сорвалась? — не могу удержаться от сарказма.
— Хорошо. Окончательно тронулась. Разница не особо велика.
Макс отодвигает стул, стоящий рядом с журнальным столиком и садится на него.
Какая-то часть меня, которая привыкла, что человеку свойственно предательство, тихо нашептывает, что Мира предала меня. И в каком-то роде так и есть. Она выбрала страх, вместо того, чтобы довериться. Но я не собираюсь идти на поводу у этого чувства. Пусть от ее поступка, я все еще ощущаю такую боль, будто все мои внутренности засунули в блендер, приправили чувствами, а затем сделали убийственный коктейль под названием «полюби и сдохнешь» и все же я хочу дать ей шанс рассказать все начистоту.
Если Мира действительно это сделала, тогда я без раздумий уеду и забуду обо всем, что с ней связано. Но если есть хоть малейшая вероятность достучаться до этой сумасшедшей девчонки, то я сделаю это.
Глава 37
Мира
Макс ненавидит меня. Утром мы встретились в гостиной и он, не проронив ни слова, молча прошел мимо, будто я призрак. Так как о вчерашней ситуации мы не разговаривали, я решила придерживаться рабочих моментов и завела разговор о новом бармане, но он лишь хлопнул дверью и ушел.
Когда я была у Никиты и думала над тем, как бы оттолкнуть Богдана, то и предположить не могла, что настолько поддамся внутренним демонам и позволю страху разрушить свою жизнь до основания. Я причинила вред самым близким людям и теперь пожинаю плоды собственных решений. Полина и Макс игнорируют меня, и я не могу их за это винить, а Богдан… Стоит подумать о нем и там, где всего сутки назад мое сердце трепетало от счастья, теперь лишь дыра размером с кратер на Луне.
Я скучаю по нему и прекрасно осознаю, что совершила ужасную ошибку, сделав выбор за него, но у Богдана должен быть шанс жить нормальной жизнью, где ему не придется проводить ночи напролет в поисках девушки, которая не способна выбраться из цепких лап прошлого.
Однако если я хочу научиться жить заново, пусть и без Богдана, то мне надо посмотреть внутреннему монстру в глаза и дать ему понять, что я больше не его игрушка.
И начать мне надо с самого главного. Я должна извиниться.
Поздоровавшись с сотрудниками, поднимаюсь в кабинет и, сделав глубокий вдох, открываю дверь. Макс сидит за столом и не обращая на меня внимание, подписывает документы.
Сколько раз я вела себя подобным образом с окружающими? Игнорировала. огрызалась. Молча уходила.
Стоит мне сделать пару шагов, как его плечи напрягаются. Макс кладет ручку в папку, захлопывает ее и, засунув подмышку, берет ноутбук. Его лицо словно выковано из стали, на нем нет ни одной эмоции. Так же, как и в голубых глазах, которые раньше сияли искорками веселья.
Друг молча проходит мимо и у меня в груди разрастается болезненный ком.
— Прости меня, — шепчу я, когда он оказывается за моей спиной.
Я боюсь обернуться и увидеть, что он все-таки ушел, но не слышу хлопка двери, лишь тяжелое и прерывистое дыхание.
Он не отказывается от меня.
— Я не имела права так поступать. У нас с тобой был уговор: я всегда возвращаюсь домой, и я как всегда подвела тебя, — говорить становится все тяжелее из-за сдерживаемых слез. — Мне очень жаль.
Макс молчит несколько секунд, а затем издает горький смешок:
— Тебе жаль? — усмехается он.
Друг подходит ближе и становится ко мне лицом. Я вижу, как оно искажено мукой боли.
— Ты ушла на целые сутки! — угрожающе тихо произносит он и я съеживаюсь. — Знаешь, о чем я думал эти двадцать четыре часа? Что с тобой что-то случилось. Что ты разбилась или на тебя напал какой-нибудь психопат. А может ты настолько тронулась, что просто сбежала в другой город, оборвав все ниточки. Но нет. Ты просто пережидала бурю, чтобы потом заявиться и выплеснуть на нас все эти гадкие слова.
В его взгляде лишь леденящий душу холод.
— А теперь ты думаешь, что можешь сказать «прости» и все вернется на круги своя? Нет, Мира. Как раньше не будет. Я больше не собираюсь терпеть твое скотское отношение к близким, лишь потому что тебе страшно.
Я киваю и закусываю губу, чтобы не начать плакать.
— Я не знаю, как еще тебе доказать, что ты не одна. Что у тебя нет никакого долбаного права так разговаривать с родителями или Полиной. В конечном итоге ты добьешься того, что действительно останешься одна и когда ты поймешь, как сильно ошибалась, будет уже слишком поздно.
— Знаю…, - шепчу я и сжимаю пальцы в кулак так сильно, что ногти впиваются в кожу.
Слова даются слишком тяжело. У меня была заготовлена целая речь, но не могу вымолвить самых важных слов, доказывающих, что я действительно сожалею о содеянном, а самое главное:
— Не бросай меня, пожалуйста, — с губ срывается горький всхлип. — Я веду себя эгоистично и омерзительно. Я всегда выбираю себя и раз за разом причиняю тебе боль. Но не бросай меня, пожалуйста. Без тебя я не справлюсь.
Я должна говорить это, смотря в глаза тому, кто был со мной в самые темные дни моей жизни, но чувство вины слишком сильно. Я перешла все грани и нанесла непоправимые раны. Взгляд затуманивается из-за слез, а грудь сотрясается от беззвучных рыданий.
Не говоря ни слова, Макс вдруг обнимает меня так крепко, что мне становится тяжело дышать. Обхватываю его спину руками и сминаю в пальцах тонкую ткань рубашки.
— Если ты еще раз поступишь подобным образом, то клянусь, я сам лично сменю все замки в квартире.
Я киваю и делаю судорожный вдох.
— Я больше никогда не убегу.
— Хотелось бы мне в это верить.
Макс отстраняется от меня и заключает мое лицо в ладони. Большими пальцами он смахивает слезы с моих щек и заправляет прядь волос за ухо.
— Запомни уже наконец, все мы любим тебя и всегда готовы помочь. Нет ничего плохого в том, чтобы бояться. Гораздо страшнее, когда вокруг не окажется никого, кому ты на самом деле важна.
Я быстро моргаю, прогоняя слезы прочь. Макс вновь меня обнимает.
- Это не значит, что я тебя простил. Я все еще зол за твой побег и за то, что ты наговорила Полине.
Поднимаю голову и заглядываю ему в глаза.
— Я все разрушила, правда?
— Нет. Мы с Полиной поговорили, и я заверил ее, что в произошедшем тогда, нет ее вины, — Макс проводит
