Но едва ли мое забытье продлилось больше пары часов. А когда глаза открылись, я увидела сидящего передо мной в кресле очень недовольного Остера.
Он просто прожигал меня холодным взглядом и молчал. Что даже хорошо, ведь я не знала, о чем с ним говорить. Он же отвез меня снова в офис, где уже не было и следа от вчерашних событий. Только смутные воспоминания в моей голове. Зато были Джун и Уолт, и им же он сдал меня на поруки.
И если Остер со мной не разговаривал, то друзья очень даже хотели поговорить. Мне же хотелось только тишины.
Уолт деликатно отодвинул Джун и сам заключил меня в объятия.
- Рад, что ты жива, малышка. Остальное переживем.
После этого самый добрый оборотень ушел, оставив меня с джиннией, которая уже отменила всех пациентов на сегодня и вплотную собиралась заняться мной. Подруга повисла на моей шее и за что-то просила прощения, но я решительно не понимала с чего вдруг. Во всем виновата только я. Если бы я не была ведающей, не привлекла внимание вампира и колдуна, ничего бы не случилось. И я замкнулась на этой мысли, повторяя без конца, что во всем только моя вина.
И когда ей удалось до меня достучаться, я уже не могла остановиться.
- Эль, милая, в этом нет твоей вины.
- Есть! Если бы я не влюбилась в Остера, я бы не заключила с ним договор, чтобы найти элементаля.
Кажется, Джун эта новость не сильно удивила.
- Габби, твои чувства к Витто тут не причем. Это все твой дар. Если бы ты не чувствовала, что он достоин силы элементаля, как бы сильно ты его не любила, ты бы не согласилась.
- Сволочь он. – Всхлипнула я.
И после этого меня было уже не остановить. Я плакала у подруги на плече, рассказав абсолютно все события последних дней без утайки. О Морене, о Витто, о Летиции и Витюше. Обо всем и всех. Ведь больше было просто не с кем поговорить. Ближе чем Джун, у меня не было никого.
На диване в ее же кабинете мне удалось немного поспать, пока не приехал Витторио.
- Такого больше не повторится. Ни одна мразь не посмеет на вас напасть и причинить хоть какой-то вред. Особенно при свете дня. – Твердо заявил он под хмурым и очень суровым взглядом Джун, которая явно не собиралась так просто меня отдавать.
-38-
Витторио
Приехав к Габби на работу, я с удивлением не обнаружил ее на рабочем месте. Вещей ее также не было. Ну не сбежала же она? Хотя с нее станется.
Мне это сразу не понравилось, но отправляться на поиски не стал. Зачем, когда недалеко джинния?
- Где Габриэль? – без предисловий начал я, встретив ту, кого искал. Не Габриэль, конечно, но хотя бы Джун. Она-то должна знать, куда пропала ее секретарша.
- Я ее выпроводила. Зайди-ка в кабинет, поговорим.
Молча последовал за ней, гадая, о чем Джун Нейвос хотела поговорить, потому что в мои планы это совершенно не входило. Но раз ведающей нет, то можно уделить минутку.
- Так вот как держит свое слово глава клана? – спокойно то ли спросила, то ли констатировала факт джинния, так и не сев в кресло. Мы остались стоять друг напротив друга и единственное, что нас разделяло – стол.
Захотелось закончить разговор в эту же секунду. Во-первых, потому что я не обсуждал ни с кем свою жизнь. Более того, не позволял никому в нее совать нос и всегда оставлял ее под секретом, чтобы ни у кого и мыслей «поговорить» не возникло. Во-вторых, было не о чем разговаривать. У нас с Габриэль договор. Не больше.
- Я не обижал Габриэль, и ты это прекрасно знаешь.
- Оттрахал, обозвал потаскухой и продолжаешь над ней издеваться. А так нет, конечно, не обижал. И не ты ли обещал, что никто не причинишь ей вреда?
- Тебя это не касается. Чего ты хочешь? – холодно поинтересовался я, зная, что джинния просто так бы не завела разговор. Значит, все-таки что-то важное.
- Напоминаю вам всем, что это моя ведающая. И все что причиняет Габби боль и делает несчастной, касается меня в первую очередь. Более того, она моя подруга, - в тон мне ответила Джун, но меня это не проняло.
Я понимал, что это умелая игра, как и то, что она была ничуть не лучше меня. Но судить не мне. Если Габриэль устраивало, что ее все используют, это уже ее проблемы, к которым я не имел никакого отношения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Твоя ведающая… - задумчиво повторил я, наблюдая за невозмутимым выражением лица. И ведь не выдала ни капли сомнений. – А ведь ты не лучше, Джун. Ты так же, как и все, используешь ее, прикрываясь "дружбой". Так зачем обвинять остальных, когда сама такая же?
Отрицать она не стала, лишь кивнула, подтверждая сказанные мною слова, после чего дополнила:
- По крайней мере, я не скрывала от Эль своих намерений, не играла ее чувствами и в ответ на отказ найти элементаля, успокоилась. Но что это мы все обо мне. Перейдем к делу. За что ты так с ней?
И она еще спрашивала? Ведь Джун знала причину, по которой наши отношения ухудшились, но продолжала делать вид, будто не в курсе. Замечательно! Что еще придумала Габриэль? Я был уверен: этот разговор ее рук дело. И тут явно деньги не причем, но неужели девчонка захотела вернуть прежние отношения? Или она правда думала, что я поверю в ложь Нейвос и вернусь просить прощения? Не многовато ли чести?!
- Тебе ли не знать? - я даже не пытался скрыть своего раздражения данным разговором, но тем не менее решил расставить все точки над i, чтобы навсегда избавиться и от этих нелепых расспросов, и вообще от подобных бесед в будущем. - Я многое могу понять. Например, почему Габби изменяла жениху, почему не почувствовала во мне колдуна, и почему не хотела мне верить потом. Но я не пойму, почему она изменяла мне с Мореном, - я сделал паузу, вспоминая слова девчонки. Она произнесла их с такой уверенностью, что не оставалось никаких сомнений: измена была. – Не пойму и не прощу. Когда она выполнит свою часть договора, я уйду из ее жизни, и все эти «страдания» прекратятся.
Но судя по выражению лица, на котором, вопреки обычному образу стороннего хладнокровного наблюдателя, теперь отчетливо читались все эмоции, для Джун эти новости были сюрпризом. Удивление, недоверие, легкий шок. Она явно не верила, о чем не могла не сказать:
- Габби переспала с Мореном? Чушь!
Ага, то есть Габриэль не рассказала ей. Даже странно как-то. Я думал, джинния следующей после меня узнает об измене. Оказалось, нет.
Но тогда зачем этот разговор? И знала ли о нем вообще ведающая?
- Не веришь мне - спроси у нее. Или у самого Морена, с которым ты так часто общаешься, - с усмешкой закончил я, на что девушка прищурилась. Да-да, не только ей все известно. Мои колдуны заметили, как часто вампир наведывался к джиннии, что наводило на определенные мысли. Но это уже их дело, главное, чтобы мне не мешались, а остальное не важно.
- Мне не нужно спрашивать ни у нее, ни у него. Габриэль скорее бы сдохла в мучениях, чем зашла бы настолько далеко с вампиром. Но раз ты мне не веришь, - она достала увесистую стопку бумаг. - Полюбуйся на это.
- Что это? – спросил я, даже не прочитав название.
- Это то, с чего все началось: ее медкарты. Со дня аварии и до дня пока у Габби не появилось достаточно ума, чтобы начать изображать из себя нормальную. Восемь терапевтов. Двое из них оказались из тех, кто сталкивался с нашей стороной мира. К счастью, у одного из них я проходила практику и нашла Габби. Правда, потом потеряла на четыре года, но это не так важно.
- Если ты пытаешься переубедить меня, то напрасно, - я слегка скривился и продолжил спокойным тоном: - Есть еще что-то, что я должен узнать?
- Мне не нужно тебя переубеждать, я хочу, чтобы ты открыл любую из них и прочитал записи, - Прозвучало почти как приказ, и, видя, что я не спешу его исполнять, а только раздумываю над ее словами, Джун резко передумала. – Хотя, не читай, я сама все расскажу. Правда, всех подробностей я не знаю. Но мне точно известно, что в аварию они попали из-за вампира. Габриэль не могла нормально ни спать, ни есть и боялась их до одури. Пока страх не перерос в ненависть. В такую, что пару раз мне едва удалось помешать ей их убить, - джинния замолчала на время, давая переварить информацию, о которой, к сожалению, не было сказано в досье Габриэль Ритерфорд. – Витторио, это уже диагноз. Она может им улыбаться, может вести себя достойно, может сходить в ресторан, но я даже представлять боюсь, о чем на самом деле Габриэль в это время будет думать. Не говоря уже о том, какое влияние на нее оказывает один только вид их истинной сущности.
