Фельдмаршал Клюге в ответ на это категорически заявил, что после прорыва на северном участке орловской дуги возобновление наступления 9-й армии исключается и что необходимо отвести ее немедленно на исходные позиции.
После этого и Манштейн стал сомневаться в возможности успеха и просил Гитлера разрешить продолжать хотя бы ограниченные удары в полосе группы армий «Юг», чтобы, ослабляя противостоящие силы Красной Армии, получить свободу рук для отходного маневра. Иначе, по его мнению, и группа армий «Юг» окажется в кризисном состоянии».
В заключение Хейнрици и Гаук указывают: «С 15 июля начались частые атаки против 9-й армии группы армий «Центр», которая после передачи ряда своих дивизий 2-й танковой армии перешла к обороне своих позиций. Таким образом, Советы вернули себе инициативу не только в районе орловской дуги, но и на других участках Восточного фронта. Операция «Цитадель» провалилась![67]»
Весьма характерно, что в своих воспоминаниях фельдмаршал Манштейн всю вину за срыв операции «Цитадель» пытается свалить на соседа — группу армий «Центр». При этом он не без определенного умысла скрывает от читателя, что 12 июля в полосе наступления ударной группировки его войск, в районе Прохоровки, произошло крупное танковое сражение, в котором участвовало до тысячи двухсот боевых машин с обеих сторон, и что это сражение было выиграно советскими войсками. За один день боя под Прохоровкой наступавший здесь отборный танковый корпус СС потерял более четырехсот танков и штурмовых орудий, был остановлен и вынужден перейти к обороне. Неудачной была также попытка Манштейна прорваться к Прохоровке о юга другой танковой группировкой.
Это, безусловно, также послужило одной из причин, вынудивших Гитлера принять 13 июля решение о прекращении операции «Цитадель». Особенно Гитдер был раздосадован оборотом, который приняли события на участке 2-й танковой армии, и, как обычно в таких случаях, стал искать козлов отпущения. В числе их оказался генерал Рудольф Шмидт — командующий 2-й танковой армией, которую он принял от Гудериана в декабре 1941 года, когда того сняли за самовольный отход с рубежа рек Оки и Зуши во время Московской битвы. С тех пор Шмидт более полутора лет командовал этой армией, совершившей в сентябре 1941 года бросок из-под Рославля на юг для удара по глубокому тылу войск Юго-Западного фронта и предназначавшейся в свое время для парада в Москве. Теперь эта хваленая стальная армада была признана виновницей краха операции «Цитадель».
В общем-то, фашистское командование нашу подготовку к прорыву просмотрело. На третий день наступления, 14 июля, Шмидт был отстранен от должности как не обеспечивший руководство войсками. Его место по совместительству занял командующий 9-й армией генерал-полковник Модель.
В этот кризисный для группы армий «Центр» момент гитлеровская ставка объединила командование 9-й и 2-й танковой немецких армий, оборонявших орловский выступ. Моделю подчинялись теперь все немецко-фашистские войска, находившиеся на орловском плацдарме. Это было не случайно: Модель, которого в германской армии называли львом обороны, пользовался особым доверием фюрера.
Вступая в командование орловской группировкой, Модель в приказе войскам 2-й танковой армии от 14 июля писал: «Красная Армия перешла в наступление по всему фронту орловского выступа. Мы стоим перед сражениями, которые могут решить все. В этот час, требующий огромного напряжения всех сил, я взял на себя командование также и вашей испытанной в боях армией».[68]
Модель развил лихорадочную деятельность, отдавал жесткие приказы, требуя, чтобы действующие части стояли до последнего человека, а подходящие резервы интенсивно передвигались, не считаясь ни с чем.
Но и «лев обороны» не мог остановить Красную Армию. Советское командование продолжало владеть инициативой и наносило все более мощные удары по врагу. Об этом свидетельствуют факты. В их свете смешными выглядят измышления иных буржуазных историков, утверждающих, будто прекращение действий по плану операции «Цитадель» было обусловлено… высадкой англо-американских войск в Италии. Эту версию опровергают и западногерманские историки Гейм и Филиппи: «10 июля Гитлер приказал продолжать операцию «Цитадель», хотя в этот день западные союзники русских высадились в Сицилии. Ему казалось еще и тогда, что победа под Курском может стать лучшим оправданием неудачи в районе Средиземного моря. Однако немецкое наступление на Курской дуге после первоначальных тактических успехов фактически застопорилось, когда советское командование со своей стороны предприняло 12 июля наступление против орловской дуги, нацеленное в тыл 9-й немецкой армии, и тем самым начало осуществлять операцию, которая должна была выйти далеко за рамки данного района».[69]
Известно, что даже после перехода советских войск в контрнаступление, вплоть до 19 июля, гитлеровское командование продолжало упорно цепляться за свои наступательные планы. Только 19 июля в «Дневнике боевых действий верховного командования вермахта» появляется запись: «Из-за сильного наступления противника дальнейшее проведение «Цитадели» не представляется возможным».[70]
Замечу кстати, что к 19 июля наша 11-я гвардейская армия продвинулась на 70 километров в глубь орловского плацдарма врага и поставила под угрозу все коммуникации его 9-й и 2-й танковой армий.
Таким образом, обсуждение вопроса о продолжении операции «Цитадель» началось 13 июля и было связано отнюдь не с высадкой западных союзников в Сицилии, а с ударами советских войск на орловском плацдарме. Прекращено же осуществление этой операции 19 июля было также из-за нашего успешного контрнаступления и краха немецкого наступления на Курск с юга.
Позже, 26 июля, на совещании в ставке Гитлер потребовал высвободить несколько дивизий для Италии. Однако генерал-фельдмаршал Клюге решительно выступил против этого: «Я обращаю внимание на то, что в данный момент я не могу снять с фронта ни одного соединения. Это совершенно исключено в настоящий момент».[71] Оценивая положение своих войск, командующий группой армий «Центр» твердил Гитлеру о «давлении крупных советских сил», о «прорывах фронта» на ряде направлений, о «совершенно обескровленных соединениях».
Немецкий фронт на Востоке трещал по всем швам, и о переброске дивизий на Запад не могло быть и речи.
В течение июля с советско-германского фронта гитлеровцы не вывели ни одного соединения, ни одну часть. Наоборот, они дополнительно перебросили сюда с Запада одну дивизию. В августе с советско-германского фронта фашистское командование сняло всего одну танковую дивизию, но вместо нее уже в сентябре сюда прибыло с Запада девять пехотных и четыре резервные дивизии, а в октябре — три танковые и три пехотные дивизии, а также одна пехотная бригада.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
