же это поможет, то можете быть совершенно спокойны: я с вами свяжусь.
Эндрюс повесил трубку и взглянул на Пита.
— Допустим, что я сегодня туго соображаю или накануне переел снотворного и только что проснулся. Или что я глуп с рождения. Видя ваше возбужденное состояние, можно решить, что вы что-то обнаружили. Если это и так, то я этого не заметил. Имя, которое назвал мне Хэтчинсон, для меня пустой звук и ничего не значит.
— Какое имя?
— Сен-Лоран. Пьер де Сен-Лоран.
— Хорошо. — У Хьюстона был ликующий, взвинченный голос. — Разверните теперь листок бумаги.
— Я все время… — Но он осекся, так и не поведав своим слушателям, что именно он все время делал.
Взял листок.
Хьюстон услышал, как тяжело выдохнула воздух Симона. И повернулся, чтобы увидеть совершенно пораженного Эндрюса, который в недоумении смотрел то на Пита, то на бумагу, на которой крупно было выведено: Пьер де Сен-Лоран.
— Но каким образом… Как вам удалось узнать..?
— Надеюсь, время у вас найдется, — сказал Питер.
— Для чего?
— Для того, чтобы послушать чертовски занимательную историю.
21
Это заняло час времени. Клерк приносил кофе, наполнял чашки, вытряхивал переполненные окурками пепельницы. Голос Хьюстона становился все тише, Симона дополняла его рассказ деталями. Пит смотрел в глаза управляющему, чтобы понять его отношение к этой истории. Вначале глаза отказывались во что бы то ни было верить. Вскоре в них замелькало любопытство… Заинтригованность быстро сменилась изумлением, затем шоком, а затем, наконец, пониманием скрытого пока смысла. Эндрюс казался потрясенным.
