— По-моему, нам пора где-нибудь приземлиться.
Она смерила меня с ног до головы долгим взглядом. Угрюмое выражение на ее лице сменилось гримасой нетерпения.
— Внизу есть бар. Меня ждут, так что сперва я позвоню домой. Полчаса в вашем распоряжении, но не больше. Я сегодня совсем уработалась и хочу наконец отдохнуть.— Она двинулась куда-то решительным шагом, и я поспешила за ней, быстро семеня, чтобы не отстать.
Мы сели за столик у окна. Ночное небо было полно низко висящих облаков. Я удивилась, обнаружив, что на улице идет дождь. По стеклу текли струи, размазанные налетавшим ветром. Летное поле было глянцевым, как черная клеенка. Огоньки на взлетной полосе отражались в мокрой зеркальной поверхности, все в кружочках от падающих капель. Возле соседних ворот стояли в ряд три самолета. Еще там было полно буксирных тракторов, фургонов с продовольствием, автокранов и людей в желтых комбинезонах. Мимо промчался багажный кар, толкая перед собой тележки с целой горой чемоданов. Один чемодан упал на мокрый бетон, но никто этого не заметил. Кто-нибудь проведет веселое времечко, заполняя требования «пропавшего багажа».
Пока Лида отошла, чтобы позвонить, я заказала себе виски и «Кровавую Мери» для нее, по ее просьбе. Ее долго не было. Официантка принесла напитки и соленого печенья в банке.
— Лида хотела перекусить, вот я вам принесла,— сказала она.— Крикните, девочки, если что-нибудь понадобится. Меня зовут Элси.
Бар понемногу опустел, но табачный дым все еще висел в воздухе, и создавалось такое ощущение, будто кто-то сфотографировал посетителей, но вышло нечетко или смазанно. Я услышала цокание чьих-то каблуков, это вернулась Лида. Она сняла куртку, и ее белая блузка была теперь расстегнута до середины груди. Кожа у нее на груди была рябая от веснушек, словно птичье яйцо, и от этого выглядела как загоревшая.
— Извините, что так долго,— сказала она.— Соседка по комнате как раз переживает нервное потрясение, или ей так кажется.
Она размешала бледное облачко водки с острым томатным соком при помощи черенка сельдерея. Затем открыла банку с соленым печеньем.
— Протяните ручку, и мамочка даст вам печенья,— сказала она.
Я протянула руку, и она насыпала мне на ладонь маленьких китайских пагод, покрытых крупной солью. Ее враждебность куда-то исчезла. Мне раньше такое уже встречалось — у некоторых людей недоверие принимает форму агрессивности, их сопротивление словно стена, в которой тем не менее в самый неожиданный момент появляется калитка. Видимо, раз уж она решила со мной поговорить, она не видела смысла продолжать мне хамить. Кроме того, я платила за выпивку. Хотя, имея при себе лишь десять долларов, я все равно не выдержала бы больше тридцати минут.
Она достала пудреницу и, хмурясь, проверила, все ли у нее в порядке с косметикой.
— Господи, на кого я похожа.
Она взгромоздила свою сумку на стол и зарылась в нее в поисках косметического набора. Она расстегнула его, извлекла наружу всевозможные принадлежности и принялась перевоплощаться прямо у меня на глазах. Она положила на лицо тональный крем и начала втирать его, уничтожая веснушки, морщины и выцветшие участки кожи. Затем она достала карандаш для подводки глаз и смочила его, зажав между губами, затем немного туши на ресницы. Казалось, глаза у нее мгновенно увеличились. Она нанесла румяна высоко по контуру скулы, обвела губы темно-красным и затем накрасила их помадой более светлого тона. Прошло менее двух минут, но, когда она снова взглянула на меня, острые углы куда-то пропали и выглядела она как с обложки рекламного приложения.
— Ну, как?
— Впечатляет.
— Ах, милочка, да я бы и из вас конфетку делала в считанные минуты. Вам нужно больше внимания уделять своему внешнему виду. Ваша прическа напоминает собачью задницу.
Я засмеялась.
— Давайте лучше перейдем к делу, если у меня всего полчаса.
Она сделала протестующим жест рукой.
— Не волнуйтесь. Я передумала. Бетти опять приняла двойную дозу и мне неохота пока ехать домой.
— Ваша соседка по комнате приняла двойную дозу?
— Она постоянно это делает, и тем не менее ей все равно этого мало. Видимо, ей нужно еще в два раза больше. Однако разбираться приходится мне, когда я прихожу домой. Терпеть не могу, когда у меня в квартире поздно ночью какие-то медитирующие люди. Всем им лет по двадцать шесть, и они такие смазливые, что просто тошнит на них глядеть. Чаще всего она потом с кем-нибудь из них встречается. И ведь клянется, что это единственный способ познакомиться с приличным человеком.
Она выпила половину своей «Кровавой Мери».
— Расскажите мне про Хью,— сказала я.
Она достала пачку жевательной резинки и предложила мне пластинку. Когда я отрицательно покачала головой, она развернула одну и положила ее в рот, предварительно сложив вдвое. После этого она прикурила сигарету. Я попыталась представить себе комбинацию ощущений… вкус мяты и табачный дым. Неприятное, должно быть, чувство, даже если и намерения были самые благие. Она скомкала бумажку от жвачки и бросила ее в пепельницу.
— Когда мы встретились, я была совсем ребенком. Девятнадцать лет. Работала в баре за стойкой. В тот день, когда мне исполнилось восемнадцать, я отправилась на автобусе в Калифорнию и поступила в школу барменов в Лос-Анджелесе. Шестьсот долларов мне это стоило. Грабеж среди бела дня. Может, я и научилась делать коктейли, но это можно сделать и по книжке. Короче говоря, я получила эту работу в Лос-Анджелесе, в аэропорту, и с тех пор я так и работаю по аэропортам. Не спрашивай почему. Видимо, что-то заело. Однажды вечером к нам зашел Хью, мы разговорились, и все, что я помню потом, это то, что мы полюбили друг друга и поженились. Ему было тридцать девять. Я была девятнадцатилетней девчонкой, и я прожила с ним шестнадцать лет. Я знала этого человека. Он себя не убивал. Он так бы со мной не поступил.
— Почему вы так в этом уверены?
— А почему вы так уверены в том, что солнце восходит на востоке каждый день? Просто это есть, вот и все, и вы научились этому верить, так и я научилась верить тому, что я узнавала про этого человека.
— Вы думаете, его кто-нибудь убил?
— Естественно. Ланс Вуд его убил, это так же верно, как то, что я сижу здесь, но он ни за что этого не признает, и семейка его тоже. Вы с ними говорили?
— С некоторыми,— сказала я.— Про смерть Хью я впервые услышала вчера.
— Я всегда догадывалась, что они купили полицейских, чтобы все было шито-крыто. У них куча денег, и они всех в городе знают. Замяли дело и все.
— Лида, вы говорите об очень почтенных людях. Они никогда не потерпели бы убийцу в своей среде и не стали бы выгораживать Ланса, если бы он имел к этому отношение.
— Ну, тогда ты еще глупее, чем я, если веришь во всю эту ахинею. Говорю же тебе, это было убийство. Зачем бы ты сюда приперлась, если бы не думала так же?
— Я пока ничего не знаю. Поэтому я вас и расспрашиваю.
— Это не самоубийство. У него не было никакой депрессии. Он не тот человек был. С чего бы ему на такое решиться? Это просто идиотство. Они знали его. Они знали, что он за человек.
Я внимательно посмотрела на нее.
— Я слышала, он собирался оставить компанию и начать свое дело.
— Он поговаривал об этом. Он много о чем вообще говорил. Он работал на Вуда пятнадцать лет. Хью всегда был предан им, но все знали, что старик хочет оставить компанию Лансу. Хью не мог этого вынести. Он говорил, что Ланс придурок и что он не хочет смотреть, как тот все развалит.
— Они никогда не говорили наедине?
— Я точно не знаю. Я знаю, что он подал заявление об уходе и что Вуд отговаривал его. Он должен был заключить серьезный правительственный контракт, и Хью ему был нужен. Как я понимаю, Хью сказал, что останется до тех пор, пока станет известно, делают они этот заказ или нет. Через два дня я пришла домой с работы, открыла дверь гаража и он там был. Как будто уснул в машине, только кожа была вишневого цвета. Никогда этого не забуду.
— И вы уверены, что не могло быть несчастного случая? Она порывисто наклонилась ко мне.
— Я уже сказала раз и повторяю снова. Хью не убивал себя. У него не было на это причин и депрессии у него тоже не было.
— Вы точно знаете, что он ничего от вас не скрывал?
— Ну, если вы так ставите вопрос, тогда не знаю.
— Ваши предположения об убийстве не имеют никакого смысла. Ланс тогда еще не занимался делами компании, и уж по крайней мере он не стал бы убивать работника только за то, что тот увольняется. Это безумие.
Лида пожала плечами, обескураженная моим скептицизмом.
— Возможно, Ланс опасался, что Хью все дела уведет с собой.
— Даже если отбросить тот факт, что он к тому времени еще никуда не ушел, это чересчур.
Она начала слегка злиться.
