class="p1">– Пожалуй, зарвался. Но я не сам тому виной, а само оно. Понимаете? Само оно.
– То есть как это «само оно»? Мысль, что ли?
– Да, да. Конечно. Мысль. Ведь нашему брату только от мышления и приходится зарываться. Больше не от чего.
– Ну и что же?
– А то, что сегодня ночью я вдруг проснулся в состоянии волнения и даже болезни и взволновал меня вопрос о том, что кругом меня творятся какие-то чудеса.
– Ну почему же чудеса? Полегче разве ты не мог выбрать выражение?
– Именно не мог. Это не вопрос, а какая-то дубина, которой ударили меня по затылку. И дубина эта есть сведéние всякого нашего чувственного восприятия на какое-то чудо.
– Чаликов, говоришь ты сильно, но невразумительно.
– Да что там говорить! Ведь водород же не вода?
– И такие пустяки тебя взволновали?
– Нет, не пустяки. А в кислороде есть вода? Тоже нет. Значит, в водороде – нуль воды и в кислороде – нуль воды. А когда соединили два атома водорода и один атом кислорода, то вдруг появилась вода. Разве это не чудо?
– Знаешь, что я тебе скажу, Чаликов? Ты говоришь пустяки. Соединение водорода и кислорода – явление вполне естественное.
– Вот, вот. Я тоже говорю о том, что чудо есть явление вполне естественное. И напрасно захаяли этот термин «чудо». Термин-то вы захаяли, а всю химию построили как науку о чуде.
– Ты слишком механицист и берешь вещи в слишком грубом и неподвижном виде. Ведь если ты рассуждаешь на основании учебников химии, то ты должен прекрасно знать, что водород существует не только в виде газа, но есть еще жидкий водород; и кислород вовсе не всегда только газообразен, а есть еще и жидкий кислород. Но если это действительно так, то в получении третьей жидкости из двух других жидкостей ты не имеешь никакого права находить что-нибудь чудесное. Это вполне естественное дело.
– Позвольте, позвольте. Я ведь говорю не о жидкостях, а о превращении газа в жидкость. И не только это. Главное – то, что и водород, и кислород, в каком бы виде вы их ни брали, в жидком или газообразном, все равно по своему качеству ничего не имеют общего с водой, которая из них возникла и которая, между прочим, тоже вовсе не обязательно есть жидкость, но может легко превращаться и в твердый лед, и в газообразный пар.
– Но ты прибавь к этому еще и то, – сказал я, – что и другие внешнефизические свойства веществ тоже играют весьма немалую роль в вопросе о превращении одного элемента в другой. Так, масса вещества тоже мало что говорит о переходе одного элемента в другой. Массы тел вполне можно исчислить арифметически, но о чудесной значимости четырех действий арифметики еще никто не говорил.
– Не понимаю, – сказал Чаликов. – Как же это я вдруг должен расстаться с таким очевиднейшим и простейшим понятием, как понятие массы. Если рухнет понятие «масса», тогда ведь все мое чувственное восприятие превратится в какой-то непознаваемый туман. Массы тел, конечно, существуют. Но я не могу сводить их только к одному количеству. Переход и превращение тел одного в другое – это ведь не только количественное превращение. Это превращение качественное, вполне физическое и телесное. Вот тут-то я и становлюсь в тупик. На мое соображение о невозможности получения единицы из суммы нулей я еще не нашел у вас ответа.
– Ну тогда нам с тобой необходимо отвлечься от слепых чувственных ощущений. Ты прекрасно знаешь, что в основе материальных вещей находятся атомы. Они отличаются один от другого, обладают различной «планетарной» структурой. Свойства химических элементов меняются в зависимости от увеличения или уменьшения зарядов их атомных ядер, в том числе и от количества электронов, вращающихся вокруг атомного ядра. При соединении кислорода с водородом и происходит соответствующее изменение как общего положительного заряда молекулы воды, так и количества входящих в состав этой молекулы электронов. Если бы ты не рассуждал механистически, то зависимость свойств химического элемента от определенной структуры его атома и точно так же зависимость свойств молекулы от составляющих ее атомов тебя нисколько не удивляли бы, и никакого чуда ты здесь не увидел бы.
– Но атомистическое объяснение качества химического элемента опять представляет собой ничем не обоснованный скачок, – сказал Чаликов. – Конечно, в основе слышимой мною мелодии лежат определенного рода движения волнообразной воздушной среды, воздействие этих волн на мою барабанную перепонку и соответствующее раздражение слухового нерва. Но тот, кто слушает музыку, удивительным образом не мыслит ни воздушных волн, ни барабанной перепонки, ни слухового нерва. Какова атомная структура кислорода, я не знаю. А что такое кислород, мне известно. И поэтому и атомное объяснение химического элемента или химических соотношений тоже основано на чуде. А иначе вы должны признать, что познавать кислород, водород и воду и пользоваться ими могут только профессора физики, да и не всякой физики, а обязательно молекулярной, атомной.
– Ну, я вижу, ты уж очень упорно задолбил мысль о своем чуде. Я тогда скажу тебе так, что ты уже вовсе не сможешь мне возразить. Именно, ведь и всякое целое таково, что оно, хотя и состоит из частей, вовсе не сводится к этим частям, а есть некоторое новое качество, благодаря которому отдельные, взаимоизолированные вещи превращаются именно в такие-то части и именно такого-то целого. Другими словами, получение нового качества из двух других качеств, не имеющих между собою ничего общего, есть просто результат применения диалектического закона единства противоположностей. Ты не диалектик. Поэтому тебе и грезятся везде только одни чудеса.
– Простите меня, мне это непонятно. Ведь вы же сами говорите, что от двух противоположностей должен произойти скачок совсем в другую сторону. Вот этот скачок я и называю чудом, потому что обосновать его ничем нельзя, а приходится его допускать как ничем не доказанный, но в то же время неопровержимый факт.
– Ты рассуждаешь неправильно, – ответил я. – Ты понимаешь элементы, из которых состоит диалектический переход, слишком изолированно и статично. Конечно, если и в водороде содержится только нуль воды, и то же самое в кислороде, то возникновение воды из кислорода и водорода окажется каким-то чудом. Однако понятия, которыми оперирует диалектика, вовсе не являются какими-то мертвыми и неподвижными камешками. В каждом элементе целого уже заложено так или иначе само целое, заложена его возможность. И вообще не существует таких
